Галина Гончарова - Средневековая история

Гильдии — это не баран начхал. Ей тут еще кучу всего заказывать и покупать. Продадут?

Да ни разу! А не гадь…

Девушки пустились в объяснения.

Они — подмастерья. Чтобы стать мастерицами — им надо расплатиться с долгами, прийти к главе цеха в этом городе и сказать, что так и так… хотим держать экзамен.

— А глава кто?

— Марион.

— И добром она вас не отпустит…

Судя по глазам девушек — так и было.

Они могли уйти, выплатив долг — но с потерей качества. То есть — следующие три года они не имели права вступить ни в одну гильдию, даже подмастерьями.

Если Лиля их берет — эта проблема решена.

— А если все-таки сдать экзамен Марион? Ну в смысле подать заявку на вступление в гильдию? Что надо бы сделать… будь на ее месте кто-то другой?

Как оказалось — надо было расплатиться с долгами, подать заявку — и представить на суд гильдии свое произведение.

— Произведение?

— Сшить платье. Или мужской костюм… что прикажут.

Лиля кивнула. Это она могла понять.

— Хорошо. Сшили. Дальше что?

Как оказалось, если произведение признавали — девушка должна была выплатить вступительный взнос в размере пяти серебряных — и устроить пир для всей гильдии.

После сдачи теста на мастерство.

Лиля подумала, что чем-то это похоже на кандидатскую в родном мире. Тоже, если научник — козел и гад, начинаются проблемы.

Ничего… Здесь и сейчас графский титул — это вам не кот пописал! Тем более, что у нее местный мэр в должниках. Вот его она и попросит поговорить с Марион Альси. И пусть крыска сушеная только попробует вякнуть.

Ноги вырвем!

А теперь надо подумать вот на какую тему. Лиля почесала кончик носа.

Выгодно ли ей, что у нее окажутся три мастерицы? Состоящие в гильдии?

Вообще-то да. Бюрократия вечна. И лучше все сделать, не наживая проблем.

— Девочки, давайте думать. Сможете вы сотворить свой шедевр?

Девочки дружно закивали.

Лиля зловредно ухмыльнулась.

— Деньги я вам дам. На все. И на вступительные взносы, и на долги Марион, и даже на пирушку.

— Госпожа, мы же с вами не расплатимся!

— Расплатитесь. Шить-то вы умеете!

— Так это все умеют.

— Но не все могут сшить то, что я хочу.

— А что вы хотите?

Лиля вздохнула. А потом достала бересту (эх, плакали в этом мире белые березы) и принялась рисовать. Несколько фасонов платьев. Коряво, криво, косо — ну уж как получилось….

И на словах объяснять, показывать…

Еще через два часа девушки решили вернуться к Марион.

Пока. Ненадолго.

На пару дней.

Сшить они смогут что угодно и очень быстро.

— Скажете Марион, что я решила заказать еще и перешивку пары платьев…

Марсия покачала головой…

— Госпожа, вы бы лучше сами?

Лиля вздохнула.

— Ладно. Завтра с утра заеду.

— Ваше сиятельство, а разве вы завтра на службу не идете?

Лиля хлопнула ресницами. Вроде бы она графиня? О какой службе речь?

— Завтра же пятидневка — и в храме Альдоная торжественная служба…

Лиля чуть не выругалась.

Твою ж!!!

Богослужение.

А надо ли идти?

Глупый вопрос. Необходимо!

Церковь… Лиля как-то привыкла, что в двадцать первом веке место церкви — в телевизоре. Ну там бешеные бабки (во всех смыслах), пиар… еще пусси райот, тоже дуры…

Так ей вообще было плевать на все религии мира — лишь бы дело делать не мешали. Но…

Ты и так привлекаешь внимание. Так соблюдай хотя бы видимость приличий.

Внутренний голос был прав на сто процентов.

Она и в институте привлекала внимание. Тем, что знала кое-что лучше преподавателей. Но — соблюдала приличия. Ходила на лекции, внимательно слушала, писала…

Короче, не нарывалась. А тут — всякую осторожность потеряла!

Дура! С пастером Воплером в деревне разобралась — и думаешь, что он — один?

А их много.

Это ты здесь одна такая…

Лиля кивнула.

— Да. Я завтра схожу на службу. И поговорю с Марион.

Марсия, Лидия и Ирэна закивали болванчиками. Марсия протянула деньги, но Лиля покачала головой.

— не надо, девочки. Пусть у вас остается… я вам доверяю.

— Нет, госпожа… если Марион найдет, будет плохо.

— А мы к вам все равно будем приходить для примерок…

— Но вам же нужны деньги на ткань?

Марсия взяла один серебряник и несколько медяков, туго завязала в узелок на нижней юбке.

— Госпожа, этого хватит.

— Девочки, вам надо будет сшить ваши шедевры — если вам прикажут шить платья — так шейте их на меня. И на себя тоже. Мои слуги не должны ходить в отрепье. Три платья — мне. По два — вам. Поняли?

Девочки согласно закивали.

— Ваши сиятельство, розовые?

Лилю аж перекосило.

— родовые цвета Иртон — белые и зеленые. Вот в них. Для меня. А для себя — на ваш выбор.

Когда консенсус был достигнут, Лиля закрыла за девочками дверь и упала на кровать.

Сил вообще не было. Никаких.

Полежать полчасика и проведать Али.

Леди Аделаида Вельс стояла у борта корабля. Ветерок играл темными локонами. Шаги сзади она услышала давно, но не поворачивалась. Леди отлично знала, что весьма хорошо в профиль.

А вот поцелуй в шею…

Аделаида едва не замурлыкала от удовольствия. Но вовремя спохватилась.

— Ваше сиятельство! Вы что себе позволяете?!

— Вы были так прекрасны, что я не смог устоять, — Джес вовсе не выглядел виноватым.

— Я женщина честная!

— Разве я прошу вас солгать?

И тут же получил взмах платочком в свою сторону. Надушенным, конечно.

— Позволяя себе такие вольности, вы порочите мою репутацию!

— Нас никто не видит….

— А это море? Это солнце? Этот ветер?

Аделаида уже кокетничала. Почему бы и нет?

Слишком строгой быть нельзя. Да и…

Она привыкла к регулярной мужской близости. Алекса нет. И долго не будет рядом. Пару десятков дней, может быть луну, она поводит Джеса за нос — а потом сдастся. Определенно…

— Давайте я вас украду?

— И куда?

— разумеется, ко мне… в моей каюте вполне уютно…

— Нет, ваше сиятельство. Я не могу себе этого позволить. Для вас это только интрижка. А мне вы можете жизнь поломать….

— Адель, милая, — голос Джеса стал бархатным, — для меня это далеко не интрижка…

— Вы женаты, ваше сиятельство…

— Если бы я мог — я бы выбрал в жены вас. Но отец меня не спрашивал…

— Так не разбивайте мне сердце…

— Адель, милая, неужели я мог бы…

Томный взгляд из-под ресниц стал ему ответом.

Адель увлекала эта игра. И солнце в ее волосах, и пальцы, теребящие ожерелье в глубоком вырезе, и рассеянный взгляд — все служило соблазнению….