Наталья Игнатова - Причастие мёртвых

Плащ и генератор порталов. Узнай Лэа об этом, ее настроение испортилось бы сильно. И надолго. В то, что упырь сделал какую-то штуку, с помощью которой мог управлять своим портал-активатором она не верила. Ну, это же Лэа. Зато она верила, что Заноза спит и видит, как сбежать с Тарвуда, и сбежит сразу, едва лишь генератор окажется у него в руках или хотя бы в поле зрения.

В то, что упырь не собирается уходить навсегда, она бы тоже не поверила. Мартин даже и не пробовал рассказать ей про обещание Занозы вернуться. Аргумент: «вы мне нравитесь» для Лэа неубедителен, она никогда не согласится, что этого достаточно, чтоб прийти туда, где тебе плохо. И с тем, что, чтобы возвращаться, нужна возможность уходить, она тоже не согласна. Категорически. Убеждена, что не должно быть ни возможности, ни желания, и что только так люди могут оставаться рядом друг с другом. 

Мартин не знал, кто прав в последнем, Лэа или Заноза, но думал, что лучше невозможность уйти, чем неуверенность в том, что нужно вернуться. Лэа никогда не хотела, чтоб он уходил, и это дорогого стоило.

Занозу он нашел в таверне, в зале, у стойки. Упырь был с уже привычной гладкой прической. И в компании Бераны. Мартин глазам своим не поверил, когда увидел, как эти двое оживленно о чем-то треплются. Потом решил, что Заноза зачаровал девчонку, чтоб уж наверняка себя обезопасить. Зачарованная, Берана не будет натравливать убийц, нанимать охотников, и вообще не создаст проблем. Но зачем с ней, зачарованной, разговаривать? А Заноза разговаривал, точнее, в основном, слушал, и слушал с явным интересом: взгляд внимательный, уши топориком, хвост вежливо обернут вокруг лап.

Не было у него, конечно, никакого хвоста, а уши были нормальные, человеческие, просто из-за Зуэля с его танцем, Мартина теперь подводило воображение. 

Заноза дернул ноздрями, взглянул в его сторону и улыбнулся. Учуял, значит. Хоть разворачивайся и иди домой, душ принимать. Это ж как надо пахнуть, чтоб в заполненном людьми зале вампир унюхал именно тебя?

— Ты что, правда, различаешь запахи на таком расстоянии? — поинтересовался Мартин, подойдя к стойке. Плащ он положил на табурет, рядом с Занозой, а сам уселся на соседний. — Привет, Берана.

— Здравствуйте, сеньор Мартин, — приветливо отозвалась девчонка. — Он и еще дальше может, вы б знали, он сегодня учуял меня из таверны прямо в Порту. Или, все-таки, Эбеноса? — она задумчиво нахмурилась. — Мне приятнее думать, что Эбенос пахнет сильнее. Но, с другой стороны, его не было на втором этаже, и он там напахнуть не мог. А может, это от меня пахнет Эбеносом? Заноз, ты как меня учуял? Ой, сеньор Мартин, кофе сейчас будет.

Приятно быть завсегдатаем. Можно обходиться без заказов, и не пытаться остановить Берану. Ее, если уж понесло, все равно не остановит ничего, кроме Мигеля или, может, землетрясения. А слов у нее много. Куда больше, чем мыслей. 

— Ты корицей пахнешь, — сказал Заноза, не мешая Беране рассказывать об исключительном нюхе на крыс терьера какого-то там капитана по имени Венкат... терьера так звали или капитана, понять было невозможно, не говоря уж о том, чтоб найти в истории хоть крупицу смысла, — и полынью. А гель для душа у тебя бергамотовый, — он дернул носом, видать, крепко ему в память запал тот гель в ванной комнате «Нандо».

— Звучит ужасно.

— Почему это?! — обиделась Берана, — да чтоб вы знали, он один убил больше турков, чем весь королевский флот! Или столько же. Но уж точно не меньше!

— Это уже другой капитан. Без терьера, — объяснил Заноза, прежде чем Мартин успел по-настоящему озадачиться.

— Ты что, следишь за нитью?

— Там целый гобелен, — упырь хмыкнул. — Только он без рисунка, потому что все нитки перепутаны. 

— Я всегда думал, что когда Берана что-то рассказывает, она просто бредит вслух.

— Фантазирует. 

— Я рассказываю чистую правду! — не выдержала девчонка. — Я не виновата, что со мной все время что-нибудь удивительное случается. А никто не верит. Но вы-то, сеньор Мартин, вы же демон, вы должны знать, что все возможно. Я сегодня из пистолета стреляла! В Порту.

Мартин изумленно взглянул на Занозу. Тот кивнул:

— Так и есть.

— Никому об этом не…

— Обижаете, — Берана со стуком поставила перед ним чашку с кофе. — Никому, кроме вас.

Она многозначительно ткнула пальцем вверх. Ну, да, точно, они сидели в акустической лакуне. Эта часть стойки и два стола по соседству были словно куполом накрыты. Ни из зала сюда ничего не слышно, ни отсюда в зал. Особенности архитектуры. Довольно неудобно, когда нужно сделать заказ, а официантка где-нибудь в этой зоне останавливается поболтать с барменом. Из-за столиков не дозовешься — не услышит. И хорошо если с барменом, то есть, с Мигелем, с ним не заболтаешься, а вот если с Бераной…

— …в Занозу, приставила ему пистолет прямо вот сюда, — Берана наклонилась через стойку и коснулась пальцем лба упыря над переносицей. Заноза отнесся к этому совершенно спокойно. Похоже, на восемнадцатилетних болтливых девчонок с дредами гаптофобия не распространялась.

То есть… что? Какой пистолет?!

— Вы там чем занимались?

— Да так, — Заноза пожал плечами, — выяснили кое-что.

— Потом мне пришлось убирать чеснок, — подхватила Берана, — шестьсот… четыре… нет, сколько там? Больше, чем было, когда я его развешивала. Гораздо больше! Я теперь как Золушка, пахну чесноком, очень устала, и буду работать всю ночь. Кстати, а вы знаете, что Золушка была феей, эльфийкой… даже эльфийской принцессой? Это точно известно, потому что, если подумать…

Мартин перестал слушать. То, что Берана называла «подумать» к мыслям отношения не имело никогда.

— Пойдем-ка, мой упырь, — он кивнул на лестницу, — поднимемся к тебе. Поговорим.

— Я свой собственный, — ворчал Заноза по пути наверх, — я ничей упырь. Мартин, я, по-твоему, что, дурак?

— Ответ очевиден.

— Нет!

— Значит, идиот, — Мартин остановился перед дверью номера. — Открывай! Какие тебе слова больше нравятся? «Придурок», «самоубийца», «дегенерат», «пижон безмозглый», «долбоящер»? Выбирай! Я еще много разных знаю.

— Долбоящер, — повторил Заноза зачарованно. И замотал головой: — хрен там, я не выбираю, просто слово красивое.

У Мартина весь запал ругаться прошел. Захотелось то ли погладить упыря по голове, то ли дать ему конфету. Пришлось взять себя в руки и представить, что Берана, все-таки, выстрелила. Представилось так отчетливо — не иначе, под впечатлением от прошлой ночи, — что когда Заноза открыл дверь, Мартин едва не втолкнул его в номер. И рявкнул:

— Кае тэшер[33]... Ты. Дал оружие. В руки. Обезьяне. Неконтролируемой обезьяне?!