Галина Гончарова - Интриги королевского двора

— Не знаю. Это надо писать письмо… я не слишком интересовался отцовским гаремом…

— Ну еще бы, — мрачно фыркнула Лиля. — Какому настоящему мужчине могут быть интересны бабские дрязги и сплетни? Доходить начинает, когда едва в могилу не сведут. А до некоторых и не доходит.

Мальчишка густо покраснел.

— Ваше сиятельство! — возмутился Рашад.

Лиля отмахнулась.

— Ладно. Пишите письмо, господин дин Дарашшайя. И пусть ваш повелитель разбирается со своими кобылицами лично. А теперь — оставляем палату. Больному вредно такое количество народа.

Джерисон Иртон, между прочим, потомственный граф, галантный кавалер и дамский угодник, стоял посреди комнаты — и матерился, как кузнец, который на ногу себе наковальню уронил.

Наверное, он бы продолжал это делать еще долго, но в комнату вошел Рик.

— Ты чего?

Вместо ответа ему в руки полетел свиток.

Рик поймал. Пригляделся.

Печать Ханганата. Интересно.

— Твои торговые…

— НЕТ!

Рявк был таким, что Рик, не медля, развернул свиток. Пробежал глазами раз. Два. Три. И тоже выругался.

— Ну ни… себе!

Свиток был лично от Хангана.

Лично.

А зная традиции Ханганата — Великий там — царь и бог. И ясно солнышко. И писать какому-нибудь графу?

Это примерно как Эдоард решил бы пообщаться с чистильщиком каминов.

Письмо было коротким. Но и такое…

Ваше сиятельство.

Сим письмом извещаю Вас, что мой старший сын и наследник отправлен на лечение в графство Иртон.

Будьте любезны отпишите своим людям, дабы те не паниковали, а встретили мальчика и оказали ему всю необходимую помощь.

Вашему правителю я напишу отдельно.

Если мой сын умрет, я не стану винить Вас. Если же выздоровеет — моя благодарность будет безмерна.

Подпись.

Печать Хангана.

— Что за бред? У тебя в Иртоне святой чудотворец завелся?

— Ни … и … чудотворцев! — рявкнул Джес. — я вообще ничего не понимаю!

— Да уж. Если там твою жену едва не угробили…

— Жену… — Джес на миг задумался, а потом бросился к шкатулке с письмами. — Вот! Жену!

…это подтверждает знаменитый лекарь, волей судьбы посетивший Ваш замок. Полагаю, Вы слышали про Тахира Джиамана дин Дашшара?

— Это что?

— Это докторус в Иртоне.

Рик пожал плечами.

— Значит, принца просто привезли ему на исцеление. А твоя забота — отписать в Иртон, чтобы там все было спокойно.

— Отпишусь, куда я денусь.

— Заодно жене напиши, что ли?

Джес взъерошил волосы.

— Знаешь, Рик, я уже ничего не понимаю. Вообще ничего. Тихое место, захолустье… ну откуда там все это?! И кому нужна эта дура?

— Как видишь — не такая дура.

Джес закатил глаза. Да видит он все. Но поверить?

Проще поверить, что в его жену вселилась Мальдоная. Лично!

Сулан Маввар дин Шарайя вообще пребывал в состоянии шока.

Женщина не может постигнуть мудрость исцеления.

Женщина должна молчать, опустив глаза в пол.

Женщина обязана повиноваться мужчинам.

И уж конечно, не должна вести себя так, как графиня Иртон

Ругаться, орать…

Впрочем, Рашад орал втрое громче.

Где взял 'ки… вар'? Чего?

Ах, кровь Звездной Кобылицы?

Так в храме присоветовали.

Кто? Когда?

Он как раз приходил молиться за успех излечения. И к нему подошел младший жрец столичного храма. Сказал, что тоже будет молиться. Ну и… поспособствовал.

Как зовут?

Так они мирские имена отвергают.

Сказал — Шараджи.

Рашад готов был голову оторвать идиоту. Только вот не поможет. Кто ж знал…

Знал тот самый неизвестный Шараджи. Так что Сулана предстояло любить и беречь. Чтобы опознал негодяя.

А принца — лечить. И еще раз — лечить.

И Лиля сильно подозревала, что парня придется привезти ко двору. Без присмотра она мальчишку не оставит. А Эдоард вряд ли примет во внимание период полувыведения ртути из организма.

Мой венценосный собрат.

Да коснется твоего чела благодать Звездной Кобылицы…

Письмо было наполнено поэтическими образами и восточными красивостями. Но главное было сказано абсолютно четко.

Его собрат, Великий Ханган, направил своего сына на излечение в Иртон. И очень надеется, что:

— ребенку помогут;

— царственный собрат не против;

— тот же собрат создаст самые благоприятные условия для ее сиятельства и всех, кого ей будет угодно привлечь для лечения наследника;

— его величество Ханган надеется на лучшее и в случае выздоровления парнишки засыплет весь Иртон золотом.

Его величество едва не взвыл. Да что ж это такое? Действительно, создается впечатление, что вокруг Иртона раскручивается смерч. Было — тихое захолустье… стоило Джесу направить туда жену…

Нет, знать бы заранее — он бы ее в состав посольства включил, чтобы Гардвейг маялся.

Эдоард вздохнул — и сел писать письма.

Одно — 'венценосному собрату'. Что обязательно, сделаем все возможное, золота не надо, надеюсь на ваше доброе отношение — и куча прочих дипломатических красивостей…

Второе — графине Иртон.

Чтобы сделала все возможное. И сверх того.

Обещание всяких благ за излечение. И…

Кнута его величество не обещал. Но умная женщина и так все поймет.

Амир лежал на кровати и смотрел в потолок. Чистый, белый, без росписи.

Но смотреть было приятно.

Уже дней десять как он был в Иртоне. И ему здесь нравилось.

Тихо, спокойно, за ним ухаживают, как за малым ребенком, кстати — и зловредная болезнь чуть приразжала когти.

Да, парню все еще было плохо. И иногда случались приступы, которые снимало только сильное успокоительное. Но графиня Иртон, каждый день уделявшая ему по часу времени, говорила, что теперь все зависит от самого парня. Справится организм — жить будет.

Нет?

На все воля Кобылицы.

Как Амир понял, его спас отец.

Изначально когда Тахир написал ему про отравление, он тут же изолировал сына от всех. Взял новых докторусов, вышвырнул старых, разогнал всех слуг…

И отравитель не смог давать ему яд.

А принятые меры позволили хоть что-то вывести из организма.

На корабле же…

Да, Сулан добавлял яд в курильницу. Но в небольших дозах. Да и…

Корабль же.

То курильница сорвется, то затухнет, то травы отсыреют… короче, полноценной дозы Амир не получал. За что хвала всем богам сразу.

А то бы точно не довезли.

Но что ж это за гадина такая?