Ольга Зима - О чем поет вереск (СИ)
— Чтобы лечить?
— Чтобы больше знать!
Сон переплавляется, воспоминание размывается, отступает, чтобы Мидир осознал другое, частично похожее.
Тут Мэллину едва минуло триста — и он вновь возвращается из Верхнего. Только ведет себя не как всегда. Занятый Мидир беспокоится некоторое время до его появления, плохо спит, при виде Мэллина понимая, почему. Волки восстанавливаются быстро, но розовые участки вновь образовавшейся кожи отчетливо дают понять, где были раны. Опять кисти рук!
Мидир не думал, что Мэллин когда-нибудь попадется, однако Верхний полон сюрпризов, а брат действительно вымотан. Не исключено, что он поднял против себя клан галатов — и тогда, будь ты ши или не ши, загонят, догонят и убьют.
Насколько Мэллин был близок к смерти, Мидир понимает, когда кларсах вновь остается без внимания, а брат не является ни на одну общую трапезу. И демонстративно уходит с той, на которую его затащили. Полагаться на придворных нельзя, пусть прошло двести лет с очень своевременной гибели последнего советника, тот опыт не вытравить просто. Мидир в конце дня сам идет выяснять, что не так.
Дверь в покои брата обыкновенно открыта, но кларсах молчит и тут. А Мэллин валяется поверх покрывала… Мидир только в первый момент думает, что валяется. Потом становится ясно, что покачивается, баюкая прижатые к груди руки.
Вернее, боль в руках.
О присутствии Мидира Мэллин догадывается не сразу, поэтому волчий король успевает подойти, и попытка к бегству, отразившаяся в резком движении назад, проваливается.
Не с треском, но с шипением — Мэллин этим фактом весьма недоволен.
— Скажи мне, что ты не голодал в эти два дня!
Есть такими руками, при ближайшем рассмотрении исполосованными и, похоже, продырявленными, невозможно.
— Я могу сказать! Легко! Я не голодал в эти два дня! Как два дня до этого!
Дерзкую язвительную фразу опровергает ворчание желудка. Мэллин врет. Вернее, выполняет просьбу короля.
— Почему не сказал Вогану? — Мидир усаживается рядом, с трудом сохраняя спокойствие.
— Как-то недосуг было! Тем более существовала опасность, что меня посадят чистить… что-нибудь!
— А напроказить когда успел? — терпение Мидира покидает все быстрее, особенно почему-то выводит из себя розовый стянувшийся порез за ухом брата, видный, когда он поворачивает голову. — И почему! Не сказал! Мне!
Это почти обидно, если бы Мидир еще мыслил подобными категориями, но молчание брата все одно тяжестью отзывается в душе.
— Или голова у тебя тоже не работает? Как и руки?!
Мэллин смотрит в ответ странно, с подозрением, будто испытывает:
— Ты король, разве тебе есть дело?
— Вот именно, Мэллин, король! — Мидир наставительно подается вперед, нависая над братом. — Которому есть дело до всего! И всех подданных! Особенно до брата! Единственного оставшегося!
Во взгляде Мэллина ясно читается обида.
— У тебя и без меня много подданных и проблем, — раскосые глаза прищуриваются сердито. — А временем кормить кого-нибудь с ложечки не располагает ни один король!
— Тут ты прав, не располагает. Но решить проблему можно по-разному.
За это время Мидир очень неплохо овладел магией. И Мэллин бы мог, если бы захотел и если бы не шлялся по Верхнему, где магия затухает и меркнет. Где магия питается лишь жертвенной кровью, которую проливать без дела не будет ни один ши.
Перехваченный за обе пострадавшие ладони Мэллин вздрагивает — магии в нем не осталось, едва накопившаяся уходит сразу на лечение и поддержание сил. Так что перед Мидиром сидит материализовавшееся мнение отца и старшего брата о Мэллине. Совсем не магический ши. Более того: затронутые раны колышутся воспоминаниями. Мэллин много раз мог умереть.
— Остолоп! Так вот как ты там развлекаешься?!
Теперь брат в панике. Раскосые глаза открыты широко, он бледнеет, пытается отползти, но Мидир держит крепко.
— Эт-то вышло случайно! — договаривает, отчетливо надеясь, что его не услышат. — Обычно сразу тащат на плаху, с воздуха легче удрать, а в этот раз почему-то злые, и в подвал, чужой дом, железо, не вырваться, они всегда злые, ничего нового, кроме ран, во-о-от! Мидир, а все из-за какого-то несчастного взгляда! Ну еще из-за песенки!
Оправдания сумбурны и призваны больше скрыть произошедшее, чем прояснить, но Мидир король уже двести лет, а Мэллина и без всяких регалий видел всегда насквозь.
