Владимир Пекальчук - Скользящий сквозь ночь. Живые и мертвые

Появился камердинер с грогом и извинениями, что грог сделан из чего боги послали, что неподходящая посуда и без подноса, но Тааркэйд прервал его.

— Да полно, Валлен, в разгар войны этикет уже ничего не значит.

Он взял у него из рук грубую глиняную кружку с согревающим напитком и отхлебнул. На вкус едва терпимо, но несладкий грог уж как-нибудь да переживет.

— Вот что. Генерал, под утро пошлите разведчиков к лагерю баронов. Надо наверняка знать, что они предпримут, когда обнаружат, что их армия небоеспособна. В благоприятном случае мы выигрываем время, которое нам так необходимо.

— Слушаюсь, ваше величество.

Молодой король допил свой напиток, поднялся и сделал несколько шагов в темноту. Там, вдалеке, горят огни Ларна. Там сидит, словно спугнутый паук в углу своей паутины, Санг вир Кромбар, герцог Ларнский, и наверняка готовит очередную каверзу. Он пока еще уверен в своих силах, в то время как Тааркэйд и Леннара лишились самого ценного союзника, на которого так рассчитывали. Или, точнее, да Ксанкар просто отказался стать их союзником, и король его за это не винил. Когда-то давно страна отреклась от одного из самых верных своих сынов — и теперь он тоже отрекся от своей родины.

Реннар зевнул, потянулся в постели и посмотрел на сладко спящую жену. Лэйна сладко посапывала рядом, улыбаясь во сне. Король еще раз зевнул, вспоминая, какие дела у него запланированы на сегодня, и не вспомнил ничего существенного, отчего его и без того хорошее настроение увеличилось еще больше. Все-таки хорошо быть королем страны, у которой нет никаких проблем, ни внутренних, ни внешних, благословите, боги, Витарн. И при этом не иметь также и личных проблем. Одна была — и та решена вот уж год как: Лэйна все-таки стала его королевой.

Реннар потянул за шелковый шнур, и в комнате камердинера тихо звякнул колокольчик. Довиус не замедлил появиться, поклоном засвидетельствовал почтение своему повелителю и безмолвно замер, ожидая распоряжений.

— Почта? — беззвучно, одними губами спросил король.

Довиус тихо вышел из опочивальни и меньше чем через минуту вернулся с тремя свитками, которые почтительно протянул Реннару.

— Вина мне сладкого и пару крендельков медовых, — тихо распорядился тот и занялся письмами.

Одно пришло от министра финансов. Первое число, догадался король, а письмо — месячный отчет. Он небрежно бросил свиток на столик, не распечатывая: отчет дело не срочное, подождет. Второе, с оттиском в форме щита на печати, оказалось рапортом из одной удаленной провинции Витарна. Тамошний начальник стражи изловил шайку разбойников, о чем счастье имел доложить своему королю. Реннар отложил письмо, чуть улыбнувшись: хорошо начался день. После он разберется, кому какая награда и кому какая кара причитается.

Третий свиток качественной бумаги, с несколькими сургучными печатями, ничего королю не говорящими, заинтриговал. Реннар сломал печати, развернул письмо и его глаза непроизвольно расширились от удивления. Он сел на кровати, расстелив бумагу на одеяле.

— Ты уже проснулся, дорогой? — сонно проворковала Лэйна, — и сразу весь в заботах? Иди ко мне…

— Солнце мое, — проигнорировав поползновения жены, сказал Реннар, — ты не поверишь, кто прислал нам это письмо.

— И кто же?

— Зерван да Ксанкар.

Королева приняла полусидячее положение, опершись на спинку кровати и придерживая одной рукой одеяло на груди:

— Надо же! Дай-ка и мне взглянуть.

Минуту в опочивальне царила тишина, затем Реннар, оторвавшись от письма, заметил:

— Сэр да Ксанкар принялся наводить порядок в Эренгарде… По правде говоря, давно пора было это сделать. Знать тамошняя совсем потеряла почтение, совесть и страх. А нам сэр Зерван предлагает оказать королю Эренгарда военную помощь в борьбе со всем этим сбродом в обмен на десятилетнее освобождение купцов от налогов и податей…

— Это выгодно? — полюбопытствовала Лэйна.

— Дай-ка прикину.

Король встал с постели, надел халат и задумчиво прошелся по комнате:

— Сначала, можно будет увеличить налог с нашей стороны. Не вдвое, но на три четверти как минимум, и купцы еще и в барыше будут. Как итог, в силу повысившейся выгоды вырастет общий оборот товаров с Эренгардом… Кое-какие рынки сбыта можно будет слегка перераспределить в нашу пользу… Я только одного не понимаю. Почему да Ксанкар пишет нам, а не король Эренгарда?

— Логично предположить, что он уполномочен говорить от имени… Тааркэйд, кажется?

— Да. Если уполномочен — где королевская печать? Странно это выглядит, хоть и выгодно. И оттого еще больше сомневаюсь. Мягко говоря, письмо не внушает доверия — хотя почерк да Ксанкара я узнаю.

Лэйна лукаво улыбнулась:

— Дорогой, не так давно ты уже имел неосторожность усомниться в честности сэра да Ксанкара. Хочешь, я напомню, по уши в чем именно ты в результате оказался?

Утро принесло хорошие новости: войско Флейра и Гэда действительно частично слегло, частично разбежалось. Сами бароны с горстками солдат, бросив своих больных на произвол судьбы, позорно бежали по домам.

— Отлично! — потер руки Тааркэйд, — леди Каттэйла, как вы считаете, сколько времени будет действовать ваша отрава?

— Думаю, до вечера, а может, и того меньше: доза была очень уж мала на целый котел.

— Превосходно! Генерал, пошлите одну роту, пусть возьмут этих вояк под арест. Мы заставим их сражаться за нас, когда они оклемаются от каши со «специями».

Меньше чем через час после этого часовой заметил приближающийся к биваку купеческий караван. Вскоре гвардейцы привели купца: это оказался не кто иной как Вирро Ремзин, невысокий худощавый человек с некрасивым, но живым, подвижным лицом.

— Мое почтение, ваши величества! — низко поклонился он монархам, затем адресовал такой же поклон Каттэйле, — род Ремзинов, верный данной двести пятьдесят семь лет назад присяге, спешит к вам на помощь. Отца и брата ожидайте с войском не позже чем через три дня, а пока я привез провиант, палатки, различную утварь, в войне полезную, да пару лекарей заодно. Все это в полном вашем распоряжении.

— Мы очень ценим это, — коротко ответил король, — заслуги перед страной не будут забыты.

— Очередные заслуги, — поправила мужа Леннара.

— Ходят слухи, что в северных провинциях феодалы собирают войско, и там главенствует некий граф да Чантавар.

— Вот уж кто точно не наш сторонник, — хмыкнул Тааркэйд, — а войска-то много?

— Не меньше пятнадцати тысяч. Но раньше чем через четыре дня они не подоспеют.

Король задумчиво потер подбородок: