Благословенная Империя - Ellerillen
А ещё эта дурная пульсация в груди сопровождалась всё нарастающими волнами жара. Пока всё это было ещё терпимо, он делал вид, что с ним всё в порядке, чтобы не подрывать боевой дух отряда, но, похоже, его странная проблема была слишком уж очевидной.
Какими глазами на него посмотрели все присутствующие, когда он заявил, что отправится на разведку вместе с Шоуки и на Орсом…
— Всё так плохо? — криво улыбнулся Алан.
— Дорогой друг, даже под таким слоем грязи видно, что ты бледен как труп! — поджал губы Демьен. — И руки у тебя дрожат как у старого пропойцы в полушаге от горячки.
— Да? — Алан нахмурился, и отвернул меховые манжеты, чтобы спрятать под ними пальцы. Да и - так теплее, морозно было с утра.
— Так что садись-ка ты в кучку и грейся, — невежливо велел Шоуки, зло щуря глаза. Парень вообще был на взводе и сильно нервничал. В таких обстоятельствах, в целом, не удивительно, но зная, насколько спокойней и пассивней он держался прежде… Алан вздохнул и посчитал за лучшее подчиниться. Опустился на прелую солому, по другую сторону от тихого и расстроенного Амарими. Младший сын Наместника серьёзно повредил ногу и ни о какой разведке и речи не могло идти. Шотиши же остался присматривать за ними двумя, со всей серьёзностью отнесясь к вверенным ему обязанностям.
Пристанище они нашли в старом сарае, чудом не затронутом огнём. Трущобы вообще прогорели слабо - огонь разрушил пару кварталов, но после сошёл на нет, наткнувшись будто на непреодолимую стену в районе разрушенного моста. Алан сперва ломал голову над причиной этого, потом присмотрелся к заборам и крышам кособоких домов, и его осенило - настил на мосту заменяли регулярно, где-то раз в четыре-пять лет, в зависимости от степени износа, и груду отработанных досок обычно сваливали у воловьей дороги, ближе к первым домам. А потом доски получше, должно быть, активно растаскивались местным населением для мелких и не очень ремонтов - в топку они всё равно не годились, зачарованные и пропитанные какой-то дрянью от огня да гнили. И за прошедшие годы ближайшие к мосту кварталы стали, похоже, частично огнеупорны.
Какая ирония.
Полноценная обработка среднего дома от пожаров стоит ой как недёшево, а тут беднота получила тот же эффект задаром…
Увлёкшись размышлениями, Алан не сразу заметил, что Амарими теребит его за руку. Вернее, выпроставал кисть из рукава, и обхватив, сильно вдавил пальцы в запястье, прислушиваясь к чему-то.
— У тебя жар, — заметит напряжённо. — И что-то непонятное с пульсом происходит. Из меня лекарь, конечно, так себе, диагнозы ставить.
— Просто перенапряг магический дар, — попробовал отмахаться Алан. — Пройдёт.
Амарими глянул на него с сомнением, но промолчал. Но руку его так и не опустил.
В этой части трущоб было тихо, похоже, когда пособники заговорщиков только расчищали дорогу у моста, местные прозорливо бежали вверх по реке, к старому мосту. Трупов и следов мародёрства на улицах почти не было. Оставшиеся жители попрятались по щелям и сидели тихо как мыши. Как и они сейчас сидели…
Время шло, лучше не становилось. Алан дышал медленно и размеренно, мысли путались, сосредоточиться на чём-то стало сложно. И сон, зараза такая, не шёл.
Так они и сидели вдвоём в уголке, и только Шотиши маячил то и дело за порогом, тихо перемещаясь по тесному заваленному рухлядью двору и контролируя происходящее за забором.
Сколько времени прошло, он бы не сказал, но посветлело уже хорошо. Как бы не к полудню дело шло, когда пара разведчиков вернулась. Алан их не узнал даже с ходу. Что Шоуки, что Демьен закутались в какое-то рваньё, даже на сапоги намотали какие-то тряпки, став неотличимыми от местной бедноты. И целый куль этого самого рванья приволокли. Но да не это главное - парни раздобыли чёрствую краюху хлеба и ведро колодезной воды. Алан пил, и не мог напиться, хотя и не следовало, по-хорошему, так хлестать холодную-то.
Полегчало, хотя пожара в груди она и не залила.
— Что? — Алан поймал на себе задумчивый взгляд Шоуки. Очень уж внимательный и тревожный.
Шоуки помедлил, потом подсел к нему с другого бока, и тоже поймал за руку, прощупывая запястье.
— Да что не так? — действия южан немного злили, он попытался выбрыкнуться из их хватки и сложить руки на груди, но просто не смог - его с лёгкостью удержали.
— Боль есть? — спросил Шоуки, заглядывая в глаза.
— Есть, — помедлив, всё же сознался Алан.
— Тут? — он показал на себе, приложив руку к груди. Было не особо понятно из-за рванья да тёплой одежды под ним, но в целом…
— Да, — неохотно подтвердил Алан. И понял, что лицо южанина делается ещё более обеспокоенным, а в глазах появляется лихорадочный блеск.
— Что? — тут уже Амарими вклинился, зыркая то на одного, то на другого.
Шоуки указал куда-то в угол. Алан не понял, куда смотреть, вот совсем, но Амарими увиденное взволновало.
— Шотиши, это не ты? Шоуки?
Оба покачали головами.
— Да что вы там увидели то? — устало спросил Алан.
Шоуки поднял с грязного пола ржавый гвоздь, и оставил его на раскрытой ладони. Железяка едва заметно вздрагивала.
— И - что? — честно сказать, их поведение начало злить. Развели здесь непонятно что из-за какого-то гвоздя. Ну, и лихорадки. Это должна же быть какая-то дурная лихорадка? Ничто другое в голову просто не лезет.
— Это... — Амарими сглотнул и как-то весь подобрался. — Один из признаков пробуждения сильного дара. Когда подобное начинает происходить… Мы обычно носим специальные амулеты. Вроде бубенцов… И когда они… Нас подвергают особому ритуалу, помогающему пробудить дар безболезненно.
— А деревенщины вроде меня обходятся и без амулетов, и без ритуала, — произнёс тихо Шоуки. — Старшие спохватываются, только когда у ребёнка начинается лихорадка.
Алан нахмурился мучительно - о чём они вообще? Голова совершенно не желала соображать.
— Похоже
