Оливер Джонсон - Полунощная Чудь

— Я слышала его, дитя, — сказала она, с трудом отрывая себя от стены. Она стояла, слегка покачиваясь. Потом глаза прояснились, взгляд сконцентрировался на посохе. — Недалеко. Перед нами еще одна равнина. Нам потребуется несколько часов, чтобы пересечь ее, а потом мы окажемся в лесу.

— Тебе нужна помощь, моя дорогая, — сказала Таласса. Она поглядела вокруг, и немедленно двое горцев вышли вперед и поддержали Аланду.

— Благодарю, — прошептала старуха.

Они пошли вперед. Теперь дорога шла по глубокому оврагу, на их головы сыпались крупные снежинки, дул сильный, пронизывающий ветер. Справа от них появилась каменная лестница, чьи ступеньки были покрыты льдом. Аланда указала на них, и все начали осторожно взбираться вверх; от тяжелого подъема болели ноги, а снег шел и шел, оседая на их плащах. Когда они добрались до верхушки лестницы, то оказались прямо в центре снежной бури. Из-за летящего снега мало что можно было разобрать впереди, но этот небольшой кусочек земли был совершенно плоский. Но сзади, они чувствовали это, горы накрыл настоящий ураган. Аланда указала посохом вперед. — Вот дорога, — сказала она, повышая голос. Ветер кричал и выл, как одержимый.

Гарадас начал отдавать приказы, все достали куски веревки и связались вместе, потом надели снегоступы. Но как только они сделали это, ветер внезапно прекратился, как бы отвечая на вой, который раздался позади них и который шел, как им показалось, из нижних отрогов Равенспура. Все остановились, перестав готовиться к выходу. — Фенрис, — прошептал Гарадас. — Быстрее. Скоро он будет здесь.

Староста махнул одному из своих людей, который отошел от остальных, занятых подготовкой снаряжения и вышел вперед. В руке он держал пропитанный смолой факел, чья рукоятка была сделана из белого дерева, похожего на ясень. Еще он принес медный держатель, на конце которого была выгравирована руна огня.

— Миледи, — сказал Гарадас, поворачиваясь к Талассе. — Я хранил это до самого последнего мгновения, но, хотя мы прошли через большие опасности, самая большая ждет нас сейчас. Идет Фенрис. Только магия Маризиана может помочь нам справиться с ним.

Таласса внимательно оглядела факел, потом перевела взгляд на Гарадаса. — Это то, что, уходя, оставил нам Маризиан, — ответил тот, — и с тех пор староста деревни хранит эту вещь.

— А что это такое? — спросила она.

— Легенды говорят, что когда Светоносица возьмет факел в руку, он испустит свет, на который не сможет смотреть ни один смертный человек, и тем более ни один зверь. Верниген будет наготове, если это станет необходимым, — объяснил Гарадас.

— Тогда оставайся поблизости, — сказала Таласса рыжеволосому горцу. Тот в ответ нервно улыбнулся.

Подошел Джайал, держа в руке конец веревки, которой она должна была привязать себя к линии. Таласса помогла Аланде и Имуни продеть веревку в их пояса, потом привязалась сама.

— Ты готова? — спросила она у старухи. Аланда кивнула, слишком слабая, чтобы говорить. Гарадас ждал в голове колонны. Он приказал своим людям зажечь все фонари. Но даже их свет едва пробивался сквозь ледяную мглу. Они дышали воздухом смешанным с туманом. Когда он увидел, что все готово, то повернулся и повел их по равнине вперед, высоко поднимая ноги в снегоступах.

Ветер вернулся и стал яростно дуть с севера, прямо им в лицо. Фонари замерцали, их свечи угрожали погаснуть каждую секунду. Позади они слышали волчий вой; стая, похоже, спускалась с горы, и приближалась.

Так они шли, сражаясь с ветром, около часа, время от времени останавливаясь, чтобы Аланда могла поговорить с посохом и определить, насколько далеко они от цели. И каждый раз оказывалось, что они продвинулись недалеко. Горцы напрягали глаза, отчаянно пытаясь увидеть темный край леса. Но, по меньшей мере, чем дальше они уходили от Равенспура, тем слабее становился ветер.

Внезапно цепочка резко остановилась. Таласса прищурилась, пытаясь через летящий снег рассмотреть, что произошло впереди. Человек, шедший первым, остановился, его рука была поднята вверх. Она напрягла глаза, пытаясь рассмотреть то, что увидел он. И тогда они все через кашель ветра услышали низкое рычание. Никто из них никогда не слышал ничего подобного: рычание шло, казалось, из глубины самой земли, низкий, то усиливавшийся, то ослабевавший скрежет, в котором смешалось трение кости о кость, хряща о хрящ и неизбывная ненависть.

Человек, шедший впереди, подался назад, подняв высоко фонарь, который он держал в руке. В его прерывистом свете стали видны красные, как топка глаза — волк. Он завыл и всё вокруг ответило воем: тварь пришла не одна. Таласса уже видела волков раньше, да и после каждой охоты в Огненных Горах отец обычно привозил домой несколько волчих шкур. Но этот волк был не похож на тех, хотя она и слышала о том, на кого он был похож: Жуткий Волк. Четыре фута в высоту, размером с маленького пони, обнаженные клыки не меньше шести дюймов в длину. Его дыхание тотчас превращалось в густой туман, собиравшийся перед ним. Но, достаточно странно, его шкура была серо-голубой, как если бы в ней смешались как мех, так и лед.

— Это один из щенков Фенриса, — крикнул Гарадас. — Будьте внимательны; сам Великий Волк не может быть далеко.

Волк, крадучись, двинулся вперед, не обращая внимания на фонарь в руке человека. Теперь, в дымном свете фонарей, можно было увидеть и другие тени. Здесь собралась вся стая, и они приближались. Но казалось, что они тянут время, подходя на дюймы, чего-то ждут, возможно самого Фенриса.

Гарадас быстро выкрикнул приказы. Его люди приготовили копья и луки. Верниген, повернувшись спиной к ветру и низко согнувшись, пытался выбить искру из огнива, чтобы в любой момент можно было зажечь факел. Но волки приближались, медленно, воздух наполнила страшная вонь, в которой смешались запах крови и мокрого меха.

— Не стрелять! — предупредил Гарадас. Таласса спросила себя, почему. Почему бы не использовать оставшиеся секунды, если волки еще не начали? Ближайший из них был уже в двадцати футах, отчетливо видимый в свете фонарей.

И тут она увидела, что Джайал, стоявший перед ней, внезапно начал действовать. Все это время он шел, не обращая внимания на снег и своих товарищей, без сомнения погруженный в свои мысли и видения. Он даже не заметил, когда колонна внезапно остановилась. Но сейчас он пришел в себя, как тогда, в туннелях под Равенспуром; не долго думая, он потянулся за луком, висевшим на спине, натянул тетиву и наложил на нее стрелу. Подняв лук, он прицелился в первого волка, в его глазах горел такой же дикий огонь, как и в волчих. Таласса успела заметить напряжение в его предплечьях, когда он натягивал лук.