Сергей Сезин - Лес на краю света

Это при удачном варианте.

Вариант менее удачный. То есть сохранилась от забав местных тварей только маленькая лодка и запас продуктов, которые я от них спрятал. Тогда день на переход пехом вдоль этой речушки с лодкой за спиной. Переночевал, дальше сплавляюсь по Бую, помогая течению веслом. Полтора световых дня. Еще день на Нократ и немного на Уржумку. Точнее, на пеший переход вдоль нее до города. Ага, не забыть спросить, по какому берегу лучше идти вдоль нее. Четыре получается. Плюс два туда — на озеро остается всего два дня.

В случае ранения, сильной усталости, аварии лодки и прочего форс-мажора еще сложнее. Придется купить здесь еще пару пайков. Или три-четыре. Вроде как большая лодка их подымет. А назад будет легче…

Имело бы смысл подумать о третьей канистре бензина, но еще одна канистра — это по вместимости уже критично. Продукты того же веса распихать проще. Ладно. Если поплыву к Бую на приличном транспорте, можно будет взять чуток больше бензина — хотя бы на первую заправку в устье Буя, не трогая наличных канистр.

Канистра для воды мне не потребуется. Но на всякий случай переспрошу охотника завтра.

Поработал мозгами — вот и спать захотелось. Сейчас потушу лампу и отправлюсь почивать.

Сон пришел, но какой-то рваный. Я много раз просыпался, потом вновь засыпал. Утром встал с таким ощущением, что мне всю ночь и мгновения сна не досталось, а сновидения не то были, не то не было. Они не задержались в памяти, если и были. Хоть заново ложись и спи вместо ночи.

Но не первый же раз не высыпаюсь, потому привык так жить — встал и пошел. Куда? А куда надобно. Хотя с возрастом начинаешь ценить ночной отдых и плохо относиться к тем, кто его нарушает. И исключение тут только одно — Левчик.

Надеюсь, он, войдя в возраст, перестанет меня пробуждать чрезмерно рано. Во избежание метания тапок в свою персону. Котик он умненький, надеюсь, и этот нюанс освоит.

Так что сейчас посетим то самое сооружение во дворе, затем опробуем этот вот умывальник — и двинем завтракать. Или нет, дадим шанс постоялому двору на приготовление пристойного завтрака. Уж должно у его повара хватить таланта чай сделать и чего-то напечь. Щи — это сложно для него, так пусть хоть чай сделает.

Практика показала, что надежды на то, что повар постоялого двора что-то сможет, были беспочвенными. Чай заваривали явно на лучинах или дровах, а булочки не допекли. Все. «Приговорен к вечному пламени и вечному забвению».

А теперь пойду я к вчерашнему охотнику — беседовать о том, что севернее Буя. После — в порт, искать возможности плыть туда.

Улицу Никольскую я нашел без труда. Ее официальное название по-татарски означает «Камское устье» и отмечает победу казанской армии над ордой Черных Шапок. Плыл бы я на барже сюда — мог бы видеть курган с монументом этой победе. Но я его уже раньше видел. Дом с лавкой тоже нашелся без труда. Теперь поищем Сеида, где он там скрывается. Первый попавшийся мне подросток в ответ на мою просьбу провел меня к нему.

Малость опухший Сеид восседал на веранде дома и боролся с похмельем. Для этой цели он держал ноги в холодной воде и попеременно пил из двух бутылей. Как оказалось, в одной бутыли был квас, а в другой какая-то местная минеральная вода рыже-бурого цвета, с резким запахом. Голова у Сеида работала, поэтому он одновременно боролся с похмельем и вполне толково отвечал на мои вопросы.

В самом лесу он не был, хотя издали его видел. Почему не был — он слышал, что лес этот какой-то нехороший, но без подробностей почему. Он и решил, что лучше туда вообще не соваться.

Про озеро он не слышал ничего. И даже удивился — с чего бы ему там быть, если в этих местах озера есть только в поймах рек.

Вода в Буе и речках вполне пригодна для питья. Источники, как правило, тоже хорошие, он лишь дважды натыкался на неприятную на вкус воду.

Затем я задал вопрос про зверей. Сеид как-то замялся. А, почуял конкурента. Я разъяснил, что добычей зверей заниматься не буду, меня они интересуют по поводу их подстрелить на еду, когда припасы закончатся, а также по поводу вреда от них. Если мне еды хватит, то все пушные звери пусть вокруг меня хоть хороводы водят.

Сеид успокоился и рассказал, что здешних медведей лучше не есть, даже если и сильно проголодаешься. Болезни пойдут, чаще всего печени и глаз. Могут быть ломота в мышцах на холоде.[10] Поэтому их и стараются не добывать, стреляя лишь из самозащиты. Прочая съедобная живность здесь ничем от других казанских владений не отличается. Змеи есть больше в поймах рек, в лесу встречаются, но редко.

Рыбу ловить можно, ядовитых рыб здесь нет. Бывают рыбы, зараженные глистами, и не более того.

Твари Дурных болот — есть. В лесу — проглот и лешаки с резвецами, в поле можно встретить собакоподобных тварей. На торфяных болотах — ориана и кайаса.

А кто такой кайас? Он похож на очень изогнутое дерево и под него маскируется либо под корягу. Но на ощупь не деревянный, а мягкий и покрыт шерстью. При нападении оплетает своими руками, похожими на сильно изогнутые сучки. Когтей у него нет, а вот зубы весьма приличные. На рану не крепок, стрелять в него можно любой пулей. Как попал, так он слабеет, добычу отпускает и падает. Но лучше близко не подходить — способен из последних сил укусить. Раны от укуса долго не заживают и гноятся. Тварей водных в Буе не водится.

Аборигены здесь есть только на левом берегу Нократа. На правом они бывают редко, только если охотятся. Вреда от них не бывает. Всегда готовы обменять что-то для них полезное на шкурки или мясо.

Спросил у него, знает ли он про разные проклятые или гиблые места в округе. Сеид ответил, что только вот этот лес непонятной дурной славой пользуется, но он никогда не слышал, чего там конкретно дурного. А люди туда не ходят.

Ладно. То есть искать замену Сеиду не стоит. Раз среди охотников принято считать лес каким-то не таким, они туда не пойдут. Теперь Сеида просветим.

— Сеид, я тебе расскажу одну вещь, но она не для рассказа всем встречным. А для охотников, кто будет за Буй ходить. Просто чтобы знали и береглись. Может быть, они там встретят незнакомых аборигенов. Они очень низкого роста, хорошо если полтора метра. Одеваются и в кожу, и в ткани. Лица у них — как у хорошо закопченных карасей, даже золотистым отливают. Вооружены большей частью холодным оружием, но могут быть и старые винтовки вроде Бердана. Холодное оружие — есть и железное, есть и каменное. Язык у них совсем непонятный. Откуда они взялись и есть ли от них угроза — доподлинно неизвестно. Но что они подумают, встретив тебя в тихом месте, — ведают только боги. А то, что непонятно, требует осторожности. Поэтому знай об этом.