Бернхард Хеннен - Меч эльфов

— Моя королева, можно два слова?

— Юливее! — Владычица улыбнулась. — При дворе стало спокойно, почти тихо с тех пор, как ты ушла.

Роксанна не заметила вмешательства. Она шла дальше, к праздничной зале охотничьего домика, окруженная плотным кольцом мандридов. Эмерелль велела своим девушкам следовать за человеческой дочерью, чтобы меньше было заметно нарушение протокола коронации.

Откуда-то возникла цветочная фея, ростом не больше ногтя, принялась летать на своих крылышках вокруг Юливее, дергать за волосы и шептать: «Оставь это. Нехорошо мешать празднеству».

— Госпожа, ты должна пойти к Фенрилу. — Эльфийская волшебница указала рукой на каретный сарай, расположенный напротив охотничьего домика. — Всей моей силы не хватает, чтобы разбудить его.

— Сейчас не время, чтобы…

— Но, госпожа, — перебила Юливее королеву, и ее тут же сильнее дернули за волосы. — Разве не чудесно, если бы он был рядом с тобой во время коронации?

В зале зазвучали фанфары и глухой рев военных рогов Друсны.

— Юливее, мне известна судьба Фенрила, мне он тоже был верным другом, но…

— Нет, не говори этого! Он не был. Он есть! Он не в прошлом. Он жив. Пожалуйста…

Роги и фанфары умолкли. Слишком рано. Мгновение стояла тишина. Олловейн обхватил королеву и притянул поближе к себе.

Раздался одинокий крик.

Воины повторяли друг другу приказы. Через портал по направлению к ним прошла молодая друснийка, бледная как смерть.

— Защищайте королеву! — велел Олловейн.

Гвардия Эмерелль плотно сомкнулась вокруг нее. Мастер меча уговаривал королеву, но та противилась. Юливее не слышала, что они говорили друг другу. Крики становились громче. Гости устремились к двери на улицу. Где-то плакал ребенок. По полу были разбросаны венки из цветов.

Эльфийская волшебница шла против течения. Внезапно путь ей преградил Сигурд.

— Не ходи туда, госпожа!

— Что случилось?

Он беспомощно раскинул руки. Глаза его расширились от ужаса.

— Там смерть, — выдавил он наконец из себя. — Но только для вас… Я не знаю… Не ходи туда!

Юливее отстранила его и удивилась, что высокий воин не сопротивляется. Она переступила разбросанные цветы. На полу лежала зеленая накидка. Двери в праздничный зал были распахнуты настежь.

У трона стояла Роксанна, окруженная личной гвардией. Волшебница увидела Брандакса. Кобольд сидел в дверях и тяжело дышал, как будто только что пробежал несколько миль. Не отрываясь, он смотрел в зал. Юливее проследила за его взглядом и пожалела, что не послушалась Сигурда.

— Я стояла бы среди людей у трона, если бы ты не задержала меня своими вопросами, — бесцветным голосом произнесла Эмерелль.

Юливее не могла смотреть на лица девушек. Платья их оставались белоснежными. Видимых повреждений не было. Повсюду лежали трупы. Три тролля, громадных, почти неуязвимых в битве, лежали, поваленные силой, с которой Юливее встречалась всего один раз.

— Я ничего не почувствовала, — растерянно сказала волшебница.

На противоположном конце зала лежала группа кобольдов. Издалека они были похожи на мертвых детей. Внезапная смерть настигла и нескольких черных рыцарей Тирану. Посреди лужи темного вина лежал, вытянувшись, кентавр. В застывшей руке он все еще держал жестяной кубок. На лице его застыла гримаса ужаса.

— Это нельзя почувствовать. Это не магия в том смысле, в котором мы ее знаем.

Эмерелль взяла себя в руки. Несмотря на то, что Олловейн по-прежнему пытался удержать ее, она вошла в праздничный зал, встала на колени рядом с мертвой девушкой, сопровождавшей ее, и долго молча смотрела на нее. Когда она вновь подняла голову, глаза ее излучали холодную силу, при виде которой Юливее вздрогнула.

— Святой Гийом был первым, кто убил эльфов подобным образом. Снова это произошло во время битвы Трех Королей. Некоторые ублюдки, которых воспитал среди людей Девантар, обладают подобным даром. Я надеялась, что их больше нет, что столетия разбавили их кровь и этот проклятый дар угас. Неужели семя зла никогда не засохнет? — Королева казалась потрясенной, но решительной. Ее мягкая обворожительность исчезла. Все в зале чувствовали силу, исходившую от нее. — Как же долго они не применяли это оружие!

— Они ждали возможности попасть в тебя, госпожа, — проговорил Олловейн. — Они хотели, чтобы мы чувствовали себя в безопасности. Кто бы это ни был, он находится среди пленников, что остались снаружи. Они могли сделать это уже по пути сюда. Если бы они применили его в нужный момент, полегли бы многие их охранники, было бы легко бежать. Но они хотели, чтобы их привели сюда, потому что знали, что ты придешь. Они ждали, когда прозвучат фанфары, должно быть, думали, что ты тоже вошла в праздничный зал.

— Но почему мы еще живы? — спросила Юливее.

— Повезло, — ответил мастер меча. — Просто повезло. Подобно тому, как лук обладает предельной дистанцией, дальше которой не может выстрелить, так и у этого заклятия есть предел, за которым эта сила не действует.

— Но в таком случае ты все еще в опасности…

— Нет, Юливее. Разве ты не чувствуешь?

Волшебница не знала, что имела в виду Эмерелль. Она боялась этого неожиданного оружия рыцарей. То, что она видела вокруг, наполняло ее ужасом. Для нее оставалось загадкой, как Эмерелль может казаться такой спокойной перед лицом этой опасности.

— В мире людей магия намного слабее, чем в Альвенмарке, — пояснила наконец королева, не получив ответа от Юливее. — Но она существует. Впрочем, здесь, в этой комнате, ее больше нет. Силы Девантара оттягивают магию, после того как ее применили. Они отнимают волшебство у этого мира. Поэтому дети альвов и умерли здесь. Мы — создания, целиком пронизанные магией. Когда разрушают нашу магию, у нас отнимают жизнь. Они могут выстоять, когда мы умираем, и не чувствуют ничего, кроме ужаса, который распространяет внезапная, неожиданная смерть.

— Почему они отнимают у мира магию? И что можно сделать против этого? — расстроенно спросила Юливее.

Эмерелль бросила на Олловейна взгляд, понять который Юливее не смогла.

— Давным-давно я велела убить первого ублюдка Девантара. Он родился от связи Девантара с моей приближенной Нороэлль. Дитя, зачатое злобным обманом, проклято уже в миг своего зачатия. Я велела убить невинного ребенка… Он не осознавал своего дара. В отличие от своего демонического отца. Это он таким образом ведет войны против нас. Нороэлль спрятала дитя в мире людей. Его вырастили чужие люди. И его звали Гийом — тот самый Гийом, которого Церковь Тьюреда сегодня почитает великим святым. Его должны были убить. Наконец мои охотники выследили его, но не решались убить… Они даже попытались спасти его. Всего этого не было бы, если бы они послушались моего приказа.