В Бирюк - Обязалово

Как обычно в походе - первый день самый тяжёлый и суматошный. Мужики быстренько заваливаются спать, а я, продремав день, изображаю Деда Мороза - "дозором обходит владенья свои".

Ещё в темноте - подъём, ещё до восхода - лодку на воду. Смурные, невыспавшиеся, с больными спинами и поясницами гребцы мрачно наблюдают, как я меняю вязку девке.

Из разной скобянки, понаделанной Прокуем как образцы для продажи, достаю наручники и застёгиваю на её запястьях спереди. Кто-то из рябиновских начинает, было, учить как надо правильно. И замолкает, наткнувшись на взгляд Якова.

Теперь отводим скованные запястья к её затылку и застёгиваем обруч-ошейник, прихватывая им к шее коротенькую цепочку между браслетами.

Яков осторожно проверяет на палец плотность крепления. Хмыкает при виде гравировки на ошейнике - "рябинино".

-- Поглядим.

Только глядеть досталось мне: у Варвары начался жар. Пришлось прополоскать портянки и мокрыми накладывать ей на лоб, на шею, в паховые области.

А чего я, собственно, суечусь? "Чем лечим - тем и калечим" - лечебная народная мудрость. И - наоборот. Девку снова засовывают в мешок. Она слабенько вырывается, скулит, в глазах - совершенно животный ужас. Как у утопляемого котёнка. "Она как рыбка без воды свой бедный ротик разевала"... Воды - для "бедного ротика" - сейчас будет много.

-- Ну-ну, девочка, дядя тебя просто искупает, макнёт и вынет.

Яков опускает мешок за борт и смотрит на меня. Секунд через пять мешок за бортом начинает сильно дёргаться. Ещё через 15 - прекращает. Ещё через 10 - Яков вытаскивает на борт.

Из развязанной горловины появляется некрасиво перекошенное лицо рыдающей девки.

-- Ну-ну. Испугалась, глупышка? Я же сказал - макнут и вынут. Я тебя топить никому не дам.

Я поглаживаю её по опухшему лицу, по исцарапанной коже лысой головы. Вдруг она прижимается к моей руке губами, начинает быстро-быстро целовать, бормоча:

-- Не надо... не надо больше, пожалуйста... ради Христа... смилуйтесь... родненькие, хорошенькие, миленькие... не надо...

И заливается слезами. Горячие слёзы среди холодной речной воды хорошо различимы. Наконец, всхлипывая, затихает.

Вот и славненько - вытекающая кровь очищает раны тела, свободно льющиеся слёзы - раны души. А мокрый мешок - создаёт жаропонижающий компресс по всему телу.

К вечеру нашёл старый драный мешок, пробил в швах дырки для головы и рук, надел. На голову ей замотал, вместо платка, кусок разодранной мешковины. Народ старательно комментировал мои кутюрьёвые способности:

-- Батя мой раз на огороде такое же пугало поставил.

-- И чего?

-- Чего... Вороны с перепугу и урожай за прошлый год вернули.

Остряки. Неудобная и некрасивая одежда - стандартный способ подавления психики. Для женщин - вообще особо действенен. А для бывшей боярской дочери и бывшей монастырской послушницы, привычной к удобной, чистой, довольно статусной одежде - чрезвычайно.

Главное: в таком виде она к своим подружкам в городе - не побежит. А и встретится случайно - перейдёт на другую сторону улицы.

Она от меня не отходит. Даже "в кустики" - только со мною. А уж когда один из мужиков её мимоходом за попку ущипнул... Чуть я встал - скулит и плачет. Опять я себе... "прикрасу на шею" надыбал.

Интересно, они с её бывшей холопкой похожи как сёстры. Может, сёстры и есть. Выдавать замуж беременных наложниц - стиль жизни и на "Святой Руси", и в Императорской России. Что у Немата родиться? Единокровные брат с сестрой...

"Родила холопка в ночь

Не то сына, не то дочь

Не мышонка не лягушку

А неведому зверушку".

От девушки никогда не знаешь чего ждать: то ли мальчика, то ли девочку.

К вечеру третьего дня пришли в Смоленск. Аким... вятшесть демонстрирует. Понятно же - соваться вечером в город, где нас не ждут - глупость. Причём - опасная.

-- Да чего думать-то? Я етом городе стока лет...! Меня тута каждая собака знает...! Да я в любой дом тока стукну...! Это ты тут никто, а я - Аким Рябина! Итить вашу ять!

"Прихожу к себе домой, -

Я не я и дом не мой.

В психбольнице мой диагноз:

Застарелый геморой".

Фольк снова прав: ночная швартовка - "геморрой" в полный профиль.

Я уже говорил: приезжий, чужак - всегда цель для местного криминала. Больше всего в русских городах приезжих - на пристанях. Поэтому нижние приречные районы русских городов - "подолы" - превращаются в городскую клоаку, накопители отбросов городского общества. Сначала человек работает, к примеру, грузчиком, потом - перебивается случайными заработками, потом - случайными кражами или обманами пришлых. Потом... тать, разбойник, нищий, попрошайка. Некоторые с этого начинают. Кубло.

И тут мы... такие... тёпленькие. Куда становиться - не знаем. Чего кому платить - не ведаем. Где как ночевать, где костёр разжечь, где дров взять...

Встали к какой-то пристани. Только привязались, только начали по сторонам ночлег искать, подходят четверо. Оружные, но... разнообразно. Старшой, с мечом и в шишаке сразу в наглую:

-- Кто такие? Почему без спроса? А ну, отваливайте!

Аким сперва гонором:

-- Я! Аким Рябина! Сотник смоленских стрелков!

-- Рябина? Не слыхали такого. У стрелков сотником - Цукан Щавеля. Брешешь ты, дядя. За брехню надо бы взять тебя - да к тысяцкому на двор. Ну да ладно - заплати и проваливай.

Аким как-то... растерялся.

-- Скока ж, служивые, хочите? Чтоб с причалом и без беспокойства?

Тут Николай влез:

-- Так тебя ж Репа звать. Репа Вонючка. Тебя ж в прошлом годе за татьбу на торгу плетью били! Чтобы татя, да в пристаньскую стражу... Чего, ребятки, надумали с дурней проезжих серебрушек состричь?

Опа! Тема знакомая. И по Демократической России, и по Остапу - сыну "турецкоподданого". Поэтому и реакция моя - чуть быстрее:

-- Сброю к бою. Чимахай вразуми доярок.

Просто Чимахай уже на пристани стоит, как раз топоры свои из узла достаёт, чтобы за пояс убрать. Но - тормозит:

-- Эта... А бабы-то где? Ну... доярки-то?

-- А вот стоят. Хоть и не бабы, а тоже доить надумали. Нас. Эй, дояры! Пояса, брони - долой. Кто побежит... Сухан, сулицы взять.

И остальные мои - уже все с точёным и обнажённым в руках.

"На берегу доярка доила корову. А в реке всё отражалось наоборот".

Получилось как отражалось. Ушли молодчики не солоно хлебавши. Как здесь говорят: "пошёл по шерсть, а пришёл стриженным".

Красиво? - Конечно. Только сколько фырканья было, когда я своих учил! Я же поломал один из базовых принципов здешней воинской выучки!

Средневековый воин имеет навык собираться долго. Нужно кучу неудобных вещей на себя одеть, всё на завязках, ремешках, шнурочках. Иное самому и вовсе - только со сторонней помощью. Обвешаться, приладить, подзатянуть, примериться...