Кирилл Клеванский - Чернокнижник. Черная Месса

Алексне был силен в амурных делах и в принципе не имел в них ни малейшего опыта, но даже его дедукции хватило, чтобы опознать взгляд любовников. Чертов Смит… Машина, костюм, часы за семьдесят тысяч евро и шикарная девушка. Может Дум оказался не по ту сторону баррикад и стоит зачислиться в ряды Фанатиков?

Битва вновь застыла.

Тут и там лежали тела убитых волков и людей. От крови и плоти было сложно дышать. Слезились глаза, а горло стискивал тошнотный ком.

Лиза задвинула в магазин последнюю обойму; луп — гару, возвышаясь над всеми на добрых два фута, перетянул рану на бедре. Причем перетянул пиджаком убитого стрелка, попытавшегося на последнем издыхании изрешетить мага.

Смит стоял бок о бок с леди, перезарядившей Игл. Три человека, один гуманоидный — оборотень и один маг составляли вершины треугольника, сформировавшего эпилог этой схватки.

— И — р-так, — прорычал луп — гару. — Кар — ржется мы з — р-ашли в тупик — р.

— Ты в меньшинстве, — парировал нисколько не запыхавшийся Смит. Дикий мужик.

— Не д — р-умаю, — с клыков гиганта свисала плоть, с когтей капала кровь, а сам он выглядел как оживший кошмар. — Я с — р-нее.

— Он сказал сырнее? — шепотом поинтересовался Дум.

Лиза не сочла нужным отвечать на этот вопрос, переводя дуло пистолета с Джона на оборотня и обратно. В то же время любовница Мечника делала то же самое, держа на мушке Дума и монстра.

— Нас больше. Тебе лучше сдаться. Обещаю дать два дня форы.

Луп — гару молча оглянулся. Здесь лежала его стая. Его семья, даже больше, чем семья. Стая для оборотня это смысл существования, апогей социальной интеграции. Без неё он никто, без неё он не вожак, ему некого защищать и нет никого, ради кого он мог бы умереть сражаясь.

В глубоких, будто омут, глазах оборотня осталось лишь одно желание — отомстить или подохнуть. Вот только на то он и был лидером, альфа — самцом, чтобы даже в такой форме сохранять частичку разума.

— Ты се — р-р — езно думаешь, что он отдаст тебе к — р-нигу?

Гигант выбрал тактику — разделяй и влавствуй. Смит размышлял не долго, но все же — размышлял.

— Я предпочту поверить магу, чем лишившемуся стаи луп — гару.

Монстр зарычал и слишком резко повернулся к Думу. В итоге на него нацелились сразу все присутствующие.

— А т — р-ы, — прорычало чудовище. — Он уб — р-ет теб — р-я с — р-р — азу как отд — р-ашь книгу!

А то Дум этого не знал!

— Извини, — развел руками юноша. — Но ты мне как‑то сразу не понравился. Плюс, — Дум свел ладони вместе, словно молящийся монах.

Он до самого конца надеялся, что избежит необходимости применять это заклинание.

Стоило только ладоням соприкоснуться, как раздался хлопок под стеклянным куполом, где пару секунд назад лежал древний клинок. Если Локсли чему и научил своего противника, так это пользу иллюзий.

Алекс чувствовал боль. Боль от того, что в его душе вновь выделяют кусок для очередного темно — магического артефакта. Оставалось радоваться тому, что метка расположились не на из без того изрисованной груди, а на ладонях. По половине печати на каждой.

— Плюс, — повторил маг, медленно разводя ладони в стороны. — У меня остался небитый козырь.

Между ладоней Дума, по степени их удаления друг от друга, материализовывался клинок. Выглядело это, скорее всего, весьма круто и внушительно, но парень был слишком сконцентрирован, чтобы обращать внимания на реакцию аудитории. Меч, рожденный из чернейшего из адских огней, словно обладал своей волей. Ужасающе кровожадной, по — настоящему черной волей.

Дум вновь, как это было с Адским Вестником, сражался на уровне души. На этот раз с клинком настолько черным и мрачным, насколько только может быть оружие, созданное демонами. Все, чего хотел этот меч — убивать, резать, терзать и пить, пить, пить чужую кровь.

Только усилием собственной воли, сплетенной с силой гримория, Дум смог остановить этот нескончаемый поток искушающих шепотков. И теперь в руках он держал бастард. Гарда в виде застывшей гримассы боли, защищала руку. Яблоко в форме гнилого сердца поддерживало баланс, а по лезвию, сочащемуся черным огнем, шли письмена на языке ангелов и демонов.

— Меч Абаддона, — прошипел Смит. — Меч Герцога. Меч Падения. Меч Скорби. Меч…

— Да — да, — Алекс прервал Гвардейца. — Другими словами — именно та хрень, за которой вы охотитесь. Ну не думали же вы, что я позволю вам её забрать?

Джон стиснул зубы, от чего вздулись и без того высокие скулы. Меч демона, слывшего самым лучшим воином после Короля всех воинов — Азазеля, обладал поистине сокрушающей силой. Ни один щит не мог его остановить, ни одна чара выдержать напора чернейшей магии, и ни один клинок уцелеть в прямом бою. Ну, кроме свято — проклятой тридцатки, коей владели фанатики.

В общем и целом, знание, как призвать Черную Скорбь лишало Фанатиков их основного козыря в битве со сверхъестественным. Вот они и хотели отыскать Черную Мессу, чтобы навсегда избавить мир даже от шанса получить меч, способный выстоять в сражении с их клинками.

— Теперь я убежден, что ты владеешь гриморием, — процедил Смит.

— Я и не скрывал, — пожал плечами Алекс.

Клинок был тяжелым. Он оттягивал непривычные к таким нагрузкам плечи и если бы не тринадцать лет службы "домработником", худосочный Дум его бы в принципе не удержал.

— Уб — р-юдки! — зарычал луп — гару, которому надоело стоять на одном месте и медленно истекать кровью.

Не успел Алекс заметить, что "убрюдки" звучит весьма комично, оборотень бросился в атаку. Смит вновь встретил удар лапы жестким блоком. При его физических данных не имело смысла тратить время на плавное парирование или ловкие финты. Битва таких гигантов скорее походила на молотилку, нежели на фехтование, какое можно увидеть в фильмах и на бродвейской сцене.

Думу бы стоять в стороне и ждать, кто выйдет победителем, но от неожиданности он "не справился с управлением". Зов Скорби отозвался набатом в голове и кочегарным жаром в венах. Сердце еще не успело ударить, как Алекс осознал себя несущимся в центр схватки.

Поднырнув под выпадом Джона, Дум развернулся на пятках, ударив мечом словно бейсбольной битой. Лезвие, окутанное черным огнем, прошипело всего в полудюйме от… собственной ноги юноши. Видимо это и спасло его от неминуемой и весьма дурацкой гибели.

Рефлекторно спасаясь от собственной глупости, парень потерял равновесие и покачнулся, в итоге ловко (со стороны) увернувшись от когтей луп — гару. Оборотень, промахнувшись мимо цели, использовал инерцию для разворота и хлесткого удара лапой — ногой. Смиту пришлось сделать шаг назад и пропустить вперед леди. Та несколько раз нажала на курок, но индеец был быстр.