Бернхард Хеннен - Меч эльфов

Через ворота следующей башни она увидела взметнувшийся кверху сноп искр: солдат подложил щепок в огонь. Мужчины грели руки над костром. Северный ветер хлестал по стенам ледяным дождем. Сильвина подняла голову и посмотрела наверх. И зачем только делать могилы на башнях! Ответ она знала: эти идиоты думают, что так мертвые будут ближе к небу. Нет, они определенно сошли с ума, все люди!

Тонкие пальцы эльфийки касались гладкой стенной кладки. Зазоры были достаточно широкими для того, чтобы она могла ухватиться за них. Ей придется лезть вверх по стене более двадцати шагов. И ни один из стражей не должен заметить ее. Укрыться на стене негде. Но смотреть вверх — значит подставить лицо ледяному дождю. Стражники не станут этого делать. Сильвина наблюдала за ними вот уже более получаса. Ни один из них ни разу не поднял голову. На стене она будет в безопасности до тех пор, пока идет дождь и она сама не издаст подозрительных звуков.

Эльфийка вооружилась волшебством против холодной ночи. Но дождь замерзал на плаще, делая его твердым и тяжелым. Кинув последний взгляд на стражников, она начала подъем. Ряд камней, еще один. Держаться становилось все труднее. Долго так продолжаться не могло.

Сильвина удвоила усилия. Но позволить себе легкомысленную спешку она тоже не собиралась: одно неверное движение означало смерть. Над ней из стены выступал широкий узорчатый карниз. Обрадованная возможностью передохнуть, эльфийка подтянулась и обвела взглядом каменные лица солдат, украшавшие стену широким фигурным фризом.

Эльфийка посмотрела на свои ноющие руки: из-под разбитых ногтей текла темная кровь, смешиваясь с дождевой водой.

Она преодолела чуть больше половины пути. Холод можно отогнать при помощи магии, а боль — нет. Замерзающая дождевая вода начала замораживать зазоры между камнями. Преодолевать последний отрезок рискованно, а ждать дольше нельзя. С каждым уходящим мгновением подъем становился все более опасным. Она помассировала ноющие пальцы, затем натянула тонкие перчатки без пальцев, на обратной стороне которых были приделаны стальные шипы — с их помощью она сможет уцепиться за обледеневшие камни. Потянулась, расслабила мышцы, застывшие от сидения на карнизе. Посмотрела наверх. Мокрый лед придавал стене величественный блеск. На первом этаже внушительной постройки постоянно дежурила стража. «Они сошли с ума, эти люди, — снова подумала она. — Охраняют даже могилы». Да кому нужны мертвецы? Даже если это князья Церкви и так называемые святые. И почему здесь похоронили принцессу-язычницу? Спрятали ее тело среди святых, чтобы она бесследно исчезла? Действительно ли она там, наверху? Или все это обман?

Целеустремленно, не оборачиваясь, она принялась подниматься. Лед трещал и лопался, когда она вонзала в него стальные шипы. Град перешел в снег, который ложился на плечи Сильвины. Кончики ее волос обледенели и кололи щеки. Еще пару шагов! Мышцы горели, пальцы были изодраны. Она чувствовала это, но изгнала боль из сознания.

На парапете над ней стояли статуи святых высотой в человеческий рост. Их серьезные лица смотрели вниз, на город. За ними скрывались рифленые тени колонн, на которых покоился позолоченный купол мавзолея.

Сильвина ухватилась за парапет. Осторожно, стараясь не повредить свежее снежное одеяло, она подтянулась на руках и внимательно огляделась. Здесь стражи не было, только святые и мертвые. Она очень устала, но отдыхать не было времени.

Сильвина была охотницей, выросшей в холодных лесах у подножия Головы Альва, и умела ходить по свежевыпавшему снегу, не оставляя следов.

Она обошла уже половину купольного сооружения, когда обнаружила ворота из позеленевшей бронзы. Оттуда на снег падал широкий луч оранжевого света. Ворота были открыты чуть больше чем на ширину стопы, как будто кто-то только что поднялся на широкую террасу на вершине башни.

Мауравани застыла. Прислушалась, не раздастся ли предательский звук шагов по снегу, но ничего не услышала. Не обнаружила и следов. Только каменные святые смотрели на нее, когда она, пригнувшись, входила в низкие ворота. На верхнем краю двери был оставлен ржавый железный прут, мешавший закрыть двери полностью.

Зачем нужны ворота, которые нельзя закрыть?

На внутренней стороне двери красовался рельеф голубя, который, широко расправив крылья, летел навстречу солнцу. Может быть, они хотели оставить душам мертвых дорогу к небу? Сильвина отвернулась. Кто может знать, что происходит в человеческих головах!

Мавзолей оказался большой круглой комнатой. Каменные саркофаги образовывали двойной круг. Они были возвышенно просты, без вычурных украшений. В нишах вдоль стены в шарах из толстого оранжевого стекла горел огонь. Пахло маслом, сажей, пылью и… смертью.

Сильвина обессиленно опустилась за одним из саркофагов и стянула перчатки. Сила магии потекла в ее израненные пальцы. Здесь, наверху, в мавзолее, она была в безопасности. Здесь есть только она и мертвые. Сильвина забыла о снеге и граде и стала вспоминать свое долгое путешествие, чтобы прогнать боль исцеления.

Из Паульсбурга Гисхильду увез целый флот. Но потом след ее потерялся. От Паульсбурга до Вилусса было совсем недалеко, однако корабли туда так и не пришли, хотя стояла хорошая погода и шторма не было.

Какую тайную цель преследовал флот, Сильвина долго не могла выяснить. Наконец эрцрегент вернулся в Вилусс сухопутным путем. К нему пробраться ей не удалось. Через третьи руки она узнала, что рыцари Древа праха помогли ему освободить похищенную девочку. Говорили, что ее на галерах отправили в Марчиллу, чтобы оттуда везти в Анисканс.

После этого Сильвина приготовилась к длительному путешествию во вражескую столицу. В Анискансе она услышала о карете с занавешенными окнами в сопровождении рыцарей Древа праха и рыцарей Древа крови. Ходили слухи о том, кого могли привезти в королевском экипаже в самое сердце города, где за каменными стенами находились дворцы высших князей Церкви. Туда, где стоял ясень, на котором некогда умер святой Гийом.

Простым смертным дозволялось входить во внутренний город только по большим праздникам. И даже тогда рыцари Древа праха и избранные солдаты следили за каждым их шагом. Что происходило во внутреннем городе, для жителей Анисканса было тайной за семью печатями. Только слухи проникали через золотые ворота в мраморных стенах высотой в сорок футов. Сильвине понадобилось три недели, чтобы узнать, что на Башне мертвых была похоронена девочка-язычница. Труп ее подняли туда под покровом тайны, так, по крайней мере, говорили. Она услышала об этом от воняющего розовой водой мыловара, брат которого якобы был священником и камнетесом во внутреннем городе и иногда приходил навестить свою семью. У Сильвины было подозрение, что мужик рассказал бы все что угодно, только чтобы еще раз переспать с ней. Это оказался единственный след, история, которая могла быть неправдой.