Ольга Онойко - Море Имен

А потом всё меняется. Папа уходит в неведомых направлениях, он умирает — и он становится таким, что теперь его уважают демоны и боятся галактические админы.

И он возвращается за своим сыном.

Но почему за младшим? Понятно, конечно, что папа хочет познакомиться с Инькой. Он из тех мужчин, которые по-настоящему дорожат своими детьми. Но Инея он совсем не знает.

А Алика — знает. Десять лет Весела и Алик пробыли его счастливой семьёй. Ясень любил их.

…Алей сложил пальцы у губ. Вставало в памяти видение, которое он прочитал с воспоминаний матери — у проклятого подъезда в Новом Пухово, после того, как вытащил маму из созданной отцом фальшивой вселенной. «Папа был в ярости на маму, — думал Алей. — Папа решил, что мама его предала. Забирая Иньку, он хотел её наказать?»

Ясень Обережь? Горячий и бесстрашный покоритель вершин, весёлый певец, любимый папа, образец для подражания? Он мог до черноты разгневаться на жену, мог причинить ей боль жестокими словами, но ему бы в голову не пришло так подло уничтожать женщину.

«Нет, — сказал себе и миру Алей. — Это слишком мелко для моего отца».

Ясень добивался чего-то другого.

Чего?

Алей ссутулился и закусил пальцы. «Папа явился не вдруг, — размышлял он. — Не с Луны свалился. Он обо всём подумал заранее, много чего предусмотрел и спланировал. Поэтому и сумел так легко всё проделать. И исчезнуть, будто корова языком слизнула. Сначала он нашёл Иньку…»

…нашёл сына, поговорил с ним по душам, околдовал. Заморочил малышу головёнку. Только потом явился к дверям шишовской квартиры.

То есть, Ясень знал, что происходило в обоих районах Пухово по крайней мере последние полгода. Не знал бы — пришёл бы сюда, в Старое Пухово, к дому бабушки Зури, где теперь жил один Алей.

Но что именно он знал? Насколько ясно он умел видеть? Одно дело — знать, что Алей поступил в институт, а Весела вышла замуж, и совсем другое — знать, что Алей один из лучших лайфхакеров Росы, а Иней больше всего мечтает встретить своего настоящего папу…

Человек, которого опасается Полохов, мог знать всё.

Чего он хотел?

«Почему я не думаю о себе?» — вдруг спросил Алей. Восстанавливая ход мыслей отца, он постоянно забывал о его старшем сыне. А ведь папа любил его. Так сильно, как только может мужчина любить своего первенца, наследника своего имени и рода. «Интересно, — подумалось Алею, — папа знал, что он Борджигин? Да, точно, знал…» Ребёнком, с самого раннего детства, ещё до пробуждения сознания Алей чувствовал его любовь, как горячее солнце над затылком, как несокрушимую каменную стену за спиной. А потом, когда папа понял, что его сын — одарённый ребёнок, вундеркинд и талант, то стал любить его ещё сильнее, стал гордиться им. Алей был бы бесконечно счастлив снова встретить отца и обнять его.

Но папа ему даже не показался.

В задумчивости Алей вплёл пальцы в волосы. Стащил резинку, растянул её на пальцах.

Папа забрал Инея и увёл в иной мир.

«Конечно, папа знал, как я люблю Иньку, — Алей вскинулся вдруг, осенённый. — И он знал, что я умею и где я работаю. Он не мог не понимать, что я кинусь искать Иньку и доберусь до него даже в другую параллель!»

В самый последний миг Ясень вновь скрылся от сына-преследователя. Сосисок на его долю наварить — наварил, но скрылся…

«Вот блик! — Алей нервно засмеялся. — Неужели? Чертовщина какая-то… Папа хочет, чтобы я их искал? Чтобы я гнался за ними, как очумелый? Чтобы искал админа, цапался с проксидемоном, провешивал тоннели? Но зачем ему это?!»

Ответа не было.

«Я должен искать, — понял Алей, — до тех пор, пока наконец не найду. Пока он не позволит себя найти. Но я не могу ждать. Ждать — это всё равно что сдаться».

«…проблема, с которой я никогда раньше не сталкивался, — писал хакер Улаан-тайдзи на форуме „Запределье“. — Я отрабатываю не самый сложный и местами очевидный поиск, в силу его простоты ясно, что где-то поблизости от начальной точки должно находиться звено Х. Но ассоциативные цепочки упорно отказываются включать в себя это звено. Более того, когда я направляю ассоциации усилием воли, звено Х остаётся недостижимым. Как будто ускользает. Дойти до него можно, только сломав логику поиска. А дойти нужно, потому что иначе задача не решается, искомое не показывается. Кто-то сталкивался с подобным?»

«Однако, — насмешливо отвечал ему хакер Азазель, — я тоже не умею пользоваться поиском по форуму, но Мышь о таком писала месяца два назад».

Девушка с примечательным ником Среднего Размера Полосатая Мышь пришла в тему и пунктуально сообщила, что ничего подобного не писала. Азазель её с кем-то путает. Немедленно вслед ей примчалась Муха-на-мотоцикле с радостным, полным смайликов воплем «я это была, я!» и курсивной цитатой из старого поста.

«Ну вы даёте, — согласно посмеялся Улаан-тайдзи. — На нашем форуме можно найти всё», — а сам, вчитавшись в старые треды Мухи, устыдился. Ему никогда не приходилось отрабатывать технику предельного поиска и учиться хитрым приёмам — всё получалось само. Те же, кого природа не одарила так богато, создали целый справочник с массой умных и тонких подсказок. Минамото Дейрдре отмечалась там едва ли не каждым четвёртым постом. Металл мечтал научиться давать полезные советы, и он умел их давать…

Они и терминологию разработали. Проблема, о которой Алей до сих пор даже не слышал, называлась «теорема скользящей точки», и умельцы научились решать её тремя способами.

Первый из них, самый простой, назывался «метод отражения» и хорошо зарекомендовал себя в тех поисках, где скользящая точка являлась определённым понятием. Нужно было просто заменить его на противоположное по смыслу и повторить путь.

Второй, «метод отторжения», советовали для более сложных случаев. Тут требовалось строить несколько цепочек, отрицающих само существование того, что значилось в скользящей точке, а потом работать с их финальными понятиями.

Третий, «метод поражения», выглядел лапидарно, но на деле оказывался самым сложным. Поток ассоциаций нужно было стартовать непосредственно со скользящей точки. Большинство тех, кто пробовал этот способ, застревали на третьем-пятом звене и могли только ругаться в адрес автора метода. Алей улыбнулся, скользя взглядом по полотну треда, где терпеливый Времяделу пытался усовестить недовольных.

Потом он откинул голову на спинку кресла и потёр веки.

Ещё День Вьюгин сравнивал работу через проксидемона с плетением Великой Сети. Сонный Алей на беду себе пропустил мимо ушей его слова. Теперь то же сравнение, осторожно брошенное Осенью, позволило ему многое понять. Нужно было собрать детали, мелкие происшествия минувших дней, которые на первый взгляд не имели отношения к общей картине. Опытный лайфхакер, Алей должен был помнить, что незначимых деталей не бывает в его работе, но — забыл, забыл, захваченный немыслимыми открытиями и происшествиями. Он слишком торопился и предсказуемо потерпел неудачу.