Татьяна Устименко - Звезда моей любви

– Это для ведуньи. – Старик высыпал на кошму с полсотни странных наконечников из черной бронзы. – Заплети ее волосы в десятки тонких косичек и закрепи ими.

– Зачем? – удивилась лайил, с бряцаньем пересыпая с ладони на ладонь мелкие украшения.

– Тогда Наг примет ее косички за тела своих сородичей и не станет за них хватать, – степенно пояснил мой благодетель.

– Почему вы мне помогаете? – Я выжидательно прищурилась, почему-то испытывая необъяснимое доверие к этому человеку.

– Законы степи просты, но справедливы и диктуются самой жизнью. – Старик чинно сложил руки на груди. – Жаль, что жизнь так жестоко обходится с моим народом. Мы вымираем – у нас мало женщин и почти нет детей. Но вчера ты, ведунья, помогла всем нам, а сегодня я помог тебе. Мне пришлось поторопиться, ибо, возможно, завтра я уже не смогу вернуть этот долг чести.

– Ну да, завтра мы уйдем! – Ребекка достала из сумки гребень и принялась расчесывать мои длинные волосы, умело заплетая их в косички.

Старик ничего не ответил.

– Или умрем, – правильно расшифровала его молчание я.

– Вот Тьма! – У воительницы сорвалась рука. – Чтоб их всех мантикора три раза переварила!

Степняк положил свою морщинистую длань на мое левое плечо, и из его пальцев будто хлынул поток тепла, обволакивая меня изнутри.

– Я мужчина, а вас обеих Неназываемые сотворили женщинами, хотя у тебя крепкие мускулы, добрая душа и отзывчивое сердце! – негромко заговорил он, обращаясь лишь ко мне. – Несправедливо, если вы погибнете, как того желают богиня Банрах и ее верный слуга шейх Самир. Но мы, дервиши, не приветствуем убийства и приставлены к великому Нагу для того, чтобы поддерживать в порядке его жилище и следить за справедливым ходом испытания. Вы, женщины, частенько бросаетесь не в свои игры, и ладно бы это касалось одного только утоления присущего вам воинственного начала. Нет, вы пытаетесь отнять у мужчин их роль, а ведь мир не терпит нарушения равновесия между полами.

– Вот и я так же говорю, – одобрительно проворчал подслушивающий старика Беонир. – Женщина мужчину сначала окрыляет, затем – окольцовывает, а после – ощипывает!

– Я тебя не понимаю, почтенный дервиш! – Я и в самом деле силилась уследить за полетом его мысли, но у меня ничего не получалось.

– По древним верованиям, гармоничное и по возможности полное воплощение двух начал, мужского и женского в одном, приближает личность к божеству. Это первая стадия. Далее существо, совместившее в себе лучшие качества мужчины и женщины, становится непревзойденным магом и воином, – продолжал внушать старик, пытаясь достучаться до моего сознания. – Ясно?

Я недоуменно пожала плечами, намекая, что как-то не очень ясно. Ой, что-то старик мутит, может, ему тоже ночью кошмары снились? И ведь не терпелось ему: поднялся ни свет ни заря, приперся, пристал с нравоучениями. Вот уж точно: кто рано встает – тот всех достает!

Дервиш разочарованно вздохнул, досадуя на мою тупость, и, тяжело волоча ноги, побрел прочь. В его сгорбленной фигуре проглядывала философская покорность судьбе. Я сосредоточенно хмурила брови, тщетно пытаясь постигнуть скрытый смысл его слов. Мне почему-то казалось, что именно в правильном понимании мудрости дервиша и лежит верный путь к победе над Нагом. И я почти преуспела в своих ментальных изысканиях, но мне помешали…

– Вы готовы приступить к обряду, путники? – Мои размышления некстати оборвал подошедший шейх аль-Фарух. – Если да, то выступаем. Оставшуюся часть пути мы преодолеем пешком. А ты, – его палец требовательно указал на меня, – оставь здесь все свое оружие. Обряд не предусматривает применение мечей или ножей.

Ребекка и Беонир бурно протестовали, пытаясь оспорить распоряжение шейха, но я знала, что тот не уступит. Я послушно разоружилась, сложив на кошму стилет, Лед и сумку Лаллэдрина. При себе я оставила только спрятанную под рубашкой Звезду моей души, нить с тремя жемчужинами и веру в собственные силы. Интересно, это много или мало? Ах да, еще я предусмотрительно прихватила с собой некий вяло шевелящийся мешок, не вызвавший у шейха никаких нареканий. Наверное, обреченной на смерть дурочке простительны любые причуды.

Мы цепочкой следовали за размеренно шагающим степняком, ведущим нас по направлению к тому самому холму, за который давеча садился Сол. Сверля взглядом широкую спину шейха, я пыталась разгадать его ближайшие замыслы. Меня мучило резонное сомнение: а ну как он при любом раскладе не пропустит нас в Пустошь? Мое дальнейшее продвижение в глубь Лаганахара совершенно не входит в планы змееликой. Нет, конечно, собственный успех – это очень хорошо, но и чужой провал – тоже неплохо. Совершенно ясно: Банрах рассчитывает на то, что я не справлюсь и оплошаю. И все же…

Допустим, я сумею поцеловать Нага… Что в этом случае предпримет шейх – пропустит нас в пустыню или постарается остановить каким-либо иным способом? Блуждая мыслями в потемках неопределенности, я неожиданно вспомнила запруженную людьми площадь Блентайра и мимолетный урок Джайлза. О да, видимо, недаром молодой чародей явился мне сегодня во сне, стремясь установить ментальную связь между нами. Я помню, как Джайлз поучал, что нужно научиться управлять людьми. А это значит, необходимо выяснить, в какой именно ситуации они будут поступать так, как это нужно тебе. И следующий шаг – создай в реальности конкретно те обстоятельства, при которых их поступки принесут тебе наибольшую пользу. Думаю, в этом и заключается суть управления людьми.

– Мы пришли! – торжественно провозгласил шейх, резко останавливаясь. После этого Самир поднес к губам серебряный свисток, висящий у него на шее, и дунул, извлекая из изящного предмета тонкий пронзительный звук.

Я недоуменно озиралась по сторонам, ожидая обнаружить если не храм, то хотя бы какой-нибудь алтарь или жертвенник, но не находила ничего подобного. Оказалось, что шейх привел нас к холму, вблизи оказавшемуся куда более высоким и четким по форме, чем он выглядел издалека. В основании холма обнаружилось неровное отверстие – темный лаз, уходящий куда-то вглубь, в самую его сердцевину. Перед входом в пещеру имелась круглая, основательно утоптанная и заботливо посыпанная песком площадка.

– Куда это мы пришли? – недовольно скривилась нетерпеливая Ребекка. – Я ничего не вижу.

– Замолчите и ждите! – гневно приказал шейх. – Никто не смеет нарушать священную тишину этого места.

Мы покорно жарились под горячими лучами нестерпимо палящего Сола и ждали. Время тянулось невыносимо медленно. Тишина стояла такая, что я слышала ток крови у себя в венах. Или, возможно, я просто выдумала этот едва уловимый, однообразный звук? Я напряглась, вслушиваясь в оглушительную тишину…