Наталия Московских - Нити Данталли (СИ)

Последние слова Бэстифар добавил, едва не усмехнувшись. Бенедикт вздохнул, заставляя себя успокоиться, и напомнил себе, что терпение есть добродетель любого служителя благого дела.

— Я не прошу выдавать его мне, Ваше Высочество, — осклабился Колер. — Я прошу лишь позволить мне поговорить с ним. И прекрасно знаю, что не имею права применять силу, если только ваш гость не будет угрожать моей безопасности. В этом случае вступают в силу права Красного Культа. В любом государстве. Это постановление одобрено всем Советом Восемнадцати, если вы помните.

Бэстифар сохранил на лице невозмутимость.

— На материке, — уточнил он, тут же расплывшись в улыбке, заметив нехороший блеск в глазах посетителя. — О, не спешите насылать на меня гнев заморских стран, жрец Колер, это было лишь уточнением. На деле я ничего не имею против вашего разговора с моим гостем. Однако надеюсь, вы понимаете, что происходить это будет в моем присутствии?

— Понимаю, Ваше Высочество, — кивнул Бенедикт.

Бэстифар неопределенно повел головой и направился к колонне, около которой на резном столике на подушке покоилось небольшое темное крылатое существо. Аркал осторожно потревожил сон эревальны, погладив ее по голове.

— Шани, милая, найди мне Мальстена. Передай сообщение.

Эревальна встрепенулась, услышав знакомое слово, и издала урчащий высокий звук, глядя на своего хозяина.

— Мальстен, ты нужен мне в зале. Срочно, — произнес Бэстифар.

Шани взмахнула крыльями и упорхнула с подушки. Бенедикт изучающим взглядом проводил существо.

Аркал, не убирая с лица довольной улыбки, вновь повернулся к посетителю. Некоторое время оба молчали, изучающе глядя друг на друга. Затем пожиратель боли добродушно произнес:

— Могу я распорядиться принести угощения, жрец Колер? Простите мою бестактность, что не предложил сразу.

Бенедикт сдержал усмешку: собственная бестактность явно меньше всего волновала Бэстифара шима Мала.

— Нет, благодарю, — спокойно отозвался Колер.

— Воля ваша, — развел руками аркал.

Послышались шаги у входа в зал, и вскоре в дверях появился данталли, имеющий отдаленное семейное сходство с Иннессой Ормонт, однако мало походивший на герцога. Этому Бенедикт не удивился, однако и с демоном по имени Сезар Линьи в вошедшем данталли он также не увидел схожих черт.

Вслед за Мальстеном Ормонтом в зал влетела эревальна и, тихо промурлыкав, улеглась обратно на подушку. Бэстифар приветливо улыбнулся.

— Ты звал меня, Бэс? — осведомился данталли и замер, увидев гостя принца.

— Да, мой друг, — аркал сохранил голос непринужденным, а лицо расслабленным. Заложив руки за спину, он сделал приставной шаг прочь от Бенедикта. — Этот человек проделал долгий путь, чтобы поговорить с тобой. Надеюсь, ты не откажешь ему в этом?

Жрец Культа прищурился и предпочел не среагировать на слова Бэстифара, представившие его как простого просителя, а не как уважаемого человека с особыми полномочиями.

«Все это не имеет значения», — напомнил себе мужчина. — «Главное спровоцировать демона на агрессию, и тогда аркал будет бессилен».

— Мое имя Бенедикт Колер. Я прибыл из резиденции Красного Культа в Хоттмаре, Кардения, — осклабился он и замолчал, предоставляя данталли возможность осмыслить полученную информацию.

Реакция не заставила себя ждать: демон мгновенно осунулся и побледнел. На его лице напрягся каждый мускул.

Бенедикт был полностью поглощен мимикой данталли, потому не мог видеть, как заведенная за спину рука аркала начала предупреждающе светиться красным светом, вследствие чего напряженность на лице демона-кукольника была вызвана отнюдь не появлением враждебно настроенного жреца Культа, а необходимостью терпеть внезапно нахлынувшую боль.

— Как только у меня появился, наконец, повод навестить вас, — продолжал Колер, делая шаг к данталли, — я счел своим долгом… гм… отчитаться перед вами о моей работе четырехлетней давности. О разоблачении пособников демонов-кукольников в Хоттмаре. Я о вашем дражайшем семействе. О Гелвине и Иннессе Ормонт, а так же любовнике герцогини Сезаре Линьи.

Бенедикт пристально всмотрелся в напряженное лицо Мальстена. Руки его, казалось, подрагивали от злости, челюсти были плотно стиснуты.

«Еще немного, и он проявит агрессию», — победно подумал жрец. — «И тогда он будет полностью в моих руках!» К Бэстифару, сияние вокруг ладони которого стало ярче, он не поворачивался.

Мальстен Ормонт стоял, не дыша. На лице показывалась плохо скрываемая гримаса мучения, однако он не издавал ни звука.

Бенедикт досадливо цокнул языком и неопределенно качнул головой.

— К сожалению, души герцога Ормонта и его супруги оказались полностью развращены демоном, и спасти их не представлялось возможным. Разве что очищающий огонь вернул их душам первозданность перед богами.

Данталли прерывисто вздохнул, взгляд его помутился.

«Наверное, ему даже мое лицо не дано разглядеть из-за одежд. А временами это ведь кажется мне прискорбным… интересно, а как выглядит Бэстифар шим Мала, он тоже не знает?»

— Ваша дражайшая матушка, да будут боги милостивы к ее душе, сыпала проклятьями, словно ведьма, когда огонь коснулся ее. Я очень сожалею о том, что сделал с ней демон Сезар. Счел, что вы должны знать, до чего довело благородную даму Иннессу Ормонт само ваше появление на свет и чего ей стоило ваше обучение, — Бенедикт говорил спокойно и вкрадчиво, однако то, что Мальстен не срывался, начинало выводить его из себя.

— Удивительно, что даже на допросе герцогиня смолчала о вас. И она, и данталли, и даже ничего не знавший Гелвин Ормонт, всячески утверждали, будто вы человек, истинный наследник Хоттмара. Более всего хотел бы я сейчас взглянуть в лицо герцога, уверенного в вашем родстве с ним, после того, как вас — самонадеянного богопротивного монстра — разоблачили при дэ’Вере…

Мальстен Ормонт, казалось, готов был напасть с минуты на минуту. Бенедикт набрал в грудь воздуха, чтобы продолжить провоцировать анкордского кукловода, но внезапная резкая боль пронзила жреца по всему телу, он вскрикнул от неожиданности, обернулся и увидел угрожающе горящую алым светом ладонь аркала.

— Довольно, Колер! — властно воскликнул Бэстифар шим Мала, намеренно опуская звание посетителя. — Меня утомила ваша тирада, а мой гость более не желает с вами говорить, но он слишком тактичен, чтобы послать к бесам человека, проделавшего такой долгий путь, чтобы выговориться. В этом случае право выставить вас отсюда, коли он не проявил агрессию, остается за мной.