Мария Чернокрылая - Эта безумная, безумная семья

Так вот. Это еще не все. Недавно (до знакомства с дядей Алексом) Налька получила от сестры сообщение, что та влюбилась. И объект ее неземной любви ответил ей взаимностью. И, возможно, дело идет к свадьбе… Сначала подруга радовалась (и за сестру, и, как ни странно, за себя), а с появлением в ее жизни Саши думать забыла о таких новостях. Думала — временно все это, да и я с ней таки говорила на тему того, что мой дядя тот еще бабник. А потом незаметно для себя влюбилась в него, и с концами.

А вспомнить обо всей сложности ситуации ей пришлось на днях, когда дядя Алекс ни с того ни с сего сделал ей предложение. Слабо представить, в какое отчаяние впала девушка?..

И теперь у нее было всего четыре варианта выхода из ситуации, каждый из которых был смерти подобен для недопиры. Хотя, нет, два последних ее в принципе устраивали, но… Так, давайте все по порядку. Вариант первый: забыть о сестре (то есть стать изгоем своего народа, нажить себе как минимум двух кровных врагов, и остаться на Земле на ПМЖ). Вариант второй: забыть Сашу (то есть забыть о своей ботанической мечте, покинуть Землю навсегда и выйти замуж за нелюбимого, зато с сестрой). Вариант третий: выйти замуж за любимого сестры, а потом ему нагло изменять со своим любимым. В чем минусы в данном плане? Если муж узнает — убьет. Без всяких шуток, на законных основаниях. Да и сестра прикрывать не будет, если что. Но если бы можно было договориться с обоими… Только вот недопира совершенно не представляла, как можно изменять своему любимому, доброму, верному Сашеньке (я слушала и кивала с умным видом, особенно на последнем эпитете о дяде) с нелюбимым мужем! А ведь в любом случае придется. Вариант четвертый: выйти вместе с сестрой (ту долго и слезно уговаривать) за Сашу, а сестра пусть потом бегает к своему любовнику. Но! Для этого надо как минимум уговорить сестру, а как максимум — Алекса. Который, кстати, совершенно не обязан терпеть из-за нее, какой-то там недопиры, измену жены (это она про сестру) и другие сложности многоженства!

Под конец этого монолога (перебивать Нальку было просто страшно) я была готова лезть на стену, а сама недопира помрачнела еще больше. Сколько трудностей, сколько трудностей! А еще я еле сдерживалась, чтобы банально не засмеяться. То ли истерически, то ли просто от сложившейся ситуации, то ли слишком ярко представляла реакцию дяди Алекса на такие перспективы — сейчас уже не помню. Но тогда я держалась исключительно потому, что на подругу было жалко смотреть.

Кстати, я вам не говорила, что в магическом слое вполне себе разрешены многоженство и многомужье? Что ж, мое упущение. Просто у нас такие браки, в отличие от тех же турецких гаремов, заключаются исключительно по обоюдному согласию. Ну, то есть, например, есть муж и жена. Если кто-то, скажем, муж, хочет привести в семью вторую жену, то первая предварительно должна с этим согласиться. Потому что в магических браках должна царить если не любовь, так хоть подобие мира. А то, вы себе хоть представляете, какими масштабами могут вылиться обычные скандалы между супругами? Спасите боги! Но это правило действует только в нашем мире, за другие я говорить не берусь.

Некоторое время после рассказа мы молчали. Растрепав собственные волосы и подавив улыбку, я задумчиво изрекла:

— Дела…

Налька, услышав мой голос, встрепенулась (вероятно, до этого ушла в свои мысли) и посмотрела на меня, как на последнюю надежду. Еле удержавшись от того, чтобы снова вцепиться в мои плечи (это я поняла по тому, как у нее дрогнули руки), она спросила негромко, глухо:

— И что мне делать, Эврика?..

Пожав плечами и отметив, что мне ими почему-то больно шевелить (думаю, вы догадались, почему именно), я простодушно ответила:

— Поговорить с сестрой. Если, как ты говоришь, она тебя любит, то вы должны понять друг друга и найти какой-нибудь выход. А потом уже поговоришь с дядей. И, знаешь, лучше все это сделать уже после праздников, а пока что не заморачиваться. Дяде скажи, что тебе нужно время подумать, он поймет. Да и… — это, наверно, не следовало добавлять, но я просто не удержалась от ехидства. — …мой тебе совет — не волнуйся ты так об измене. Сама знаешь, сам дядя не ангелок. И вряд ли изменится после вашей свадьбы. Если она состоится…

На мои сомнения Налька снова скисла и вздохнула. Да и ничего нового она не услышала, так что в полной мере могла убедиться в том, что из меня ужасный советчик. В задумчивости поскребя коготками по полу, недопира плюнула на все и принялась возвращаться на свою балку. Больше она не проронила ни слова. Но я надеялась, что ей стало легче хоть оттого, что она выговорилась.

Так вот. Прошла неделя. Кончилась четверть. Этот разговор с Налькой немного забылся за делами насущными и безумной скачкой по жизни. Шрамы на плечах еще зажить не успели.

А затем как-то незаметно прошло еще пол недели. Я отсыпалась, отдыхала, наведывалась в ТШ с докладами и попросту заканчивала все дела. Леша в эти дни бегал за мной по пятам, один раз даже попытался приготовить завтрак уставшей мне. С чего такая забота — не признался. Просто улыбался, буквально светился. Кстати, на мою работу он ходил вместе со мной, предварительно клятвенно пообещав не ходить с открытым ртом и круглыми глазами. И ведь все равно несколько минут ходил!

Вообще, за эти полторы недели сыночек действительно стал выглядеть намного лучше, иногда даже напоминал обычного десятилетнего ребенка. Но в глазах иногда все-таки появлялась тоска, особенно когда мы называли друг друга "мамой" и "сыном" на людях. Наедине или "в кругу посвященных" я попросила его называть меня Рикой. Но… знаете, он у меня чудо. Вредное такое чудо.

И так же незаметно подобрался день отъезда, а если быть точнее — тридцать первое декабря. Кажется, я уже упоминала, что едем мы в новогоднюю ночь. Поначалу Леша немного скис от такой новости, но, постепенно узнавая наши обычаи и традиции, вынужден был придти к мысли, что Новый год — это еще не праздник. Вот если мы выберемся домой на Масленицу или на день солнцестояния… Впрочем, главный семейный праздник это куда… как сказать… масштабней. Так что Леша вместо Нового года принялся ждать другого дня. Тем более ему от меня подарок был обещан.

День сборов, пожалуй, я тоже описывать не буду. Скажу лишь — мои домочадцы тихо страдали от моих командований. В итоге которых выяснилось, что брать-то с собой нам ничего и не нужно, потому что дома и так все есть. Ну, только несколько Лешиных вещей. Ничего, скоро там появится его собственная комната. Надеюсь, что рядом с моей, но это уж как решит дом.

— Все, мы уехали… — раз в двадцатый повторила я, еще раз оглядев комнату и Лешу, который стоял рядом со своим неизменным рюкзаком. Собственно, кроме моей, его и сумки с едой у нас ничего и не было.