Иар Эльтеррус - Тёмный Дар

— Ясно, — кивнул дракон, сейчас выглядящий смуглым черноволосым парнем лет двадцати пяти. — Не думаю, что нам легко будет.

— А что в жизни легко? — криво усмехнулся майор.

Где-то в Мартаане какой-то маг произнёс заклинание телепортации, нечто на Орвилане отозвалось всплеском гиперизлучения, открыло портал и перенесло мага, куда тот хотел. С орбиты отследить точное местонахождение исполнителя заклинаний было, к сожалению, невозможно, Лео не раз пытался это сделать, но всегда получал разные координаты. Видимо, барьер расфокусировал гиперволну. Теперь, когда Ицхак находился внутри запретной области, биокомп смог точно определить, где находится этот исполнитель. Однако единого фокуса не было — шесть внешних источников излучения и один фокусирующий. Точка в шестиугольнике. Эта точка располагалась в географическом центре материка, посреди крупного города.

— Любопытно… — Ицхак передал Гарту ментальный образ распределения.

— Более чем, — отозвался тот. — Посмотри, город расположен на плоскогорье, рассечённом надвое рекой. Форма — почти идеально круглая. Я что-то не верю, что это плоскогорье естественного происхождения.

— Я тоже, — буркнул майор, изучая город с высоты. — Надо бы поближе посмотреть.

Они телепортировались к городу и зависли на высоте километра над ним. Взгляду мастеров открылась очень необычная картина. Река рассекала горный хребет надвое, везде видны были отвесные скалы высотой в несколько километров. Город, вернее его половины, располагался в двух выемках — казалось, кто-то выплавил в скалах полукруглые ниши. Берега соединялись двумя идеально прямыми мостами, а между ними внизу виднелся небольшой остров, на котором стояло странно выглядящее сооружение. Шесть белых трёхгранных башен, соединённых на высоте около ста метров крытыми чёрными галереями. Посредине на толстой опоре пылал в лучах солнца огромный золотой шар. Не меньше трёхсот метров в диаметре.

— Это не человеческими руками выстроено… — глухо сказал Ицхак.

— А сам город что, человеческими? — хмыкнул Гарт. — Сам глянь — дома просто выплавлены из скалы. За исключением всяких халуп — их явно позже построили. Думаю, люди нашли этот город и заселили. Только ума не приложу, чем они кормятся. Сплошной камень вокруг, ни клочка пахотной земли или леса.

— Наверное, торговлей, — предположил майор. — А вообще-то, я думаю, это местная столица.

— Вполне возможно, — не стал спорить дракон. — Только как можно здесь жить? На редкость мрачное место, мне от одного вида не по себе.

— Мне тоже, — усмехнулся Ицхак. — Но это не суть важно. Думаю, фокусирующая точка — храм на острове. Однако лезть туда без подготовки глупо. Сначала нужно выяснить, что за народ здесь живёт, во что верит, на что надеется. Люди-то люди, но люди разные бывают.

— Согласен, не будем спешить — Гарт выглядел задумчивым. — У меня странное ощущение…

— Какое?

— Будто за всем здесь наблюдает какая-то сущность большой ментальной мощи. Если это так, то не хотелось бы, чтобы она нас заметила.

— Даже так? — нахмурился Ицхак. — У меня такого ощущения нет, но осторожность не помешает. Я наложу на нас псевдоличности, копирующие мозговые излучения местных. Но это позже, а пока займусь сканированием. Надо считать язык и местные реалии.

Войдя в транс, майор начал считывать и анализировать при помощи Лео память десяти случайно выбранных орвиланцев. Любопытное общество. Здесь существовали десятки эрлайлов, иначе говоря, каст или профессиональных сообществ, находящихся между собой в очень сложных взаимоотношениях. Однако они были открыты, люди постоянно переходили из эрлайла в эрлайл, хотя почему они это делали, Ицхак не понял. Мало того, рейтинг эрлайла зависел от сотен условий — от погоды до того, что сказал подметальщик улиц или посудомойка в ближайшей таверне.

Деньги, однако, здесь существовали — бумажные купюры и медные монеты разных номиналов. Только вот их покупательная способность зависела от того, к какому эрлайлу на данный момент принадлежат покупатель и продавец. Чем глубже майор вникал в условия жизни в Керлане, как называли свою страну местные жители, тем в большее недоумение приходил — не было ничего постоянного, всё вокруг менялось изо дня в день по каким-то сложным неписаным правилам. Память людей не давала даже намёка на то, чем они руководствуются. Казалось, действуют на интуиции, знание, что и как делать, приходит само собой, ниоткуда. Плотник внезапно становился инженером и возглавлял конструкторское бюро, причём исполнял новые обязанности на удивление профессионально. И наоборот. Вчерашний учёный мгновенно терял все свои знания и умения, превращаясь в обычного неквалифицированного рабочего, принимал своё падение как должное и, наверное, даже не считал его падением.

— Ты что-нибудь понимаешь? — растерянно спросил Гарт. — Это же чушь какая-то…

— Чушь, — согласился Ицхак. — Но только с нашей точки зрения. Керланцы считают свою жизнь естественной и преуспевают. Сам посмотри — здесь нет нищеты, все работают, никто не остаётся голодным. Мало того, они развиваются с редкой скоростью.

— С неестественной скоростью, — недовольно буркнул дракон. — По-моему, их кто-то невидимый тасует, словно колоду карт, добиваясь, чтобы каждый приносил как можно больше пользы. Потому и меняется всё постоянно — идёт поиск идеального соответствия человека и его дела. Как-то это слишком по-машинному…

— Вполне можно принять твою гипотезу за отправную точку, — кивнул Ицхак. — В пользу машинного управления сознанием говорит ещё и отсутствие семьи.

В Керлане действительно и понятия не имели о семье — каждая женщина, достигшая восемнадцати лет, по закону обязана была родить от разных отцов четверых детей, которых сразу после рождения отбирали у матерей и воспитывали в государственных приютах. И ни одна не протестовала, даже не вспоминая о ребёнке! То ли у них был атрофирован материнский инстинкт, то ли ещё что.

Ицхаку всё меньше и меньше нравилось увиденное. Что-то здесь было не так, и сильно не так. Если бы керланцы напоминали роботов, всё сразу бы стало ясно, так нет же! В нерабочее время они становились самыми обычными людьми со своими интересами. Кто-то мастерил поделки из дерева ради удовольствия, кто-то собирал пробки от бутылок, кто-то разводил цветы, кто-то увлекался рыбалкой, кто-то писал книги, кто-то пел. Вечерами сотни таверн гостеприимно распахивали двери для гостей. Самодеятельные труппы исполняли спектакли для всех желающих, не прося за это денег. Юноши встречались с девушками, дарили им цветы, влюблялись, ухаживали, сочиняли стихи, воспевая предмет своей страсти, однако дальше постели отношения не заходили — молодые керланцы даже не помышляли о совместной жизни. Впрочем, и негде было — до тридцати и мужчины, и женщины жили в общих казармах, зарабатывая на свой угол. Многие со временем даже становились богатыми по местным меркам, но передавать богатство было некому, и после смерти богачей их имущество отходило государству.