Евгений Щепетнов - Монах

Андрей потихоньку скользнул к подносу, схватил сразу два пирожка и, чуть не урча от наслаждения, засунул их по очереди в рот, давясь и проглатывая большими кусками, потом еще два… и пирожки чуть не застряли в глотке, когда сзади кто-то трубным голосом, как сигнал у КрАЗа, завопил:

— Это что еще тут такое?! Это что за воришка посмел красть мои пирожки?!

Он обернулся и увидел огромную толстую тетку в белом поварском наряде, возвышающуюся над ним как гора — она была выше его на полголовы и тяжелее минимум на семьдесят килограммов.

Она занесла над ним деревянный половник, напоминающий молот Тора, и Андрей уже приготовился подороже продать свою жизнь, когда тетка вдруг улыбнулась и сказала уже нормальным, густым голосом:

— А! Вон это кто! Ну кушай, кушай… а я-то думала, это опять кто-то из стражников нагличает, а это ты. Ешь, ешь, тебе надо после того, что ты перенес там по милости этих дураков. Садись вот сюда, сейчас я тебя покормлю!

Она схватила его за руку и поволокла к свободному столу, где плюхнула, как ребенка, на табуретку, затем поставила перед ним деревянное блюдо размером не меньше, чем поднос для пирожков, и, орудуя вилкой, больше похожей на вилы для сена, выдернула из котла громадный кус мяса и шмякнула перед Андреем.

— Ешь, хорошенько ешь! Только не обожгись — вот пирожочками побалуйся, пока мясо остывает! Мама Аглая знает, как кормить мужчин! Настоящие мужчины любят хорошо покушать, не то что эти высокородные — поковыряются и бросят! Такие же они и в постели! Лентяи!

Андрей пожирал все, что было ему предложено, и, усмехаясь, думал: «Это не о ней ли говорила графиня? Не ее ли поминала? Ну граф, ну силен! А что, есть в ней что-то первобытное, что-то этакое звериное, как такой кухонный Кинг-Конг! Такую хорошо иметь в друзьях, но если она возненавидит… валькирия, право слово! Ей секиру в руки, она отряд латников в капусту порубит!»

Тем временем «валькирия» ласково улыбалась, глядя, как Андрей сметает все, что ему было положено на тарелку, и приговаривала:

— Вот хороший мальчик! Хорошо кушает! Учитесь, неслухи, так ведь и останетесь недомерками, вши мелкозадые!

Поварята и кухонные рабочие за ее спиной покатывались — однако видно было, что Аглаю они любят и ценят.

Доглодав громадный мосол, Андрей откинулся назад и чуть не упал, забыв, что сидит на табурете, а кухарка с сочувствием сказала:

— Вот заморили паренька, негодные! Еле сидит! Давай я тебе еще пирожочков положу?

— Ох, мама Аглая, хватит! Вот запить бы чем-то.

— Сейчас, сейчас! — Кухарка приволокла и водрузила перед ним что-то вроде ведерного кувшина. — Вот, попей кваску! Давай я налью тебе.

Она взяла кружку на литр, не меньше, и водопад коричневой шипучей жидкости полился в глиняную кружку с отколотым краешком и сетью микротрещин на глазированной поверхности.

Через минут десять Андрей тяжело перемещался по коридору прочь от кухни, утрясая то, что съел, полностью заправленный и готовый к действиям, как гоночный автомобиль.

Поймав пробегавшего мимо мальчишку, он спросил, где находится библиотека, и после долгих, сбивчивых объяснений все-таки выяснил, что ему следует пройти этот коридор до конца, потом повернуть направо, потом подняться по лестнице, потом… в общем, ясно, что ничего не ясно.

Решив ориентироваться по ходу движения, Андрей пошел дальше и после двадцати минут блужданий все-таки вышел к искомой двери.

Возле нее на часах стояли два скучающих стражника, которые, оживившись, поздоровались с Андреем и уважительно осмотрели его с головы до ног — ну как же, местная знаменитость!

Андрей спрятал усмешку и спросил:

— Мне сказали, что граф меня приглашал. Я могу к нему пройти?

— Погоди, чуть позже, — подмигнул ему один из стражников. — Постой пока тут. Как будет можно, я скажу.

Андрей вначале не понял его подмигивания, и, лишь когда минут через пятнадцать распахнулась дверь и из нее выскочили две девушки, раскрасневшиеся и поправляющие одежду, до него дошло.

Стражник выждал минут десять, постучал в дверь и, дождавшись ответа, вошел. Через несколько секунд он приоткрыл створку и пригласил:

— Войди. Его сиятельство тебя требует.

Шагнув через высокий порог, Андрей оказался в большой комнате, по стенам которой висели полки, уставленные множеством рукописных книг и заложенные рядами свитков. Самое интересное — к ним вряд ли в обозримое время прикасалась рука человека. Судя по всему, библиотека использовалась ее хозяином для других целей — и было совершенно ясно каких.

Граф полулежал на большом кожаном диване, скорее даже огромной кушетке, попивая красное вино из хрустального бокала и томно поглядывая на потолок. Его куртка была расстегнута и открывала белую рубаху со следами пролитого вина и каких-то пятен подозрительного происхождения. Лицо графа было красным и влажным, как будто он только-только закончил истязать себя физическими упражнениями.

Увидев Андрея, он отставил бокал на деревянную полочку у дивана и расслабленно-ворчливо сказал:

— А, это ты? Не больно-то ты торопился на встречу со мной! Что, ехал из столицы на ослах?

— Нет, ваше сиятельство. Но не мог же я прийти к вам грязным, вонючим, как нищий! Помылся, и вот я перед вами, весь внимание.

Граф пошарил за спиной, достал увесистый мешочек, тихо позвякивающий в руках, и кинул его Андрею.

— Вот твоя награда, как обещал. Только я вычел двадцать золотых за одежду и питание — не думаешь же ты, что все в этом мире бесплатно!

Андрей чуть не рассмеялся — ну как граф похож на земных богачей, жадных до умопомрачения! Один таксист рассказал ему, как однажды вез пассажирку из центра города — владелец попавшего в мелкое ДТП джипа, чтобы жена не болталась на месте происшествия, вызвал такси и отправил ее домой, дав на дорогу сто пятьдесят рублей. По счетчику вышло сто сорок рублей, так эта дама ждала, когда таксист достанет из кармана медяки, отсчитает мелочью десять рублей и отдаст ей. И только после того, как получила сдачу, она вышла и направилась в свой дом, окруженный голубыми елями, в три этажа, из красного кирпича, стоимостью не менее одного — полутора миллионов долларов. Что это? Патологическая жадность? Желание поставить на место этих «нищебродов», чтобы «знали свое место»? Болезнь или скудоумие? Но с таким поведением и сам Андрей сталкивался не раз и не два.

Один такой кадр как-то ему сказал: «Если всем раздавать, этак богатым и не будешь!» Врал, конечно… это просто оправдание своей мелочности и жлобству. Человек хороший, с широкой душой и горячим сердцем, не будет так себя вести…