Александра Лисина - Возрождение

Владыка Эоллара ошарашено моргнул, потому что голос Таррэна стал откровенно пугающим.

- Пусть никто не двигается. Что бы ни случилось. Как бы ни повернулись события. Особенно, если Бел окажется очень близко. Никаких резких движений. Никакого оружия. Никаких обсуждений и воплей не по существу. Пусть все молчат. Это будет вернее всего. Молчат и стараются поменьше дышать. Поверьте, это не шутка: на данный момент очень велика вероятность того, что Бел посчитает вас - чужаков - за угрозу и разорвет на части, не разбираясь, кто именно потянулся к мечу. Эланна, ты меня поняла?

- Да, - очень тихо прошептала эльфийка. - Я не знала, что Бел может ТАК... это из-за нас, да? Она сорвалась, и в этом виноваты мы?

- Сорвалась. Но не из-за вас, а из-за того, что в прошлый раз я пришел слишком поздно, - с досадой отозвался Таррэн, не сводя глаз с супруги, которая все еще удивительно неподвижно стояла на месте, позволяя видеть свое совершенное, объятое Огнем тело. Но, одновременно с этим, вызывала внутри какой-то первобытный, безотчетный страх. Своим видом. Окаменевшим, словно изваянном в белоснежном мраморе лицом, из-под которого, как из-под толщи воды, вдруг проступили звериные черты. Своими горящими глазами, где больше не осталось даже намека на прежнюю зелень. Хищной усмешкой, больше похожей на кошачий оскал. Острыми клыками, словно невзначай выползшими из-под верхней губы. Неприятно удлинившимися пальцами, на кончиках которых блеснули голубоватой сталью невероятно острые когти. Но особенно - частым гребнем коротких костяных игл, выросших прямо из-под доспеха и устрашающе напомнивших присутствующим страшноватое украшение знаменитых костяных убийц Проклятого Леса - хмер. Потому что именно в этот момент пригнувшаяся, как перед прыжком, Гончая стала до жути, до дрожи, до леденеющего нутра похожа на ужасающе совершенную, нечеловечески быструю и смертельно опасную хищницу, которая уже встала на след и готовилась к решающему прыжку.

- Кто ты?! - пораженно спросил Дракон, во второй раз за этот трудный день удивившись до полной оторопи.

Белка вместо ответа тихо, угрожающе заворчала, сумев одним этим звуком выразить и презрение, и раздражение, и гнев, и все еще растущую ненависть, которая жаркой волной брызнула от нее огненными искрами, но с шипением разбилась о неверящее изумление попятившегося противника.

- Кто ты? Как вы сумели?!..

Рен Сорен ал Эверон нервно икнул, только сейчас сообразив, почему свирепые оборотни вдруг попятились в кусты и уже оттуда настороженно посматривают, не смея заступить дорогу взбешенному Вожаку. А когда Белка неуловимо быстро даже для его чутких глаз качнулась, издав тихое, угрожающее рычание, неожиданно со всей ясностью осознал, что предупреждение Таррэна - не пустой звук. И что эта... это... существо, каким-то образом сочетающее в себе невыносимую женскую притягательность и смертельную угрозу голодного зверя, действительно способно в доли секунды разорвать любого из них на части. Голыми руками. Или же зубами, которые за это время стали еще длиннее. Но, что самое страшное, они почти не портили ее. Даже костные иглы на спине, когти и исказившееся лицо не смогли изуродовать это хищное совершенство пропорций, скрыть грациозную плавность движений, умалить красоту ее изменившегося тела. Она просто стала немного другой - еще опаснее, чем прежде, еще неудержимее, свирепее, быстрее. Но даже так она не могла не завораживать и вызывать злого восхищения, замешанного на остром сожалении, что никому и никогда не удастся приручить этого совершенного зверя. Никому, кроме одного единственного безумца, который даже сейчас умудрялся смотреть на нее с удивительной теплотой и неподдельной любовью.

- Снимай щит, - поразительно спокойно велел Таррэн Элиару. Всего за мгновение до того, как пришедший в себя Дракон опрометчиво поднял руку с зажатым в ней оружием. - Только медленно и осторожно, чтобы она не почуяла. Нельзя спугнуть, иначе сорвется, как тетива с лука, и успокоить ее будет стоить нам большого труда.

Дракон, окончательно определившись с тактикой, снова встал в боевую стойку.

- Болван, - неслышно прокомментировал Элиар, уже понимая, что в этот миг пришелец совершил свою первую и последнюю ошибку. А Белка словно того и ждала - едва посмевший напомнить о себе враг шевельнулся, она растянула губы в зловещей улыбке и безо всякого предупреждения прыгнула. С места. Лихо. В мгновение ока покрыв оставшееся до него расстояние. Просто прыгнула диким зверем и с легкостью смела с ног удивленно моргнувшего мужчину.

При этом двигалась она так быстро, что никто не уследил за ее ударом. Только мелькнула через весь зал черная молния, гулко звякнул металл о металл, после чего не успевшего отреагировать Дракона с шумом вынесло на край поляны. А когда Гончая его отпустила, припав к земле на манер дикой кошки, у алиарцев вырвался невольный вздох: на покрытой доспехом широкой груди Создателя появилась длинная узкая полоса, стремительно окрашивающаяся кровью.

Дракон неверяще провел ладонью по разорванной броне и ошалело перевел взгляд на замершую перед новым прыжком женщину: достала его! На этот раз достала без труда! Почему-то одним клинком и почему-то не добив на месте, хотя видно по глазам - могла бы. Однако отскочила в тот же миг, воткнула в дерн до упора свои пылающие мечи, будто убедилась, что в таком виде они прекрасно пробивают даже хваленую Драконью чешую, но решила, что это будет слишком просто.

Встретив его взгляд, Белка тихо зашипела и взрыла землю когтями, одновременно наклонив голову и изучая второго "Талларена", словно противную гусеницу. А он неожиданно понял: играет. Эта Торкова демоница просто играет с ним! Действительно - как кошка!

Он гневно зашипел в ответ, но она, как ждала приглашения, прыгнула снова. На этот раз - без мечей, с голыми руками... ах нет, выхватила на лету свой любимый нож из черного аконита... тот самый, подаренный Тилем на припозднившуюся свадьбу. Но выхватила хитро - обратным хватом. Так, что до тех пор, пока не звякнула и не порвалась с отвратительным скрежетом драконья броня, почти никто и не понял, в чем дело. Но вот когда приготовившегося к атаке Дракона снесло во второй раз, да не просто так, а еще и проволокло, ругающегося на непонятном языке, по траве... когда он с яростным рыком вскочил и мазнул ладонью по второй половине груди... когда с гневным изумлением снова заметил выступившую кровь и понял, что необычное лезвие крошит его броню, как бумагу, а потом осознал, что эта фурия почему-то опять не стала добивать...

Летний Дворец эльфов содрогнулся от долгого, полного раздражения и глухой ненависти рыка. И рык этот был так свиреп, что у пышных садовых деревьев верхушки пугливо склонились чуть ли не до земли. Листва с ближайших ветвей наполовину облетела. Кусты полегли. Трава в панике прижалась. Стены Дворца нервно завибрировали, пытаясь сдержать мощную звуковую волну... а Белка даже не пошевелилась. И лишь когда у него закончился воздух в легких, а примятые деревья начали потихоньку выпрямляться, она прыгнула в третий раз. Наверняка - в последний.