Трон тысячной лжи - Рейчел Хиггинсон
— Мне нужно, чтобы это произошло немедленно. Ты способен на это?
Его подбородок снова дернулся.
— Да.
— Не мог бы ты рассказать мне, как это делается? Меняешь облик? Ты тоже птица?
Его губы изогнулись в полуулыбке.
— Я Каволианец, — сказал он в качестве объяснения.
— Значит, это не птица.
— Дух жеребца, миледи.
Дух жеребца. Что это значит? В моей голове промелькнуло воспоминание о том, как Тейлон рассказывал мне, что Каволия разрешала лошадям спать в своих постелях. Может быть, это были не лошади, спящие в постелях своих хозяев, а лошади, спящие в своих собственных постелях.
— Ох, — удалось мне произнести.
— Но сегодня я воспользуюсь способом Каволии. Иначе мне потребовались бы дни, чтобы найти его.
— Значит, это может произойти немедленно?
— Пока он все еще с Гантером, да.
— Хорошо. Тогда скажи ему, чтобы он шел прямо в Сораваль. Скажи ему, что Блэкторн уже сейчас идет на его королевство. Корона у Раванны Пресидии, Каша и Арамор с ней. Они не остановятся, пока королевство не станет их. Его люди будут нуждаться в том, чтобы он руководил. Я отправлю ему еще одно сообщение, как только смогу. И скажи ему… — Я люблю его. Я скучаю по нему. Он нужен мне. Я… мне жаль. — Скажи ему, что я в порядке. Что я невредима.
Соравалю понадобится их наследный принц, чтобы оказать решительное сопротивление. Конечно, Хьюго всё еще был их королем. Но Тейлон был их будущим и предводителем армии. Кроме того, его семье понадобятся его тихое мужество и неукротимая сила, чтобы пережить это темное время. Я бы поддержала их любым доступным мне способом. Но сейчас я могла бы, по крайней мере, подарить им их сына.
Финч кивнул и вышел из комнаты. На его месте десять советников, генералов и политиков заполнили пространство, выкрикивая мне свои приказы и стратегии. Я оглядела комнату моего дяди и пожалела, что его здесь нет. Что меня удивило. Еще больше я пожалела, что здесь нет моего отца.
Не обращая внимания на голоса стариков, кричащих на меня, я подошла к текстурированной карте королевства в центре комнаты. Она была очень похожа на ту, которую отец Тейлона, Хьюго, хранил в своей собственной военной комнате. Подробные изображения королевств были представлены в уменьшенной версии реальности. Элизия с её Алмазными горами, сверкающими между глянцевыми границами Мраморной стены. Барстус с его холмистыми пустошами и зазубренными ледяными горами. Ворестра с её золотыми дюнами и пышными садами-оазисами. И Соравейл, стоящий спиной к Кристальному морю, и его утесы, усеянные спящими драконами.
Могла ли Раванна действительно захватить Соравейл? Могла ли она завоевать столицу Десмондин? Могла ли она оккупировать страну и сделать её своей?
Мой взгляд метнулся к Хеприну. Это было сравнительно небольшое королевство. Три его стороны граничили с морем. Оно было так мирно. Так… свободно от борьбы.
Как оно выглядело сейчас? Сгорело ли всё? Было ли оно стерто с лица земли? Что случилось с королевской семьей?
Что случилось бы, если бы я не подавила эту мятежную болезнь и не забрала обратно корону, которая принадлежала мне?
Что-то горячее и суровое пронеслось сквозь меня, воспламенив мою кровь целеустремленностью. Это было нечто большее, чем война людей, оружия и прогресса. Это была война магии, истории и двух королев, которым предстояло решить судьбу державы.
— Хватит! — я закричала на мужчин, которые пытались перекричать друг друга. — Я не могу вас понять, когда вы все кричите одновременно!
Один исключительно напыщенный мужчина средних лет протолкался вперед.
— Ваше Величество, я генерал Леффенмор. Возможно, вы меня помните. Я генерал королевской армии.
— Я помню вас, — холодно сказала я ему. Он был на первом ужине, на который меня пригласил Тирн. Тогда я еще не встречалась с Конандрой. Целью ужина было унизить меня. Леффенмор был рад внести свой вклад.
К его чести, он не дрогнул при упоминании о той ночи.
— Мы должны отвести наших людей от стены и вернуть их в Экстентию. Мрамор выдержит. Наша оборона должна быть использована для защиты замка.
Я выдержала его взгляд, задаваясь вопросом, как кто-то, кому еще не исполнилось восемнадцати, мог выиграть войну. Хуже того, как кто-либо мог выиграть войну с помощью такого глупого совета.
— Если стены выдержат, зачем нам использовать все наши ресурсы для защиты замка?
Он открыл рот, быстро закрыл его, затем открыл снова.
— Более того, генерал, какой толк от стен, если наши враги могут просто перелететь через них?
При этих словах его лицо стало болезненно желтым, и я подумала, что он, возможно, перестал дышать. С огромным усилием он, казалось, с трудом взял себя в руки, но прежде чем он смог объяснить свои доводы или предложить что-то другое, в дверях возникла суматоха.
Я слышал, как Кертис с кем-то спорил. Отойдя в сторону от группы мужчин, которые были похожи на стайку гусей, вертящих головами по сторонам, я подошла посмотреть, что происходит.
— Вам туда нельзя, — говорил кому-то Кертис. — Королева на совещании!
Противостояние приобретало физический характер. Я слышала, как кто-то спорил с Кертисом, но его голос был приглушен строгими командами Кертиса.
Наконец, в комнату просунулась долговязая рука. Я заметила копну светлых волос. А потом этот милый, знакомый голос.
— Она для меня не королева. Она мой друг. И мне нужно её увидеть, — затем громче и отчаяннее он закричал. — Тесс! Впусти меня! Тесс!
— Впусти его, — эхом повторила я, делая свой первый настоящий вдох с тех пор, как, возможно, он ушел больше месяца назад. Рыдание сотрясло меня от обещания его присутствия, но я сдержалась и выкрикнула свою команду. — Пропусти его! Драконья кровь, Кертис, его всегда пропускай.
Оливер появился в дверях, растрепанный и побитый, как и следовало ожидать после его путешествий. Его волосы были опалены на концах, и он был весь в грязи. Его губы были порезаны, в уголках виднелась кровь, а под глазом красовался синяк, который, казалось, только начал заживать.
Слёзы навернулись мне на глаза, горячие и отчаянные. До этого момента я не знала, как сильно нуждалась в нём. Пока он не предстал передо мной таким знакомым и похожим на Оливера, как всегда.
Я протиснулась мимо мужчин, которые думали, что знают всё, и бросилась в его объятия.
— Как это возможно? — я плакала у него на плече.
— Я ехал без остановок уже несколько дней. Храм, Тесс… — его голос дрогнул при упоминании об этом. — Братья.
Мы прижались друг к другу крепче, только сейчас осознав всю тяжесть случившегося.
— Отец Гариус? — я всхлипнула.
— Я не знаю.
