Валерий Самохин - Турнир

– Уйметесь вы или нет? – тоскливо вопросил Вовка.

– Есть… – на этот раз в роли спасителя выступил неслышно подкравшийся трактирщик.

Подчиняясь его безмолвному приказу, две служанки шустро расставили перед девушками тарелки с овсяной кашей. Крынка молока, блюдо с овечьим сыром и плетеная корзинка, заполненная ломтями свежеиспеченного хлеба, заняли центр стола.

– Жрать… – перед Вовкой возникла внушительных размеров тарелка с жаренными на углях бараньими ребрышками, щедро пересыпанными помидорами и сладким красным перцем.

– Я тоже хочу жрать, – сглотнула слюну драконица, с завистью косясь на отдельный завтрак.

– Нельзя! – мстительно заявил Вовка, с наслаждением вгрызаясь в истекающее соком мясо. – Это пища для простолюдинов, а ты у нас принцесса. Тебе за фигурой следить надо, диету соблюдать… Кашку жуй! – злорадно порекомендовал он, пытаясь затолкать в рот целую помидорину.

– Изверг! – беззлобно сказала Леся, холеными пальчиками отщипнув кусочек сыра.

Валькирии в беседу не вмешивались, но, судя по тому, с какой скоростью они прикончили завтрак, точку зрения столичной аристократки разделяли полностью.

– Я ему это еще припомню! – сварливо пообещала Иллиэль и, обхватив двумя руками кружку, пригубила парное молоко.

Вовка сытно рыгнул, окинул осоловелым взглядом опустевшую тарелку – лишь надкушенный перец сиротливо алел в середине – и ехидно предложил:

– Закусишь?

– Давайте о деле, пока Гийом не проснулся, – сердито хлопнув ладошкой по столу, прервала очередную серию словесных войн Леся. – Если выступаем, то надо это делать немедленно.

– Выступаем?! – поперхнулась молоком драконица. – Ты что, собралась идти вместе с нами?

– Я че-то не понял, с кем это с нами? – изумился в свою очередь Вовка.

Зло сощурившись, девчушка помолчала минуту, покусывая губы, и не сулящим ничего хорошего тоном произнесла:

– Ты вообще после вчерашнего молчать должен в тряпочку и делать, что тебе говорят… Я внятно изъясняюсь?

– Ладно… – сдался Вовка и обреченно махнул рукой. – Черт с вами, делайте, что хотите.

Собрались за полчаса. Девы-воительницы были в своих привычных одеяниях: черные кожаные штаны в обтяжку, безрукавки из тонкой замши и шнурованные ботинки на толстой рифленой подошве. Дорогой охотничий костюм из нежной лайки, в котором щеголяла Леся, мало чем отличался от нарядов валькирий на сторонний несведущий взгляд. Лишь драконица в своем легком платьишке да сандалиях на босу ногу выделялась несерьезностью на общем воинственном фоне.

Хмуро оглядев готовый к вылазке женский разведвзвод, нестройным рядом стоящий во дворе, Вовка озадачено покрутил растопыренной ладонью в воздухе:

– А где эти… бронежилеты?

Недоуменно переглянувшись с подругами, Энея осторожно спросила:

– Ты, повелитель, хотел сказать «кольчуги»?

– Ну… – раздраженно буркнул Вовка.

Именно это он и сказал. Что тут непонятного? Обращение на «ты» все еще похмельное сознание уловило чуть позже. На брудершафт вчера пили, – догадался он.

– Мы не на битву идем, нам скрытность нужна, – внесла пояснения командир валькирий. – Железо, как ты ни старайся, все равно подведет случайным звоном.

– Кстати… – услышав про железо, спохватился Вовка. – А где мои любимые ножики?

Воительницы вновь переглянулись – парные клинки у него выманили хитростью и надежно спрятали в укромное место сразу же после пирушки. От греха подальше. Пока не поранил кого или сам не зарезался невзначай.

– Мы другое оружие припасли, – поспешила вмешаться Инка и протянула небольшой изящный арбалет.

Радостно сграбастав единственную знакомую ему средневековую игрушку, Вовка восхищенно присвистнул – все виденное им прежде (в том числе и в родном мире) по сравнению с тем, что он держал в руках, казалось теперь грубым и топорным примитивом. Он любовно провел рукой по резному прикладу из черного дерева, дернул пальцем радостно зазвеневшую тетиву и тут же нахмурил брови.

– А где взводной механизм?

Привычные ворот или рычаг отсутствовали. Да еще под ложем ютилась незнакомая конструкция, формой напоминавшая узкий школьный пенал. В руку она ложилась удобно, но назначение ее было непонятно.

– Это арбалет-самострел с магическим зарядом. Семь сотен монет за него в Пустоши отвалили, – пояснила Вика и, увидев недоумевающий взгляд, напомнила: – Ты сам, повелитель, его выбирал – велел брать самое лучшее из того, что есть. А лучше этого еще ничего не придумали. Стреляет безостановочно, одного кристалла хватает на десять дюжин болтов. С полусотни шагов имперского латника насквозь прошивает.

«Завязывай с пьянством, козленочком станешь. Скоро имя свое вспомнить не сможешь!» – опять непрошено влез Зануда. Мысленно послав его, Вовка вкрадчиво уточнил:

– И много у нас этих кристаллов?

– Хватает, – пожала плечами валькирия. – Ты приказал весь запас выкупить.

«А ты у меня хозяйственный, однако! – восхитился Зануда. – Надо же, я и не подозревал».

– Болты здесь? – Вовка постучал указательным пальцем по «пеналу».

Вика молча кивнула в ответ. Переспрашивать, каким образом весь немалый боеприпас на сотню с лишним выстрелов уместился в маленькую коробочку, он не стал – в мире магии и не такие чудеса возможны.

Любое оружие требует пристрелки – эту истину бывшему «сборнику» объяснять не было нужды. Приказав выстроить пяток зеленых яблок на широком карнизе амбарной двери – исполнять команду пришлось любопытному трактирщику, других добровольцев не нашлось – Вовка плавно поднял арбалет. Сухие щелчки следовали с разрывом в секунду. Тяжелый оперенный болт возникал из ниоткуда в пазу и со свистом уносился в сторону амбара.

– Хорош охотник – белка глаз бить, шкур не портить, – проводив взглядом последнее разлетевшееся вдребезги яблоко, вынес одобрительный вердикт горец.

– Тебе, повелитель, на турнирах выступать надо, призы немалые брать будешь, – вполне серьезно заявила Энея.

– М-да… – не нашлась что сказать вредная драконица.

Вовка, не обратив внимания на похвалу, еще раз с любовью погладил смертоносную игрушку и приказал трактирщику:

– Принеси ляжку окорока и бутыль вина.

Горец послушно умчался. Вернулся он минут через пять, сгибаясь под тяжестью приличных размеров копчености. Взяв у него бутыль, Вовка подошел к вязу и трижды хлопнул по стволу. Корни дерева, затрещав, раздвинулись, открывая подземный лаз.

– Че надо? – показалась на свет всклокоченная голова лесовика. Подслеповато щурясь, он недружелюбно пробурчал: – Стучишь ни свет ни заря, когда все спят… Покоя от тебя нет никакого.