Михаил Атаманов - Прорыв в Пангею

Ленка с благодарностью приняла монеты и сказала, что она без промедления отнесёт их в учебную часть. Свеллина при этих словах вскочила с кровати и сказала, что тоже пойдёт с Феей, так как у неё тоже дела в учебной части. Ленка прошептала мне:

— Это она тебя стесняется. Мы на пол часика отлучимся, ты пока свою одежду повесь сушиться.

Когда девчонки вышли из комнаты, я снял мокрые вещи и пошёл развешивать их сушиться в горячей умывальной комнате. Там мой взгляд упал на лежащий возле деревянной бадьи с тёплой водой кусочек мыла. Сразу возникла идея — можно ведь с помощью мыла сделать отпечаток рубина, сделать похожую стекляшку и потом заменить драгоценный рубин на подделку! Кара сразу и не заметит. Я взял мыло, разрезал аккуратно ножом вдоль и, завернувшись в мантию, вернулся в комнату. Там аккуратно взял с тумбочки Кары резную волшебную палочку и сделал в мыле слепок рубина необычной формы и сложного крепления драгоценного камня. Волшебную палочку я положил на место, а обе половинки мыла завернул в куски ткани и спрятал в своей сумке. К моменту возвращения Феи и Свеллины всё было на своих местах.

Фея вернулась в прекрасном настроении и предложила мне учиться вместе грамоте. Свеллина при этих словах скептически улыбнулась и тихо сказала:

— Ты думаешь, это так легко — обучить неграмотного человека читать или писать? Тут прирожденные маги, как мы с тобой, не можем пока до конца выучиться. А уж обычному человеку грамоте не обучиться и за год…

Фея посмотрела на меня и улыбнулась:

— Он очень способный. Я уверена, что он уже сегодня сможет написать правильно рун двадцать, не меньше.

— Так не бывает, даже маги медленнее учатся, — Свеллина хмыкнула и взобралась на свою кровать.

И мы стали заниматься. Писать пером и чернилами было весьма непривычно, особенно поначалу. Но потом я приноровился, и дело пошло лучше. Собственно, большая часть рун чертилась легко. Это были так называемые руны первого цикла — наиболее распространённые и однозначные. Таких было двадцать две. А вот дальше было уже труднее — руны второго цикла не имели соответствующих звуков, но изменяли значение или звучание основных рун… Руны-исключения, руны отрицания, руны изменения смысла или сдвига…

К вечеру мозги у меня уже кипели, но я всё же смог осилить руны второго цикла и дошёл до последнего раздела букваря — до рун третьего цикла. Это были руны-действия. Фактически, цельные глаголы, но принимающие значение в зависимости от положения в строчке и соседних символов… Тут уже даже Фея не могла мне помочь, она сама только-только дошла до этого раздела букваря.

За окнами вечерело, моя одежда давно высохла. Ленка её прогладила громадным чугунным утюгом, наполняемым горячими углями из печки. Печка была на этаже всего одна в общей комнате, где собирались вечерами для общения девчонки со всех комнат. Я уже несколько раз собирался уходить, но Фея меня каждый раз просила посидеть с ней ещё немного, так как она очень соскучилась по общению со своими друзьями. Свеллина дремала на своей кровати, положив учебник рядом с собой. Волшебный светлячок, вызванный Свеллиной, постепенно тускнел, а потом и вовсе погас.

Мы с Феей сидели за столом, пили горячий компот из каких-то незнакомых сушёных фруктов и периодически возвращались к учебнику, пытаясь уставшим разумом охватить смысл очередного сочетания рун третьего цикла. Вдруг дремавшая Свеллина неожиданно встала с кровати и, не открывая глаз, тихо подошла к нашему столу. Мы удивлённо замолчали, уставившись на девчонку. Фея замерла с кружкой компота в руке. Свеллина долго просто стояла и молчала, а потом вдруг заговорила необычным подвывающим мужским голосом, от которого у меня пошёл мороз по коже:

— Тёмный конец треугольника вытянет светлый. Золото мёртвых поможет движенью вперёд.

Жизнь. Смерть. Смерть… Смерть. Смерть. Жизнь!

— Пламя расплавит железо и выплавит снова. Сталь возродится на радость надёжным друзьям.

Смерть. Жизнь. Смерть… Смерть. Сила. Жизнь…

— Сталь возвратит все долги и выпустит птицу. Пламя и сталь разрушат решётки неволи.

Смерть. Жизнь. Смерть… Жизнь. Сила. Жизнь…

— Трое, ищите друзей в бушующем мире. Девять надёжных друзей проведут сквозь паденье Эрафии.

Хвост и Рога, Топор и Длинные уши. Двое Мечей, Вода и Неведомый Призрак. Всех соберите.

Вместе вы сила, скинете Пса с Небесных Чертогов…

После этих слов Свеллина затряслась и упала на пол. Фея выронила от испуга кружку, разлив липкий компот по полу. Мы с Феей переглянулись и оба одновременно кинулись поднимать девочку. Я поднял на руки и отнёс Свеллину на её кровать, а Ленка присела рядом и взяла свою соседку за запястье:

— Пульс есть, немного учащённый, дыхание ровное — прокомментировала моя подруга через несколько секунд.

В этот момент Свеллина открыла глаза и непонимающе уставилась на нас:

— Что вам нужно от меня?

Мы с Ленкой, как могли, путаясь от волнения и перебивая друг друга, рассказали Свеллине о её необычном поведении. Я думал, что испуганная девочка нам не поверит, но она вдруг сжалась и быстро едва слышно начала рассказывать:

— Только, прошу, не говорите об этом никому. Как это происходит, я не знаю. Я никогда не помню, что я говорю. Это происходит уже несколько лет. Моя мать в прошлом году даже посчитала, что в меня вселился злой демон, и вызвала жрецов храма Латандера для его изгнания. Это было так ужасно… Меня увезли в монастырь, заперли в тёмном погребе и несколько дней морили голодом. Постоянно обливали студёной водой, не давали спать, заставляли вдыхать дым от горящих трав и повторять молитвы. Они считали, что демон не выдержит и покинет моё тело. Не знаю, выдержал ли демон, да и был ли он на самом деле. Через несколько дней таких мучений от голода и переохлаждения я потеряла сознание.

Пришла в себя уже дома в своей кровати с сильнейшей лихорадкой. Я пролежала в полусне-полубреду почти всю зиму. Периодически меня навещали жрецы Латандера, поили отварами, брали плату за моё лечение от простуды. Я слышала, как они говорили моей матери, что нет полной уверенности в окончательном изгнании злого духа — он мог лишь затаиться на время. И если мои странности с предсказаниями повторятся, то изгнание нужно будет повторить, но уже более суровыми методами. Мать жрецов всегда благодарила и щедро им платила. А я тихо лежала в своей кровати и боялась, что такие приступы повторятся… я была уверена, что умру в этом случае.