Остров жизни - Иван Поляков
«Шиш ему на неделю!»
Реплика, не столь важно какая, за которой последовал гнетуще тяжёлый, бездонный провал паузы.
Жёлтое колесо распалось надвое. Посмотрев его на просвет и пробурчав нечто нелицеприятное, Ивес пропихнул плоть моркови в глотку и сглотнул. В глазах мужчины, серых и блестящих, проскользнуло подозрение:
– Долго же ты до кузницы добиралась.
Полторы сотни вариантов: именно столько вспыхнуло в сознании Зое. Безумное количество, на обмысливание которого требовался не один час. У девушки не было и мгновения.
– Кузницы, она же…
Дальше дело не пошло.
«На месяц!» – решила для себя Зое, и практически единовременно острый локоть вошёл под ребро входящему Гаю так, что тот выдохнул, со свистом.
– Я к Моне заходила, – уже не тратя времени на размышления, заявила она и упёрлась взглядом, принимая вызов.
Лож конечно. Зое говорила с подругой ещё до завтрака. Говорила непринуждённо – где-то в районе пятнадцати минут. Семнадцать с четвертью, если быть точным. На большее просто не осталось времени, так как нужно было нестись на строительство. К озеру, снова на строительство и срочно на поле.
– А что такого? Давно не болтала.
Всмотревшись в буквально лучащееся честностью лицо, Ивес с усилием затолкал в глотку очередной кусок. Кадык судорожно дрогнул. Тягучая, тяжёлая тень мысли легла на заросшее лицо.
– Дорогой, может, добавки?
Совершенно непонимающе уставившись на супругу, мужчина сглотнул. Брови его заходили ходуном, будто ожили, а шерсть на ободранном затылке начала вставать дыбом.
– Весенние кролики! – Кадык дёрнулся повторно, но уже несколько истерично. Кулак продавил впалую грудь, а рожки на поредевшей макушке растрепались. – Я хищник, разве не видно?! Животное, а им положено есть мясо!
Присутствующие переглянулись. Никто из них не способен был читать мысли, как это делали маги. Никто ни в доме, ни в деревне, ни даже в Арлеме не обладал подобным даром, и все же все присутствующие, единодушно поняли, каким конкретно животным является Ивес.
– Весенние кролики! – глядя на них, с сожаленьем протянул мужчина.
«Было это давно. В прошлом месяце вроде б. Да-да, всё верно. Отличный осенний денёк… или это была уже зима? Тогда меня только взяли в артиллерию, и я был молод и неопытен. Это ж надо было додуматься ствол кулеврины чистить у самого огня… Брови у меня ещё нескоро вырастут».
(Кузьма Прохожий. Проходя Авиньон).
Ужин, после пробежка через всю деревню на строительство, после кузница и ещё один урок готовки. Перед Моной стыдиться было глупо, так что можно и переспросить. Отнести, что получилось к будущему её жилищу, снова заглянуть в кузницу, на сей раз, на счёт скоб. Прибежать домой, собрать яйца, забежать на грядки с прополкой. Уже перед самым закатом подмести двор, натаскать воды, протереть окна и плескануть свежей в корыто, отогнать уток и замочить рубашки. Загнать птицу, избавиться от крапивы у пня, нарезать ту уткам, заплутавшую курицу найти и… отбо-ой.
«И пусть меня хоть кто попробует тронуть! Убью на ме…»
«Месте», вероятно, хотела подумать Зое, но не успела. Сон подобрал ставшее вдруг никому не нужным тело, закутал и, поцеловав в лоб, присел рядом, хотя девушка ничего этого и не заметила. Тепло окружило её летающими на розовых крылышках вёдрами, гвоздями, которые не ковались в огненном пекле, а возникали прямо из воздуха.
«Колокольчик?» – заплутавшая мысль. Да, она непременно повесит его над дверью. Точно как в Арлеме, в лавке . Всё само встало на места, и вот он – её дом. Солнце разбивалось золотистыми лучами о конёк. Где же… вот. Ручка задвижки. Скрипнула новая ступенька. Дом представился, покачнулся вдруг и, поднявшись на собственные ноги, побежал куда-то… но Зое не возражала. На крыше ей было вполне так уютно. Тепло. Светло. Зое… Зо-ое…
– Зое!
Резко открыв глаза, девушка дико вгляделась в склонившееся над ней лицо. В утреннем полумраке Гай показался ей бледным. Ещё более напряжённым, чем он был накануне.
Зое с затаённой таской всмотрелась в правильные черты лица. Нос с лёгкой горбинкой, свисающие к бровям тёмные волосы и едва заметная белёсая полоса на щеке. Пробиваясь сквозь мутную мозаику окна, столбы света играли на волосах мужчины, падали на стены и зависали в воздухе, искрясь в парящем соре. Где-то неподалёку протяжно пропел петух.
«… месте! – закончила мысль девушка и прикрыла глаза ладонью, – Ох, боже мой». Кожа была прохладной и влажной, точно утренний воздух.
Новый день нагрянул внезапно.
– Все уже за столом, – первое, что сообщил Гай.
«За столом, следовательно, они уже встали... Все встали, значит, меня не будили. Раз не будили, значит, я проспала и…»
– Всё со мной нормально! – возмутилась ещё до того, как Гай успел что-то сказать Зое.
Приподнявшись на локтях, она откинула одеяло. Загоревшее до бронзы лицо её исказили молнии. Будто дожидающаяся своего часа боль сотней гвоздей вонзилась в лодыжки, поднялась к бёдрам, и оттуда липкими волнами перешла в поясницу. Не удержавшись, девушка поморщилась, подпёрла несчастную спину рукой. Точно как отец.
– И не надо так на меня смотреть!
«Тоже мне нашёлся! Сам бы так попрыгал, раз чем-то недоволен!»
Подав ей нижнюю юбку, Гай по старой привычке отвернулся, что на сей раз ничуть не позабавило. Завязки путались в грубых складках, а тесёмки по какой-то причине напрочь отказывались держаться в одеревеневших пальцах.
«Тоже нашёлся, – мысленно проговорила девушка, вновь откинув лезущие в глаза волосы. – И эти ещё! И почему, спрашивается, мы должны мучиться?»
Очередной петушиный крик донёсся со двора.
Всё так же вслепую Гай передал фартук. Выскользнув, грубая ткань полетела на пол. Девушка наклонилась. Макушка её пролетела в дюйме от стола-табурета. После вчерашнего дня пальцы не гнулись, так что пришлось просто поддеть ткань за край. Она застыла, уставившись на стопы. Только теперь Зое заметила, что спала в обуви. Или… она уже успела натянуть? А когда?
Да, докатились.
– Может тебе ещё полежать? Глаза у тебя… такие.
– Может, – проговорила девушка, с
