Дэн Абнетт - Всадники смерти

— Мы победим, Вебла.

— Конечно. Но даже победа в великой битве — всего лишь один шаг на моем пути. Сколько еще армий мы должны победить, прежде чем я встречусь лицом к лицу с великим чудовищем? Каким сильным я должен быть?

— Достаточно сильным.

Герлах провел ладонью по обритой голове и поправил узел волос на макушке.

— Надеюсь, я буду сильным. Только мне кажется, что я должен быть не здесь, а где-то еще, где это важно.

— Здесь это важно, Вебла. Здесь — важно. Здесь и там, и потом еще дальше. Это — путь. А путь — это…

— Круг. Я знаю. Но когда мой путь, наконец, совершит круг и приведет меня туда, где я должен быть? Я никогда не встречу Архаона. Я никогда не встречу ни одного порождения Хаоса. Наверное, мой путь — прямая линия, что бы там ни говорила философия Кислева. И на моем пути битва, которая нам предстоит.

— Ты — Вебла, — сказал Билидни, переходя на свой ломаный рейкский. — Ты изводишь себя и других. Тебя все беспокоит. Ты всегда такой. Ты поймешь, когда твой круг завершился.

Герлах улыбнулся.

— Можно, я что-то тебя спрошу, ротный? — спросил он.

Билидни кивнул.

— Когда я еще был молодым… — начал Герлах. — Я хочу сказать, в прошлом году, — сказал он, и Билидни рассмеялся. — Я верил, что один смогу изменить весь мир. Когда я выезжал из Талабхейма, у меня пар валил из ушей от самомнения. Я верил, что смогу превратить ночь в день. Собирался стать героем Империи. Мне казалось, что я могу одним ударом меча разбить все орды норскийцев.

Герлах замолчал и взглянул на звезды.

— За то время, что я пробыл с тобой, с ротой… степь изменила меня. Огромная область показала мне, насколько я мал. Какой я ничтожный. Просто одинокий маленький человечек в огромном мире. Это… это смиряет.

— Степь всех смиряет, — согласился Билидни.

— Яха. Это был запоздалый урок для такого Веблы, как я. Надо знать свое место. Не быть таким самонадеянным.

— Значит, год не прошел даром, яха? — ухмыльнулся Билидни.

Герлах рассмеялся и продолжил:

— И вот теперь Дазх говорит мне, что я не такой уж и маленький человечек. Я как раз тот самый, кем себя когда-то возомнил. Так говорит Дазх.

— Дазх показывает нам важные знаки, — кивнул Билидни.

— Это слишком неожиданно для меня. Я отказался от предназначения, потому что оно показалось мне глупостью. Стать человеком, который спасет мир. Стать тем, кто сразится с порождением Хаоса. Сыграть важную, действительно важную роль в этом мире. Дазх открыл мне мое предназначение слишком поздно, как раз когда я понял, что я один ничего не значу.

Билидни присел на камень.

— Да, этот хитрец Дазх и правда может такое подстроить, — сказал ротный, и Герлах снова рассмеялся.

— Каждый человек — это важно, — продолжил Билидни. — Важно, как он живет, как умирает, что делает. Важно, как устроена жизнь, как человек проходит свой путь. Круг поворачивается, и мы принимаем новый день. Если Дазх говорит, что ты встретишь свое чудовище, ты встретишь. Он повернет жизнь так, что вы встретитесь.

— А он повернет?

— Твой сон не пророчество, которое должно сбыться. Так Дазх предупредил тебя о том, что может случиться.

На рассвете отряды Сурсы Ленка спустились к западному берегу реки. За ночь шаманы своими воинственными воплями и пронзительными благословениями довели воинов до бешенства. При слабом свете зарождающегося дня река казалась невероятно широкой. Урская бурлила, на черной воде мелькали проплывающие обломки льдин. Лошади пятились и отказывались идти в воду.

Громко затрубил рог. Воины с беспокойством поглядывали на широкую, кипящую реку, но ни вожди, ни Хитвожди не испытывали никаких сомнений. Это был приказ Архаона. Властелин Конца Всех Времен дал знак Сурсе Ленку идти на восток и уничтожить степные армии. Восточный фланг Архаона оказался незащищенным, и орда Ленка должна была прикрыть его.

У брода собрались выбранные Сурсой Ленком отряды заров Херфила, Сколта, Балликуса, Наррхоса — всего около девятисот всадников. За ними шла пехота — две тысячи воинов. Варвары могли разглядеть на противоположном берегу приготовившихся к битве кислевитов и сигмаритов.

Зар Азитзин вел свой отряд сквозь плотные ряды всадников на западный берег Урской. Завидев скачущего во главе отряда Азитзина, варвары покорно расступались. Его боялись все. Не заметить его было невозможно. Руки Азитзина были унизаны трофейными кольцами, на голове у него был остроконечный золотой шлем, который, по слухам, был взят из сокровищницы Чамон Дарека. Еще говорили, что шлем этот специально для Азитзина выковали жрецы этого сакрального места. Правды не знал никто, но вид его вселял ужас. У выкованного из белого золота скифов шлема была только одна прорезь для правого глаза. С левой стороны вместо прорези располагался окруженный золотым клубком глаз с синим камнем вместо зрачка.

— Сегодня мы прольем море крови, зар Азитзин, сех, — сказал Ускел, подгоняя свою полосатую кобылу, в мощной руке он держал штандарт отряда Азитзина.

— Прольем, Ускел, сех, — ответил ему зар.

Затрубил рог. Войско Ленка двинулось через Урскую. Первыми, подняв над головой щиты и топоры с длинными рукоятками, шли пехотинцы. За ними в холодную воду въехали на испуганных лошадях всадники.

Великий полк ждал их на другом берегу.

Курганцев сбивало мощным потоком реки, вслед за пехотой течение уносило окоченевших лошадей и их всадников.

Но войско Сурсы Ленка форсировало широкую реку за счет собственной массы. Первые варвары выбрались на берег и побежали на спокойно ожидающего их противника. Вслед за ними выезжали всадники. Отряд зара Херфила, отряд зара Сколта.

Полк выждал, пока большая часть северян перейдет реку. Теперь Урская отрезала им путь к отступлению.

Загудели рога, затрубили горны. Полк двинулся вперед. Стирландцы выстроили стену копий, лучники Империи с флангов обрушили на выбравшегося на берег противника шквал стрел. Справа и слева северяне падали на землю десятками.

В это же время вдоль берега с юга выехал отряд конных лучников и накрыл перебирающихся через реку курганцев волной стрел. Эффект был потрясающим. Сотни варваров гибли в бурных потоках Урской от бесчисленных стрел кислевитов. Череп вождя Херфила пробила крепкая стрела, две стрелы пронзили вождя Сколта, и он рухнул в воду со своей дико заржавшей лошади. Воины великого полка Боярина торжествующе кричали, вызывая на бой курганцев. Полк и река, объединившись, атаковали противника, орда несла чудовищные потери.

На западном берегу зар Азитзин во весь голос проклинал богов противника, он поносил и своих богов за то, что они оставили его. Даже преданные Азитзину курганцы бледнели от страха, слыша такое богохульство.