Екатерина Оленева - Невеста для Мрака (СИ)

Здание разорвало. Оно рассыпалось пеплом.

Пеплом стали и мертвецы, сгоревшие в нём.

Только алые искры мерцали в молочном тумане. Сверху, словно снег, сыпался черный, ещё горячий, пепел.

Было тихо. Так тихо…

Нереальная тишина.

Пахло гарью и трещали ветки.

Лэш схватил меня за руку и крепко сжал её:

— Слышишь?..

Теперь, после его вопроса, прислушавшись, я тоже различила едва уловимый шум.

— Что это?

— Не знаю, — покачал головой он. — Пошли быстрее.

Шум усиливался, нарастал, постепенно превращаясь в угрожающе грозный рокот.

— Есть предположение, что это может быть? — напряжённо спросила я.

Лэш помотал головой:

— Я могу забраться на дерево и попытаться разглядеть, что это такое.

Когда рыжий спустился, он выглядел ещё бледнее, хотя это и могло показаться невозможным.

— Наводнение. Прорвали плотины. Потому так и бухали пушки.

Шансов добраться до надёжного укрытия у нас было немного. Откровенно говоря, они были ровны нулю. Но мы всё равно бежали, надеясь, Благие Боги знают, на что.

Вскоре к равномерному гулу присоединился треск: бревна, настил, насыпи — всё поддавалось бешеному натиску воды. Было видно, как уже совсем невдалеке сотрясались кроны деревьев.

Я никогда в жизни так быстро не бегала. Но стоило обернуться назад и ноги будто приросли к земле.

Я зачарованно глядела на разгул стихии. Могучая, величественная волна, свиваясь и развиваясь, словно змея, надвигалась зловещей громадой. Я только успела почувствовать, как Лэш обхватил меня за талию, пытаясь собственном телом прикрыть от удара.

А потом нас накрыло с головой.

Тело действовало само по себе, предпринимая отчаянные, немыслимые попытки выжить. Я лупила руками и ногами по воде, юбки обвивались вокруг, словно крепкие канаты, а лёгкие разрывало от желания вдохнуть воздуха. Перед глазами заплясали черные точки, сливаясь в одно бесконечно-чёрное полотно.

Рука Лэша подтянула меня к бревну, и мы оба повисли на нём, как глупые обезьянки.

Несколько секунд нас носило по бурным волнам среди бесчисленных стволов других деревьев и обломков. Каким-то чудом мы оба не пострадали.

Признаться, меня изумило хладнокровие и преданность Лэша. Казалось, он не столько спасался сам, сколько спасал меня, постоянно прикрывая собой от новой волны или крутящегося в потоке хлама. Бледный и решительный, с налипшими на лицо волосами, он был словно маленькая искорка на лету.

— Если выживите, а я нет, скажите государю, что я до последнего вздоха служил ему.

— Если я выживу, а ты нет, сделаю все возможное, чтобы мой муж о тебе никогда не вспоминал.

— Ну ты и стерва, — попытался засмеяться он.

Но смех застыл на его губах. Было слишком холодно.

Я подумала о том, что если мы не утонем, то замёрзнем.

В тоже время какая-то часть меня была готова к смерти. Я понимала, что не могу долго противостоять стихии, что от меня уже почти ничего не зависит. Неистовое течение влекло нас за собой и с каждой истекшей минутой надежды на спасение оставалось всё меньше.

Когда водяной водоворот выкинул нас на холм, со всех сторон окруженный водой, сил радоваться этому не осталось. Мокрые и измученные, дрожащие от холода и пережитого напряжения, мы жались друг к другу, как мокрые рыжие котята.

Мимо катились волны, неся многочисленные поваленные стволы и, что хуже того, человеческие трупы, оружие, лошадей.

Но мы избежали непосредственной опасности.

Темный Боги снова хранили меня.

И рыжего голубка — тоже.

Глава 25

Определить, где мы находимся было невозможно. Стремительный бег вод, заставивший сделать большой крюк, сбил нас с пути. Да и какая разница? Я всё равно не знала окрестностей, и сильно сомневаюсь, чтобы моему спутнику они были знакомы.

Я совсем закоченела. Мокрая одежда не грела, а пронизывающий порывистый ветер только усугублял ситуацию.

Рыжий, он будто и не чувствовал холода. С нескрываемой мукой во взгляде вглядывался в гребни пенящейся волны, пытаясь вызнать-выпытать, похоронен ли в её глубинах тот, кто был ему дороже всего на свете.

Может быть какую-нибудь чувствительную добросердечную особу это растрогало бы. Но я-то не добросердечная и не чувствительная. Меня это не умиляло. По моему глубокому убеждению, любовь между женщинами, равно как и между мужчинами, называется дружбой и не нуждается во всём том, что связано с прикосновениями ниже пояса. Однополая любовь — изъян, как и всё в мире, что не имеет производительности. К ней можно относиться со снисходительностью, можно — нетерпимо, но как бы мы лично к этому не относились это — ненормально.

Я, в силу жизненных обстоятельств, поклонницей таких отношений, естетвенно, не была. К тому же мне до чертиков из седьмого круга Бездны хотелось сорвать на ком-то злость, и я решила начать с мокрой одежды, от которой всё рано толку ноль.

Когда на мне остались лишь нижние юбки и корсет, рыжий отвлёкся от мрачного созерцания проплывающих мимо трупов людей, коней и поваленных деревьев и взглянул на меня.

— Что вы делаете? — вяло поинтересовался он.

— Раздеваюсь. Это очевидно. Разве — нет?

— Зачем?

Ну не странный ли вопрос?

— Собираюсь тебя соблазнить. Секс, как известно, хорошо разогревает кровь.

— Вы с ума сошли, — флегматично пожал плечами рыжий.

— Боишься?

— Боюсь?.. — изумленно дёрнул бровью он. — Чего?

— Ладно, я неправильно выразилась — не боишься, скорее озабочен. Бояться можно искушения, но это ведь не наш случай? Чем мне тебя искушать? Нет, я конечно же не забыла, что такие жалкие и ничтожные создания, как мы, женщины, не заслуживаем твоего взыскательного взгляда. Однако здесь всё равно пока нечем заняться, мне скучно и холодно. А соблазнить не соблазняемое цель невыполнимая и от того волнующая. Я бы даже сказала — согревающая.

Я сделала несколько шагов вперёд, нарочито бесцеремонно вторгаясь в личное пространство Лэша Виттэра. Он тоже замерз и всё-таки от него веяло теплом. Таким ценным, манящим, живительным. Меня так и тянула прижаться к нему. В этом желании не было и намека на сексуальное, скорее инстинктивное стремление замерзающего организма прижаться к источнику того, что могло бы отсрочить гибель.

Мы глядели друг другу в глаза: я — с насмешливым вызовом, он — с горечью и гневом.

— С холодным железом можно безопасно играть, не боясь обжечься, — прошептала я, почти касаясь губами его губ. — Ведь так?

— Я не понимаю вас, королева, — холодно бросил он, почти брезгливо глядя на меня. — Чего вы от меня хотите?