Дмитрий Морозов - Гномий Клинок
Угроза, вначале мелкая и почти незаметная, нарастала, заставляя шерсть встать дыбом — больше всего волку хотелось со всех лап бежать обратно, под манящую тенью и прохладой защиту леса. Но чем больше опасности разливалось вокруг, тем сильнее в путнике пробуждался хищник, всегда готовый ответить ударом клыка — вот уже дикий рык разлился по полю и мощное животное мчится вперёд, навстречу врагу и возможной схватке. Темп нарастал, волк уже нёсся огромными прыжками, а из горла у него был готов вырваться торжествующий вой вожака — когда зверь затормозил, перекувырнувшись через голову и изрядно вывозившись в пыли, отчего шерсть его перестала быть чёрной, приобретя серый цвет — прямо перед ним был натянут ряд красных флажков.
Это означало — конец пути. Яркие всполохи огненно — кровавого цвета, сулящие гибель и преграждающие путь не менее надёжно, чем гранитная скала. Волк лежал в пыли, разочарованно глядя на непреодолимую преграду, а в голове его почему-то бились совершенно человеческие слова:
— Последняя линия обороны. Пройдёшь её — и ты победил. Ну давай же, хороший пёсик!
Зверь не желал быть пёсиком — да и хорошим он отродясь не был. Не вставая с живота, он принялся отползать назад — к виднеющейся вдалеке громадине леса.
Лишь через несколько минут он успокоился, преодолев переполнявший его ужас — ровно настолько, что бы замереть, не открывая глаз, и прислушаться к чему-то внутри себя. К собственному внутреннему голосу, который тихонечко пел — и слова его, знакомые по прежним, смутным временам, рождали щемящие даже дикую душу образы:
— Идёт охота на волков, идёт охота,на серых хищников, матёрых и щенков…
Старая, покрытая коростой людей и событий песня. Когда-то он её любил, пока встречи и прощания калейдоскопов дней не оттеснили чуть хриплый голос на задний план, заставив забыть и слова, и мелодию — лишь смутные образы правильности происходящего остались на задворках души — там, где прячется честь. Волк вздохнул и, чувствуя, как нависают над ним громады огненного цвета, пополз вперёд — не открывая глаз, медленно, но упрямо, по щенячьи подёргивая лапами. Через мгновения — или века этой бесконечной дороги он ощутил влагу под ногами, тень над головой — и вот уже человек встаёт посреди огромной пещеры, заполненной водой, ещё хранящей тепло летнего солнца — где-то совсем рядом с поверхностью — а прямо перед ним, наполовину утопленный в воде, лежит огромный валун болезненно оранжевого цвета.
— Что… Что это было?
— Защита. Мастерски поставленная, вполне способная отпугнуть практически любое существо, причём на глубинном, психологическом уровне. Чувствуется рука мастера. К тому же того самого, который сумел проклясть весь народ эльфов — один почерк. Минимум магии, ювелирное, глубинное знание психологических мотивов поступков людей и животных — и нужный толчок в подсознании. По сути, подобному невозможно противиться. Преодолеть такую защиту, будучи человеком, эльфом, или гномом нельзя. Будучи зверем, впрочем, тоже.
— А как же тогда я это сделал?
— Ты — не человек и не зверь, ты — хранитель предела, и этим всё сказано. Ну что, будем стоять или начнём чистить подводную реку? — Кристальный пепел уже успокоился и начал ехидничать.
— Хм, и как ты это предлагаешь сделать?
— Элан, не тупи. Этот камень — недаром твоё подсознание окрасило его в такие цвета. Его нужно убрать из пещеры — и всё вернётся в норму. Второй раз у наших противников подобный фокус не пройдёт.
Человек подошёл к валуну. Несмотря на цвет, он был очень весомым — крепкий, больше двух человеческих ростов в поперечнике, но при этом весь какой-то ноздреватый — быстрое течение откалывало от него мельчайшие частицы и уносило с собой.
Элан осторожно прикоснулся к нему — и вскрикнул: руку пронзило острой болью, она посинела и начала бледнеть, потеряв чувствительность.
— Ого! Он под завязку напичкан тёмной магией! Сбрось её! Быстро! Просто стряхни!
Элан машинально затряс рукой — несколько оранжевых капель сорвались с неё, тут же исчезнув в водах реки — а хранитель с облегчением убедился в том, что к его конечности возвращается здоровый цвет…
— Если ты забыл, твоё тело сейчас преспокойно дрыхнет на несколько сотен метров глубже, в уютной кроватке, которая тебе слишком мала. Однако это и к лучшему — соверши ты подобную глупость, не будучи призраком, наверняка лишился бы руки. А знаешь, какая это морока — отращивать новую!
Элана передёрнуло. Он торопливо спрятал руки за спину и нерешительно посмотрел на неподвижно лежащую глыбу.
— Предлагаешь мне поднять её усилием воли? Но я не джедай и понятия не имею…
— Ты не имел никакого понятия о многих вещах, однако научился же! Как монетки себе в карманы из земли вытряхивать, так ты первый, а тут — в кусты?
— То маленькая монета, а тут — такой громадный валун!
— Принципиально — никакой разницы! Попробуй!
Хранитель обречённо вздохнул, подошёл поближе к валуну, встав поустойчивей — словно и правда собирался поднимать огромный груз — и напрягся, глядя на валун. Никакого результата. Ладно, как он делал с монетами? Элан обернул камень энергией, наложив побольше слоев — и рывком потянул её вверх, опираясь на силу находящейся под ним горы. Оранжевая глыба вздрогнула, взбаламутив водную гладь — и нерешительно поползла к вершине, разбрызгивая ручейки.
— Куда её?
— Вон, над головой, дыра в скале — видишь, откуда её сбросили. Главное, перекинуть через край, чтобы покатилась по склону. А потом пусть с ней рунные маги разбираются!
Сила стремительно уходила — неподъёмный камень, казалось, весил несколько тонн. К тому же хранитель чувствовал, как под действием тёмной энергии истончается его собственная «сетка», в которую он обернул изделие купеческих магов. Тонкая ткань энергий рвалась, как гнилое сукно, и Элан с ужасом чувствовал, что сейчас его страшный груз рухнет вниз, раскалываясь на куски — и концентрация яда в реке станет запредельной.
— Неужели всё, что я делал, зря? Какой-то камень будет спорить с силой народа гор! Хранителя захлестнула волна гнева, огненной волной она прошлась по жилам, вынуждая кровь вскипеть и тело там, внизу, под ногами, выгнуться эльфийским луком, заставляя сжать губы и раскрыть глаза. Камень рывком пошёл вверх, переваливаясь через край колодца — и последнее, что увидел Элан перед пробуждением — это лучи солнца, брызнувшие из-под развороченной земли…
Каменная дверь, аккуратно повешенная на стальных петлях, сделанная на века и изукрашенная причудливой резьбой, разлеталась от удара голой руки. Кристальный пепел, уже занявший привычное место в спине Элана, только пожал плечами, скользнув холодком вдоль позвоночника — кто он такой, что бы мешать хранителю, идущему путём драконьего гнева.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});