Дмитрий Морозов - Штрафбат магического мира

— Скажите честно: информация о тренировках с мечами и литоре — ваших рук дело?

Дождавшись утвердительного кивка аристократа, чуть виноватого, но по-прежнему довольного, продолжил:

— Вы вычислили крота?

Датим пожал плечами.

— Можно сказать, что ты вычислил. Когда ты заговорил о собеседнике, требующем курьёзов из военной жизни, у меня мелькнуло подозрение. Проверка — это всего лишь дело техники. Слить разные вещи разным людям, лучше правдивые, чтобы не вызвать подозрений, и подождать, что же станет известно… Как обычно — женщина. Взяли, перевербовали, теперь активно сливаем дезу. Спасибо.

— Это имеет смысл лишь в том случае… — Спазм кашля сжал горло, не давая закончить мысль. — Только тогда, если вы взяли второго. Иначе это бессмысленно.

— О втором — забудь! Узнаю, что говорил о чём-то подобном, и следующее задание станет последним! — Глава разведки резко развернул коня и поскакал в сторону от телеги, слыша позади кашляющий смех и тихие слова:

— Вы сами боитесь признаться себе в собственных подозрениях.

В лагере его тут же подхватил смерч: сразу несколько рук вцепились в него, принявшись сжимать и тискать в объятиях, словно проверяя: не дух ли их вернувшийся друг? Ладар охнул: слабых среди его сослуживцев не водилось, а подгорный народ так вообще славится силой.

— А мы переезжаем! Приказ пришёл! Неожиданный! Непонятно почему! — Гном тараторил, но в глазах стоявших рядом Ируга и Айяра не было осуждения.

— Как раз почему понятно. На нашего счастливчика теперь начнётся форменная охота, его местоположение — теперь козырь в игре сразу нескольких разведок. Потому и перемещаться будем не порталом, а обычным обозом. Портал легко отследить, а обозов в перемирие ходит масса. Ладар, как ты себя чувствуешь?

— Получше. Слабость только. Сейчас встану…

— Ни в коем случае! Лежи! Льер Датим распорядился, что если ты будешь не в состоянии идти, предоставить тебе отдельную, полную сена телегу. А нам она очень нужна — помнишь схорон?

Ладар удивлённо посмотрел на друзей:

— Предлагаете всю дорогу изображать из себя умирающего?

— Ты погоди изображать! — Вакенши, словно желая подбросить в телегу сена, подоткнул под бок ещё одну охапку, и в спину парню воткнулось что-то тяжёлое и угловатое. — Вот потрясёшься на железе пару вёрст, и ничего изображать не придётся.

Он оглушительно захохотал и вальяжно направился к опушке — за лесным «сеном». Улыбнулись и остальные: Ладар неуверенно, Айяр с Иругом — снисходительно.

— Вы рассказали ему?

— Попробуй спрячь что-то от гнома под землей! — Айяр рассмеялся. — Зато получилось тайна за тайну: увидев в его руках клинок из нашего схорона, мы сразу поняли, кто он. Такие бойцы нам нужны.

Телега неспешно катилась по утоптанной земле, две грязно-жёлтые полосы которой должны были обозначать дорогу. Ладар лежал на куцем клочке сена, чувствуя рёбрами выпирающие железки, и весьма натурально постанывал, чем веселил Ируга, сидящего на козлах. После тщательного обследования и пусть не слишком грамотного, но столь же тщательного лечения он чувствовал себя вполне здоровым, да и отставной маршал был того же мнения. Однако коль всё совпало так удачно: необходимость перевозки схорона и вердикт официальных магов, запрещающий лишние нагрузки — лежи и изображай умирающего, помогай соратникам хотя бы этим.

Дорога была ровной: стараниями полковых магов вдоль прифронтовой полосы всегда шли две колеи земли, выровненные и уплотнённые, позволяющие при необходимости быстро перебросить войска с одного участка на другой и облегчающие работы отрядам снабжения, снующим от фронта в глубь страны и обратно. Ладар умудрился даже закемарить, несмотря на уставшие рёбра, но ненадолго: на одном из поворотов телегу ощутимо тряхнуло, он ухватился за борт, пытаясь смягчить толчок, и увидел необычную личность, неутомимо вышагивающую рядом с ним. Немолодой жрец, лет сорока, в поношенной сутане, с бородкой, побитой первой сединой, но ещё крепкий и сильный, шёл в глубине отряда, явно считая себя его частью.

Ладар почувствовал себя неуютно. У них в деревне был один служитель богов — седой и дряхлый, он кричал на селян по выходным пронзительным голосом, обвиняя их во всех грехах, а потом отпускал их, небрежно принимая немногочисленные крестьянские дары. Все его побаивались и старались лишний раз не задевать и пониже кланяться, проходя мимо. Жрец в их представлении был даже выше короля, чем-то околобожественным и мистическим. А тут — идёт рядом, на природу любуется.

— Здравствуйте, святой отец. Можно узнать, что вы здесь делаете?

Жрец повернул голову в сторону лежащего и, улыбнувшись, произнёс:

— А не вредны ли тебе, чадо, разговоры? Твои товарищи говорили что-то о жестоких боях, в коих ты участвовал.

Рикс поморщился. Торжественные слова, подходящие для храма, показались странными и неуместными в чистом поле.

— На мне всё заживает, как на тролле. Не беспокойтесь, разговоры ещё никому не вредили.

Жрец вздохнул.

— Если бы так. Последнее время я всё чаще думаю, что именно в разговорах кроется большая часть людских бед. Я сам, например, имел неосторожность поговорить с вышестоящими на острые темы — и был лишён сана. Не замолчал — и вот уже здесь, буду воевать с доблестными воинами.

Ладар фыркнул.

— Это только глупцы могут думать, что в штрафбате сидят исключительно невинные овцы, пострадавшие за чужие грехи. На большинстве тут клейма негде ставить, да они этого и не скрывают. А уж про доблесть я вообще молчу.

В ответ — прищур лукавых глаз.

— Я слышал иное. О подвигах, совершаемых горсткой отчаянных смельчаков.

— Вам поставили клеймо, святой отец?

В ответ жрец сдвинул сутану, и на солнце блеснул, вставая на дыбы, лев с оскаленной пастью.

— Я лишён сана. Зови меня просто Фодр. И потом, мне говорили: это отличительная эмблема королевских войск. Зачем говорить о клейме?

— Этот милый рисунок запросто убьёт вас, если вы не выполните приказа. Стимул не слишком приятный, но действенный.

— Да… раньше было не так.

— Раньше? В прежние войны?

Фодр согласно кивнул головой.

— Лозунг «Сделай или умри» нужен для исполнителей. Прежние короли… и жрецы говорили иначе. Когда на страну надвигалась беда, они говорили: «Умри, но сделай!». Может, потому и длились войны месяцы, ну годы, но никак не столетия…

Он замолчал, погрузившись в свои мысли, а Ладар принялся сравнивать две коротких фразы, прокручивая их в голове. Две фразы, в каждой — по два одинаковых слова. Мысли вертелись в голове, тяжёлые, словно кирпичи, а когда понимание обожгло их, парень чуть не задохнулся.