Андрей Уланов - Крысолов

– А с чего, – встрял в разговор ги Салазар, – вы, тан Раскона, вообще взяли, что это ликты?

Диего едва не впал в ступор. В худших своих ожиданиях он готов был услышать подобный вопрос от брата Бартоломео или губернатора. Но капитан «золотого» галеона?! Раскона даже попытался слабо улыбнуться, давая понять тану Ирио, что в полной мере оценил штуку – хотя прежде за ги Салазаром не замечалось проявлений юмора. Тан Ирио выглядел абсолютно серьезным и, вглядевшись в его багровое от напряжения лицо, Раскона осознал, что тан Ирио попросту отчаянно пытается не верить в реальность происходящего.

– Ба-а-а! – презрительно протянула Интеко. – Вы, значит, не видите? Рачья шкурка, что ж вы тогда за капитан?

– Великий Огонь! – в очередной раз побледневший тан Ирио схватился за эфес шпаги. – Клянусь честью, я…

Закончить фразу капитану «Герцога Ольмеды» не дал брат Бартоломео, сильно дернувший тана Ирио за рукав, а затем – когда тот замолк – принявшийся яростно нашептывать ему в левое ухо. Двумя секундами позже к этому занятию присоединился и секретарь, занявшийся правым ухом ги Салазара.

Тан Ирио внимательно слушал, хмурился, мрачнел и дергал себя за ус, а ставшая прямо напротив него Интеко многозначительно ухмылялась.

Затем Раскона понял, что голова тана Ирио – совершенно пустая. К этому выводу его подтолкнула следующая сцена: Нордсвинд вдруг прекратил шептать, развернул голову, пробыл в таком положении секунд пять, а затем согласно кивнул и, обойдя ги Салазара и губернатора, подсеменил к Диего. Что за приказ он получил от монаха, Раскона не услышал, а потому логично решил: голова тана Ирио служит отличным резонатором.

– Будьте любезны, тан капитан-командир, уймите свою… абордаж-мастера.

Раскона оглянулся на море – ликты уже начинали разворот – и все-таки не смог отказать себе в удовольствии.

– Я был бы рад сделать это, – прошептал он в ответ. – Но, по правде говоря, боюсь! Когда ка-лейтенант ги Торра в таком состоянии, даже «красные платки» не рискуют приближаться к ней прежде, чем она выпотрошит двух-трех, а лучше – четырех.

– Простите, что сделает? – пискнул секретарь.

– Выпотрошит, – повторил Диего. – Правда, шпагой это будет не просто, а видели бы вы, как она работает абордажным тесаком! Один удар поперек брюха еретика…

– К-кажется, меня зовет брат Бартоломео.

– Лучше не ходите, – дружески посоветовал Раскона. – Их трое, может и хватить, на тех же, кому посчастливится оказаться у нее за спиной, тана не всегда обращает внимание.

– В с-самом деле?

Диего кивнул, с трудом сдерживая смех. Верхняя часть Нордсвинда явно порывалась отозваться на призывные – и быстро переходящие в злобные – взгляды монаха, однако испуг надежно приклеил к скале подошвы секретарских туфель.

Эта борьба страха с ужасом, наверно, могла бы тянуться не одну минуту, но конец секретарским страданиям положила Интеко, отвернувшаяся от тана Ирио.

– Кыш!

Нордсвинд выполнил ее команду с таким усердием, что едва не свалился с обрыва.

– Я все слышала, – женщина подошла к маленькому тану вплотную, оказавшись при этом – Диего уже в который раз не мог понять, как ей это удается! – почти одного с ним роста.

– Ты опять рассказывал про меня всякие гадости.

– Они ведь и так тебя ненавидят, – прошептал он в ответ. – Пусть еще и боятся.

– А ты?

– А я? – эхом отозвался он.

– Тоже… боишься меня?

– Я – капитан! – просто сказал Диего Раскона. – И потом, Шарриэль… сейчас не время и не место.

– А у тебя все время не время и не место… капитан!

Он стоял и смотрел, как она идет вдоль обрыва – тонкая фигурка на краю пропасти. Двумя сотнями футов ниже кипела среди камней бешеная пена прибоя. Шаг в сторону, и платой за несколько мгновений наслаждения полетом будет удар – а потом только холод и тьма. Ибо, как сказал философ, счастье не должно быть долгим, в противном же случае оно перестает быть ценимо.

– Кхе-кхе-кхе… послушайте, тан Раскона, – недовольным тоном начал губернатор, но его тут же перебил тан Ирио, рявкнувший:

– Они поднимают флаги!

– Вот видите, – довольно улыбнулся Раскона. – Все как я говорил. Перед залпом они непременно должны были показать свое истинное лицо.

– Перед залпом… – озадаченно повторил брат Бартоломео.

– Можете считать это салютом в честь губернатора, – сказал Диего. – Хотя, – с задумчивым видом добавил он, – на правом линкоре поднят еще и вымпел граф-адмирала, следовательно, первыми салютовать должны мы.

– Салютовать?! – задохнулся губернатор. – Расстрелять! Сжечь! Утопить! Где комендант?! Почему молчат наши пушки?!

Диего и сам не заметил, когда ун-майор – во время разговора потихоньку отходивший все дальше – решил исчезнуть окончательно. Впрочем, даже находясь на стене форта – и за стеной – ги Сикейрос должен был отлично расслышать вопли губернатора. Однако над кладкой виднелись только жерла пушечных стволов, наконечники пик и сизые струйки дыма.

Рядом с бортом одного из линкоров появилось белое облачко. Несколько секунд спустя донесся и грохот выстрела, почти совпавший со звуком удара. Ядро – пристрелочное или выпущенное слишком нервным комендором – врезалось в скалу почти сотней футов ниже вершины, но и этого хватило, чтобы губернатор растерял остатки равновесия… в обоих смыслах.

– В-вниз! – крикнул он, вскакивая с земли. – Я приказываю… всем немедленно спуститься в город!

Последние слова ги Арана провизжал, уже наполовину исполнив собственный приказ – то есть, пробежав половину расстояния до подъемника. Следом, отстав на шаг, несся секретарь, за которым, задрав полы сутаны едва ли не выше пояса, скакал брат Бартоломео. В арьергарде процессии плелся тан Ирио, хватаясь за бок и жалобно подвывая: «Стойте, негодяи, подождите меня!»

Для маленького тана губернаторские вопли прозвучали сладчайшей музыкой – до последнего мгновения он боялся, что ги Арана возжелает лично руководить отпором коварному захватчику.

– Не собираетесь последовать их примеру, мой тан?

Диего удивленно посмотрел на подошедшего монаха.

– Зачем? Если тут начнет становиться жарко, то проще уйти в форт. Но, – понизив тон, доверительно сказал Раскона, – я не уверен, что ликты действительно собрались палить по нам.

– Почему вы так думаете? – спросил брат Агерко. – Ведь самый простой путь – это подавить форт мощью своего залпа и, мне кажется, число их пушек вполне позволяет рассчитывать на это.

– Число-то позволяет, – улыбнулся Диего, – но дальше начинаются тонкости. Например, их двухдечник… я поначалу счел его трофейным кумберляндцем, но когда он показал корму, стало ясно, что перед нами один из «сорока воров».