— Тебя пытали? — Мидир потихоньку прокачивает через его руки свою силу, чтобы не убить истончившуюся без волшебства материю. Касание пока должно только освежать Мэллина. Хотя он и этого не чувствует. Боится.
— Н-не совсем, скорее — нет, — не выдерживает испытующего взгляда и отводит виновато глаза. — То есть да.
— То есть тебя поймали. Пытали. И чуть не казнили вдобавок!
От перемены настроения поток магии неконтролируемо вырастает. Брат шипит, ощутив раны, задыхается, пережив заново их боль, и следит за вскочившим Мидиром.
— Как ты, волчий принц, это допустил?!
Мэллин молчит. У Мидира темнеет в глазах от ярости. Не желая быть похожим на отца, не скупившегося на ядовитые слова или каленое железо, он разносит в пух и прах покои брата.
Комнаты опустошены, мебели не осталось, за исключением кровати, на которой восседает берегущий руки младший волк.
В тот вечер Мидир обещал прийти позже, проверить, проведать, на что Мэллин молча кивнул. Мидир действительно собирался так и сделать, однако навалились дела: гости из дома Камня и дома Степи, отчаянно переругавшиеся между собой из-за сбежавших в Черный замок влюбленных; потом объявились гномы, которые поддерживали Камень и терпеть не могли Степь, лесные подзуживали и тех, и других, и Благой Двор вновь встал на грань кровопролития. Затем, уже под вечер, донеслись слухи о драконах и о пропаже целого лесного клана… Пришлось срываться самому, чтобы разобраться лично: драконы могли принести опустошение в любые края мира ши. Поэтому волчий король вернулся в Дом гораздо позже, потратив на расследование не дни — недели. А Когда Мидир все же пришел к Мэллину, того снова не было дома.
Успокаивало лишь, что пока Мидир лечил истерзанные руки младшего, он успел поставить светлячок на правую ладонь. И второй, на браслет. Теперь, при сигнале об опасности, волчий король бросал все дела и вылавливал Мэллина из Верхнего.
Раз, другой, третий…
Так продолжалось очень, очень долго. Мидир злился, Мэллин обижался и пропадал. А когда возвращался и, не приведи старые боги, появлялся при Благом Дворе, превращался в сплошную головную боль и скопище проблем. Которых у короля Нижнего мира и так было по маковку Черных гор…
…Этайн всхлипнула во сне, и воспоминания развеялись. Ветер задул сильнее, зашелестели занавеси, и вместе с горечью трав пришло осознание — не будь Этайн, Мэллина уже давным давно не было бы в Нижнем… Не помири их Этайн, Мидир мог бы лишиться брата навсегда.
Глава 31.2. Вересковая смерть. Мир теней
— Мой король, простите, что нарушаю ваш покой, столь редкий в эти дни.
— Не томи, советник.
— Мы думали, Верхние не сунутся долго… Ошибались. Движение. Активное, нехорошее движение отовсюду. Пока невидимое, но ощутимое.
— Джаред, ты еще на башне?
— Да. И мне все не нравится.
— Сейчас буду.
Мидир озлился до такой степени, что всерьез обдумывал план по открытию воронки на широком поле подле Черного замка, превратившегося за это время в поле брани. Опасаясь волновать Этайн, погрузил ее в более глубокий сон, которого должно было хватить до конца дня. Накинул на себя одежду, поцеловал на прощание свою драгоценную любовь, подтянул повыше вересковое покрывало и заторопился на смотровую башню.
Но не успел он сделать и нескольких шагов по лестнице, как Черный замок ощутимо дрогнул. Зашатались камни, попадали с ног механесы и стража. Где-то зазвенели стекла. Холодок явственно прошелся по спине волчьего короля: клепсидра, сходя с ума, бешено застучала, перемалывая время…
Мидир торопливо сдернул перчатки. Прижался к камню виском, погладил ладонями: уговаривая, успокаивая, утишивая взволнованное сердце своего мира.
Клепсидра подалась не сразу. Но понемногу удары капель выровнялись, и Мидир, оторвавшись от стены, опять полетел наверх.
Стража вытянулась, пропуская короля на небольшую смотровую площадку, и опять скрестила мечи.
— Мидир! — глаза обернувшегося брата были полны волнением. Волнением и решимостью. — Что с замком?
— Уже ничего. Мэллин, Джаред, — быстро поприветствовал он обоих, поскольку вблизи опасности было не видно, уточнил: — Что с галатами?
— Мой король, смотрите, — повел рукой Джаред, и Мидир, сжав плечо младшего, оглядел голубевший горизонт, над которым клубилась пыль. — Пока они очень далеко. Странно, что все еще нет штандарта Эохайда.
