Роберт Говард - МОЛЧАНИЕ ИДОЛА. Сага заброшенных храмов

Неожиданный взрыв вызвал в рядах оракза-ев настоящую панику. Ворвавшись в пещеруг они не сразу сообразили, что она пуста, и продолжали вести неистовую пальбу. Их нападение скорее напоминало панический бег стада животных, чем атаку. В суматохе один из оракзаев спрыгнул в овраг, где затаился Гордон, но в пылу даже не заметил его. Обезумевшие воины Бабера Али с воем продолжали расстреливать пещеру и не обратили внимания на фигуру, выскользнувшую из прямо буквально за их спинами.

Уиллоби вспоминал это бегство по горам, как кошмар.

Два оборванных, лохматых воина волокли его по темным ущельям, вдоль острых, как ножи, горных хребтов, над головокружительными пропастями, от одного взгляда на которые к горлу подкатывала тошнота. Протесты, увещевания, ругательства ничуть не замедляли летящий шаг, которым двигался его эскорт. Вскоре у него уже не осталось сил даже для того, чтобы поблагодарить Бога, за то, что за ними никто не гнался.

Уиллоби дышал, как умирающая рыба, и старался не смотреть вниз. Британца не отпускала мысль, что африди не забудут, что из-за него Гордон попал в капкан. Они с удовольствием сбросили бы его в пропасть, если б не приказ вождя.

Когда скрылась луна, идти стало еще тяжелее, но, слава Богу, страшные пропасти превратились теперь просто в черные пятна. Однако тошнота от этого не исчезала…

Уважение к физической силе Гордона выросло до благоговейного ужаса: его силу и выносливость признавали даже эти длинноногие широкогрудые горцы с железными мускулами! Уиллоби втайне очень хотелось, чтобы они устали, но африди, подхватив его с обеих сторон, гнали, помогали, тянули, а он все равно выбивался из сил. Вся его одежда пропиталась потом, колени дрожали, а икры сводила судорога. Изнемогая, он думал, что Гордон по праву заслужил господство над этими варварами. Однако большую часть пути он вообще ни о чем не думал: все его усилия были сосредоточены на том, чтобы успевать передвигать ноги и хватать ртом воздух. Вены на висках чуть не лопались, перед глазами плыли красные круги, но внезапно, к своей радости, он почувствовал, что его эскорт, его тюремщики, его мучители сбавили шаг. Из горла Уиллоби вырвался бессвязный хрип благодарности и, стряхнув пот со лба, он увидел, что их отряд вышел на тропу, идущую по скале, образующей естественный мост над ущельем. Впереди, над нагромождением зазубренных скал виднелась огромная темная глыба, возвышающаяся на фоне звезд загадочным замком.

На резкий крик часового, раздавшийся с той стороны моста, Хода-хан ответил бычьим ревом. Из-за скал тотчас высунули головы бородатые привидения с винтовками.

Уиллоби был настолько обессилен, что с трудом сообразил: изнурительной дороге пришел конец.

Африди привели его в полукруглое помещение, в которое струился мертвенно-белый свет.

Это и был Замок Акбара. Держась за мускулистые плечи своих провожатых, Уиллоби, шатаясь, спустился по ступенькам короткого узкого хода и оказался в большом зале, освещенном дымными факелами и небольшим костром, над которым кипел чайник и варилось мясо. Вокруг костра сидело с полдюжины человек, а еще человек сорок спали на каменном полу, завернувшись в овчинные бурки. В стенах зала были сделаны углубления в виде келий. В дальнем углу Уиллоби заметил дверь, что вела в конюшню, где размещалось множество лошадей. На полу вдоль стен лежали седла, скатанные одеяла, конское снаряжение, винтовки и мешки с провизией.

Люди у костра поднялись и вопросительно уставились на англичанина и его эскорт. Лежащие на полу завозились, начали приподниматься и протирать глаза, а из самой широкой двери появился высоченный широкоплечий головорез и остановился перед пришедшими, возвышаясь над ними почти на полголовы. Засунув руки за кушак, он оглядел прибывших недобрым взглядом.

— Кто этот европеец? — прорычал он. — Где Эль Борак?

Двое из эскорта опасливо отступили, а Хода-хан решительно ответил:

— Это саиб Уиллоби, с которым Эль Борак встречался в Ущелье Минарета, Яр Али-хан. Мы спасли его от Бабера Али, который хотел убить саиба и загнал нас в пещеру, где Яр Муххамед три лета назад застрелил волка. Из пещеры мы выбрались по потайному ходу, но канат упал, и Эль Борак остался на утесе в пятидесяти футах над нами…

— Аллах! — раздался леденящий кровь вопль Яр Али-хана, совершенно обезумевшего от ярости. — Псы! Вы оставили его умирать! Проклятье на ваши головы! Будьте вы все забыты Аллахом! Я…

— Он приказал нам уходить и доставить этого англичанина в Замок Акбара! — оправдывался Хода-хан. — Мы рвали на себе волосы и рыдали, но не посмели ослушаться приказа!

— Аллах! — продолжал бушевать Яр Али-хан, хватая винтовку, патронташ и уздечку. — Приведите лошадей и оседлайте их!

Десятка два человек заметались по залу.

— Поторапливайтесь! Сорок человек пойдут со мной спасать Эль Борака! Остальным — охранять Замок! Командовать будет Хода-хан!

— Оставь дьявола командовать адом! — обозлился Хода-хан. — Я поеду с тобой спасать Эль Борака или выпущу в тебя все свои пули!

Трое товарищей Хода-хана не менее рьяно поддержали его. После схватки с Бабером Али и пробега длиной в ночь они совершенно взбесились и были готовы на любой риск ради своего вождя.

— Идите! Оставайтесь! Делайте, что хотите! — неистовствовал Яр Али-хан. — Если Эль Борак погиб, я тебе отомщу, клянусь бородой пророка! Сгнои меня Аллах, если я не всажу все содержимое моей винтовки в ваши глотки, вы, шакалы! Поторопитесь с лошадьми!

— Яр Али-хан! — раздался пронзительный крик, и в двери появился высокий африди. — По долине кто-то скачет, очень быстро скачет!

Размахивая винтовкой, Яр Али-хан с воем бросился в дверь, а за ним и все остальные. Лишь те, кто готовил лошадей, остались в пещере.

В суматохе совсем забыли про Уиллоби, и он, хромая, поплелся к выходу, припоминая истории, которые рассказывали об этом мрачном великане и его внезапных приступах ярости. Туннель, по которому орда пролетела не менее ста футов, заканчивался отверстием, в которое пробивался серый свет зари. Африди, а за ними и Уиллоби, выскочили на вершину огромного утеса, шириной футов в сто и высотой не менее пятидесяти. Эта естественная площадка очень напоминала галерею перед домом.

Вдоль ее полукруглого края возвышалась высокая, массивная, сооруженная человеческими руками каменная стена, с проделанными в ней бойницами. В стене были оставлены ворота, закрывающиеся тяжелыми бронзовыми створками, и от этих ворот, теперь открытых, широкие ступени из сплошных каменных плит вели вниз к тропке, которая серпантином спускалась примерно футов на триста на самое дно ущелья.