Семара - Зарницы смуты

Рубеж являл собой полосу пограничных земель между Домами Хеленнвейс и Мискарелль. Много удобных бухт, где разрастались в старое время припортовые города и рынки, мелкие рыбацкие деревушки, сторожевые заставы, рядом пролегали торговые пути. Буря смела все. До сих пор Каолит так и не смог полностью возродить жизнь на Хладном Рубеже и вряд ли в ближайшее время сделает это.

Вдоль тракта изредка попадались странные хибары. Каменные пирамиды, обложенные уже изрядно прогнившими досками. Кое-где виднелись стрелочные указатели, но надписи давно истерлись.

- Дома орров, - пояснил Призрак. - Живут в них, пока прокладывают или латают дороги.

- Уютные, - скривилась Тайдеона. - Может, на ночь остановимся в одном из них? Как-никак, лучше ночевки под открытым небом.

- Не думаю, что это хорошая мысль, - ответил Тарий. - Будем идти дальше, пока не наткнемся на постоялый двор или какую-нибудь деревушку. Правда, их здесь почти не осталось, но, думаю, стоит рискнуть.

- А чем тебе не угодили пирамидки? - хмыкнула Тай.

- В них нет очагов, гораздо холоднее, чем на открытом воздухе, и очень темно, - неожиданно ответил Призрак. - Я провалялся в такой хибаре четыре дня, пока заживала рана, и сразу скажу - приятного внутри мало.

- Почему в домах орров нет очагов? - спросил Мелгер. - Здесь холодно.

- Они недолюбливают огонь, - я вспомнил, как отсаживался от костра возничий, когда мы остановились на ночлег у фонтана Глэдис.

- Верно, - подтвердил Деррик. - Я бы даже сказал - боятся. Но терпят, пока рядом есть люди.

Несмотря на возмущенные возгласы Тайдеоны, мы поплелись дальше. Хорошее настроение сохранял лишь Мелгер. Где-то рядом, в излучине реки Аор, приютилось поместье его семьи, и он был рад оказаться в родных краях. Вдали от шумных городов, у подножья Дождливой гряды. Друг не раз описывал мне их дом, что больше походил на маленькую крепость, три горных водопада, вокруг которых раскинулись поляны изумрудного клевера, место казалось чудесным, но мы туда не заглянем. Так решил сам Мелгер. За ним могут прийти в любой миг, и подвергать семью опасности - предательство.

Группа шла на север, туда, где вздымались заснеженные вершины гор.

Порой из-за зубчатых верхушек скал открывался потрясающий вид на море. Доносился шум прибоя, низкий и раскатистый гул ветра. Небо затянули серые тучи, день шел на убыль, вечерние краски придавали окружающему миру угрюмости. Разговаривать никто не хотел, замолчала даже Тай. Все устали, кроме, пожалуй, Деррика, и хотели лишь одного - поскорее найти ночлег. Сумерки сменились ночью, стало настолько темно, что было невозможно разглядеть дорогу под ногами. Холод усилился.

- Все, дальше идти нельзя, - выдохнул Тарий, когда за очередным холмом мы увидели лишь безжизненную пустошь. Правда, деревьев здесь было побольше, да едва различимые силуэты пирамид виднелись у тракта.

- И что теперь? - прошипела выбившаяся из сил Тайдеона. - Будем ночевать под открытым небом?

- Можешь наколдовать нам дом, - с готовностью откликнулся Деррик. - Или переместить прямиков в Верфи! Сумеешь? Нет? Тогда не открывай рот попусту... Что там такое?!

- Знаешь, что я тебе скажу... - начала возмущенно девушка.

- Заткнись, - рыкнул Призрак. - Все заткнитесь. Я что-то слышу.

Он сбросил заплечный мешок и присел на корточки. Какое-то время просто сидел, ничего не говорил, даже, казалось, перестал дышать. Снял перчатку и приложил ладонь к земле.

- Где-то проехала телега, - уверенно заявил Деррик. - Если не ошибаюсь - не одна. Три или четыре.

- Это же тракт как-никак, - пожал плечами Лоббер Солье. - Чего удивительного...

- Удивительно, как ухитряешься чему-то учиться в университете, будучи тугодумом. Где мы находимся, помнишь? В этой части континента по ночам экипажи не ездят... и днем-то не всегда! Духи убитых во время войны людей - частые гости на тракте. Могут перепугать лошадей, тогда никакой возница не справится с животными. Да и темно здесь, дорога узкая, расщелин много.

Какое-то время потратили на препирания. Тарий неожиданно поддержал Лоббера и Тайдеону - они настаивали на ночевке в одной их каменных хибар. Призрак возмущался, приводил не очень разумные, как тогда казалось, доводы и грубил. Его сторону приняла Нисси. Она, судя по всему, попросту боялась ночевать в пирамиде. Я взял сторону Тай и Мелгера.

- Чтоб вас забытые боги оттрахали, - махнул рукой Деррик, когда окончательно понял, что проигрывает. - Больше слова не скажу.

Пирамида внутри оказалась ровно такой, какой их описывал Призрак: много сложенных горками булыжников, никакой мебели. В углу стояла ржавая лопата. Холодно, сумрачно и донельзя неуютно. Но никого это не смутило - на улице ревел ветер, кружил серебристую изморозь, и грозил сдуть в море любого дуралея, отважившегося бродить по тракту ночью.

- Все, можно погасить один из фонарей, - выдохнул Тарий, когда мы немного обустроились в убежище. - Запас масла и жира небольшой, лучше не палить попусту.

Колдуньи, впервые за все время путешествия перемолвившиеся парой слов, разожгли огонь. Он трещал и давал свет как настоящий, только горел на каменном полу и почти не грел. Трапезу устроили довольно богатую. Сыр, сухари, полоски вяленого мяса и подогретое пряное вино - то, что нужно уставшему и голодному путнику.

Не помню, почему проснулся. Просто раскрыл глаза и понял, что больше не смогу уснуть. Ноги озябли, нос и уши, казалось, вот-вот отвалятся. Огненный цветок по-прежнему трепетал посредине пирамиды, под потолком плясали тени. Нисси и Тай, несмотря на обоюдную неприязнь, спали чуть ли не в обнимку, укрывшись двумя одеялами. Тарий мощно храпел, завернувшись в какую-то необычную, белую и пушистую шкуру. Призрак прикорнул в углу: под голову сунул кожух, укутался в старое, латаное-перелатаное одеяло. Казался напряженным, словно приготовившийся к прыжку кот. Мелгер и Лоббер разлеглись рядом с девушками, будто оберегали их. Можно подумать, колдуньям нужна чья-либо помощь!

Я встал и, стараясь не создавать лишнего шума, выбрался на улицу. На востоке занимался рассвет, призрачный, с легким розоватым оттенком. Дымка скрывала побережье и безжизненную долину в низине. Никогда не любил раннее утро. Мне всегда казалось, что это время скорее принадлежит миру мертвых, нежели нашему. Есть в предрассветных часах нечто таинственное, пугающее. Здесь, вдали от крупных городов, чувствуется это намного острее. Но, надо сказать, взволновала меня далеко не близость мира духов.

Нечто в голове настойчиво твердило, что в округе не все гладко.

Дар.

Противиться ему было бы глупо, а я не настолько доверял себе, чтобы будить спутников, поэтому пошел один.