Зоя Сокол - Лучшая подруга Мэри Сью

— И как же ты узнала правду, Златослава? — спросила Катерина пустым голосом, от которого стоявшая напротив девушка поежилась и гнев ее приутих.

— Хранитель дал мне выпить водички из источника памяти, — сердито ответила Злата, чувствуя себя как нашкодивший ребенок, стоящий перед родителями. И это при том, что она знает, что во всем права!

— Хорошо, — тем же тоном произнесла Кэт. — Ты все знаешь. И что?

— Как это что?! — возмутилась Злата. — Как это что?! Что значит «что»?!

— Дальше что?

Вопрос застал девушку врасплох. Она высказалась на эмоциях, а что будет делать дальше и чего пыталась этим добиться, в общем даже и не представляла. Поэтому молчала.

— Тогда я тебе скажу, — сказала Кэт. — Дальше ничего не будет. И ничего не изменится.

— Как это не изменится? — Возмущение вспыхнуло в Златославе с новой силой.

— Так. Не изменится, — твердо ответила Катерина Девитт, но все же снизошла до объяснений. — Ты рождена только для того, чтобы у меня был источник энергии. Я дала тебе хоть подобие жизни. Можешь уйти, держать не стану. Но куда ты собралась? К людям? Ты не человек. К чародеям? Да они тебя на винтики разберут живьем. К своему ненаглядному полукровке? Так ты его интересуешь только в качестве инкубатора для воспроизведения потомства.

Ллевелис, до этого не вмешивавшийся в беседу, встал и подошел к Златославе. Он встал позади, покровительственно положив руки ей на плечи, и, поцеловав девушку в макушку, сказал:

— Это неправда.

— Ты мне солгала? — Злата по-прежнему обращалась к Катерине.

— Нет, — ответил за чародейку Ллевелис. — Она просто не понимает моих чувств к тебе. Среди чародеев не принято открывать кому-то свое сердце и душу, жить кем-то другим. Я знаю, о чем говорю, моя мать чародейка. Она тоже долгое время не могла довериться отцу. Но это в нашей природе, в природе демонов, становиться сильнее, когда рядом есть близкая душа, в которой заключается смысл каждого прожитого дня. Ты знаешь, я не лгу.

— Это тоже ничего не меняет, — холодно осадила его Кэт. — Куда тебе идти? Какой жизнью жить, если ты даже не знаешь, кто ты?

— Я знаю, кто ты, — тихо сказал Ллевелис. — И всегда знал.

Катерина рассмеялась.

— Не смеши, — отдышавшись, сказала она. — Я, ее создатель, не знаю, кто она. Мой отец Бальтазар Девитт — гений, придумавший, как ее сделать, не знал, кто она. Что можешь знать ты?

Ллевелис не говорил с Катериной. Ллевелис говорил со Злагославой:

— Ты — моя леви. Мое сердце, моя душа, мое тело — все выбрало тебя как единственную спутницу. Мне все равно, какой там суп из твоих генов сварил Бальтазар Девитт. Я смотрю на тебя, и мне открываются твои мысли, порывы, чувства. Ты умная и красивая. Идеал, лучшая из встреченных мною. Я знаю тебя. Златослава. Ты женщина, которую я люблю и с которой хочу разделить свою вечность, если ты примешь меня.

— Как трогательно! — фыркнула Кэт. — А ты, часом, ничего не забыл, Ромео?

Ллевелис одарил ее холодным взглядом и вопросительно приподнял бровь.

— Например, что за нею придет Александр? Или что к стенам этого города подбирается лич? Или что вечности или детей у вас попросту может не быть? И наконец, — она коварно улыбнулась, — ты забыл спросить у меня разрешения, чтобы оставить Златославу себе.

— Я спросил разрешения у нее, — сухо ответил тот. — Твое мнение меня не интересует.

Катерина хмыкнула и приказала:

— Врежь ему.

Златослава не успела даже подумать о том, что делает: кулак сжался и с силой врезался в челюсть Ллевелиса.

— О боже! — испуганно воскликнула Злата. — Прости меня, пожалуйста…

— Ты будешь бить его каждый раз, когда он будет подходить к тебе ближе чем на метр, — так же ровно и спокойно сказала Катерина.

— Катерина, тебе не кажется, что это уже слишком? — осведомился Байрон, про которого все будто забыли.

— Мне кажется, — резко ответила Кэт, — что ты лезешь не в свое дело. Остальное — нормально.

— Ллевелис мой наниматель, — не отвел взгляд Байрон. — Его благополучие — мое дело.

— Тогда ради его же благополучия не подпускай его к моей Златославе ближе чем на метр! — зло рявкнула Катерина и снова воспользовалась «голосом»: — Златослава, мы уходим.

— Куда? — спокойно спросил Байрон.

— Что? — Катерина остановилась у самой двери.

— Куда ты собралась идти? — повторил свой вопрос наемник.

— Не твое дело, — огрызнулась чародейка и уже взялась за ручку двери, чтобы выйти, но всегда спокойный и уверенный голос снова остановил ее:

— Ты забыла, что если лича не остановить сейчас, то бежать вам будет некуда. Рано или поздно он и его армия уничтожат все и всех в Матэнхейме.

— Мне плевать на Матэнхейм, — заявила Катерина. — И на вас всех плевать. Я знаю заклятие перехода, и мы успеем вовремя отсюда уйти.

— Тогда почему вы все еще здесь? — спросил Ллевелис.

Чародейка одарила его взглядом, полным жгучей ненависти:

— Значит, понял наконец.

— Что понял? — сглотнув, спросила Златослава. На фоне всего, что происходило, девушка готова была к любым сюрпризам.

— Последние несколько дней я то и дело прокручивал в голове рассказанную тобой историю. — Ллевелис обращался только к Катерине. — И у меня возникало все больше и больше вопросов: ты чародейка, так почему просто не сбежала из Матэнхейма, когда стало припекать? Зачем эта игра в обычного человека? Ты рассказала, что Злата создавалась только в качестве живого источника энергии. И такой же источник энергии был у каждого. Когда умер источник твоего брата, почему вы не создали ему новый? Сама ведь говорила, что эту методику разработал твой отец и вы уже не раз испытывали ее на разных индивидах. Это бы решило все ваши проблемы с энергией.

Катерина молчала, с ненавистью глядя на него.

— А еще я заметил, что ты только говоришь про заклинания. Знаешь их свойства, для чего какое предназначено. Но ты ни разу не колдовала находясь вдали от Златославы. Даже в Гунари, когда тебя зачаровал Ламонт.

— И что? — встревоженно спросила Злата.

— Для чародейки это не характерно. — Полудемон бросил на леви быстрый взгляд и снова посмотрел на Кэт. — И, как мне кажется, я знаю, в чем причина.

— Ну говори, — глухо сказала Катерина.

— У вас не вышло вырастить источник. — Ллевелис смотрел на нее почти с жалостью. — Поэтому отец отсек твой, разделил его на четыре части и сделал из них ростки.

— Что это значит? — Злата посмотрела на Катерину, которая низко опустила голову.

— Катерина не может перенести вас отсюда, — ровным тоном пояснил полудемон. — Она вообще сейчас ни на что не способна.