Джо Аберкромби - Кровь и железо

Гул толпы постепенно сошел на нет.

— На сегодняшнее утро у нас имеется только один вопрос, — объявил лорд-камергер, сурово озирая собрание из-под нависших бровей. — И этот вопрос подлежит королевскому правосудию! — В зале зашумели приглушенные голоса. — Он касается королевской лицензии на торговлю в городе Вестпорт.

Шум усилился: недовольный шепот, беспокойное ерзанье благородных задов по скамьям, знакомый скрип перьев по толстым страницам. Джезаль увидел, как брови лорда Брока сошлись к переносице, а углы рта лорда Хайгена опустились вниз. Похоже, вопрос им не понравился. Лорд-камергер хмыкнул и отхлебнул вина, пережидая, пока оживление в зале стихнет.

— Однако моей компетенции недостаточно, чтобы говорить об этом деле…

— Вот именно! — резко отозвался лорд Ишер. Он озабоченно ерзал на своем месте в переднем ряду.

Хофф пригвоздил его взглядом к креслу.

— И поэтому я вызвал сюда человека, владеющего всей информацией! Мой коллега из закрытого совета — архилектор Сульт.

— Открытый совет предоставляет слово архилектору Сульту! — прогремел оповеститель.

Глава королевской инквизиции грациозно спустился по ступеням помоста и вышел на каменные плиты перед рядами зрителей. Он благосклонно улыбался повернувшимся к нему сердитым лицам.

— Господа, — начал он неспешно, мелодичным голосом, сопровождая свои слова округлыми движениями рук, — в течение последних семи лет, после нашей славной победы над Гуркхулом, эксклюзивная королевская лицензия на торговлю в городе Вестпорте находилась в руках достопочтенной гильдии торговцев шелком.

— И они вполне справлялись со своим делом! — выкрикнул лорд Хайген.

— Они выиграли для нас войну! — заревел Барезин, ударив мясистым кулаком по скамье рядом с собой.

Послышались выкрики:

— Отличная работа!

— Да, отличная!

Архилектор кивал, выжидая, пока шум стихнет.

— Действительно, отличная работа, — проговорил он, легкой танцующей походкой вышагивая по плитам пола; скрипящие перья писцов подхватывали его слова и переносили их на бумагу. — Не могу отрицать. Они отлично справлялись!

Он внезапно развернулся — полы белой мантии резко взметнулись в воздух, — и его лицо исказилось в жестокой гримасе.

— Они отлично справлялись с уклонением от королевских налогов! — вскричал он.

Собрание ахнуло от неожиданности.

— Они отлично попирали королевские законы!

Новый вздох толпы, более громкий.

— Они отлично замышляли государственную измену!

Разразилась буря: члены совета протестующе закричали и замахали руками, сбрасывая на пол бумаги. Пепельно-серые лица глядели вниз с галереи для публики, раскрасневшиеся делегаты орали и бушевали на скамьях перед высоким столом. Джезаль оглядывался по сторонам, не уверенный, верно ли он расслышал.

— Да как ты смеешь, Сульт! — ревел лорд Брок вслед архилектору, который уже с шелестом поднимался обратно по ступеням помоста. Легкая улыбка так и не сошла с его губ.

— Мы требуем доказательств! — орал лорд Хайген. — Мы требуем справедливости!

— Королевского правосудия! — раздавались крики с задних рядов.

— Вы обязаны предъявить нам доказательства! — раздался крик Ишера на фоне стихающего шума.

Архилектор поправил свою мантию и плавным точным движением опустился в кресло, так что тонкая материя одеяния окутала его стройное тело.

— Именно это я и намереваюсь сделать, лорд Ишер, — отозвался он.

На маленькой боковой двери отодвинулся тяжелый засов, пробудив в зале гулкое эхо. Послышался шорох: лорды и их доверенные лица оборачивались, вставали с мест, прищуривались, пытаясь разглядеть, что происходит. На галерее для публики люди в нетерпении перевешивались через парапет, рискуя свалиться вниз. В зале воцарилась тишина. Джезаль сглотнул. Из-за двери раздались скребущие, постукивающие, лязгающие звуки, и из темноты появилась странная и зловещая процессия.

Занд дан Глокта шел первым: как всегда хромая и тяжело опираясь на трость, но с высоко поднятой головой и искривленной беззубой усмешкой на изможденном лице. За ним тащились три человека, скованные одной цепью за запястья и босые ноги; с лязгом и звоном узники продвигались к высокому столу. Они были выбриты наголо и обряжены в рубища из бурой мешковины. Одежда кающихся. Одежда сознавшихся изменников.

Первый поминутно облизывал губы, взгляд его метался из стороны в сторону, глаза были белыми от ужаса. Второй, более приземистый и плотный, спотыкался, подволакивал левую ногу и горбился; рот его был полуоткрыт. Джезаль заметил, как с его губы свесилась тонкая нитка розовой слюны, оторвалась и упала на каменные плиты. Третий — болезненно худой, с огромными темными кругами вокруг глаз — моргал и озирался вокруг, хотя явно ничего не соображал. Джезаль сразу узнал человека, замыкавшего процессию: это был тот огромный альбинос, которого офицеры видели ночью на улице. Капитан переменил позу, перенеся вес тела с одной ноги на другую, и внезапно почувствовал себя неуютно.

Теперь все поняли назначение скамьи. Трое узников тяжело опустились на нее, альбинос встал подле них на колени и защелкнул кандалы на металлической ограде, проходившей вдоль основания. В помещении стояла мертвая тишина. Все глаза были устремлены на хромого инквизитора и троих пленников.

— Наше расследование началось несколько месяцев назад, — проговорил архилектор Сульт, всецело завладевший вниманием публики. — Это было довольно простое дело о неточностях в счетах… Я не буду утомлять вас деталями. — Он улыбнулся Броку, затем Ишеру, затем Барезину. — Я знаю, вы все очень занятые люди. Кто мог подумать, что незначительное дело приведет нас вот к этому? Кто мог предположить, что корни измены проникли так глубоко?

— Действительно, — нетерпеливо сказал лорд-камергер, поднимая взгляд от своего кубка. — Инквизитор Глокта, вам слово.

Оповеститель снова стукнул жезлом в пол.

— Открытый совет Союза предоставляет слово чрезвычайному инквизитору Занду дан Глокте!

Калека вежливо подождал, пока затихнет скрип писцовых перьев. Он стоял перед советом, опираясь на трость, и его, похоже, ничуть не волновала серьезность ситуации.

— Поднимись и встань лицом к открытому совету, — приказал он первому из заключенных.

Запуганный человечек брякнул цепями и вскочил. Он снова принялся облизывать губы, глядя вытаращенными глазами на лица лордов в переднем ряду.

— Ваше имя? — требовательно произнес Глокта.

— Салем Реус.