Людмила Астахова - Дары ненависти

Ощущение холода на лице стало нестерпимым, казалось, глазные яблоки замерзнут под лоскутками век и станут кусочками льда грязно-синего цвета. А потом все исчезло – дух Лиридоны покинул Джойану.

И та сразу же пришла в себя: с кляпом во рту, связанная по рукам и ногам… Нет! Хуже! Завернутая в плотную ткань, словно в кокон, до полной неподвижности..

Пахло гнилым деревом, тухлой водой, рыбой и грязными человеческими телами, твердый пол под спиной плавно покачивался, из чего Джона заключила, что находится в трюме речного судна.

«Эй! Змеища! Ты там живая?! – заполошно верещал призрак Эйккена. – Отзовись, ради Оддэйна! Хоть знак подай…»

«Живая… кажется… Где я? Что случилось? И не кричи, пожалуйста. У меня и так голова болит».

На затылке вспухала шишка размером, пожалуй, с кулак. Кто-то вложил в удар весь жар души, не иначе.

«Кто же это меня так… «любит»?»

Дед-пращур молчал, но в его молчании содержалось столько удовлетворения, что Джоне стало совсем неуютно. А вдруг это наемники эсмондов? Хуже быть не может. Не зря последние несколько дней леди Янамари старалась нигде не показываться в одиночестве. За ней следили, в том не могло быть никаких сомнений. Диллайнское волшебство, оно неуловимо, как совиный полет по ночному лесу – тихое, бесшумное движение или легкое касание чуть влажного февральского ветра. Непосвященный никогда не догадается, что на него уже расставлены капканы.

Джона осторожно приподняла голову, чтобы осмотреться. Маленькое удовольствие при такой огромной шишке. Если бы не прическа (прощайте, крокусы и ленты!), то череп раскололся бы – это точно. Света от потайного фонаря едва хватало, чтобы разглядеть похитителя… Похитительницу! Леди Янамари даже зажмурилась, не в силах сразу поверить собственным глазам.

«Эта женщина… Это же та девица из оперы! Это же ролфи! Ты мне на нее указывал!»

В мыслях тоже можно взвизгнуть, точно овод за зад укусил. Да, да, да! Она же все представление только и делала, что таращилась на графиню, и Джона чувствовала на себе сверлящий взгляд девицы в белом платье. Теперь-то ролфийка улыбалась во сне, эдак удовлетворенно, можно сказать, торжествующе. Высокая, крепкого сложения, сразу видно – сильная… Такой, в принципе, ничего не стоит свернуть шуриа шею, точно двухнедельному цыпленку.

«Что?! Испугалась? Чистокровная ролфийская дева, между прочим», – важно пояснил призрак.

«Замечательно. И ты уже узнал, чего этой деве от меня надобно?»

«Она сама тебе скажет».

«Прежде, чем утопить?»

Джона попыталась перегрызть кляп – тщетно. Потом принялась дергать руками. Не тут-то было. Едва локти сама себе не вывернула. Ролфийка-то оказалась мастерицей вязать узлы.

«Эйккен, ты должен что-то сделать, что-то придумать».

«Страшно змейке? Придавили змейке скользкий хвост?» – мерзко хихикнул вредный дед-прадед.

«Дался тебе этот хвост! И вообще, чему ты радуешься? Тому, что твою единственную собеседницу за последние полтысячи лет сейчас утопят в Лиридоне?»

Леди Янамари старалась не паниковать и не радовать пращура своим страхом перед непонятной ролфийкой.

«Стало быть, заслужила!» – фыркнул невидимый дух.

«Псина жареная! Предатель! – обиделась шуриа. – Тоже мне, родич называется».

Но, кажется, Эйккену все происходящее было исключительно по душе. Он счастливым шмелем весело гудел рядом: «Симпатичная девчушка, настоящая дочь Морайг!»

Девчушка? Нет, вы это слышали? Толстощекая наглая девка, у которой на лбу даже во сне написано: укушу! Нос… нет, нос у нее как нос. А вот подбородок тяжеловат. И зубы наверняка острые-преострые.

«Она тебя быстро научит хорошим манерам, змеюка».

«Ах, мне, оказывается, манер не хватает?! Вот и разговаривай с ролфийкой, раз тебе она так нравится. Посмотрим, услышит ли она соплеменника».

Больше Джона с призраком ролфийского предка не общалась. Зато она сделала еще одну неловкую попытку освободить руки, но только снова стукнулась шишкой и тихонечко заскулила от боли, потревожив тем самым свою пленительницу.

Грэйн и Джона

Грэйн разбудил волк – тот самый белый волк Оддэйна, что уже приходил однажды в ее сон. И вот он явился снова, лег рядом и положил лобастую голову на колено ролфи, вздохнув, как человек. Грэйн-во-сне неуверенно улыбнулась и протянула было руку, чтоб коснуться серебристого меха, но посланец богов уклонился от неловкой ласки и посмотрел на нее одновременно с гордостью и печалью. А потом встал и ткнулся ледяным влажным носом в щеку эрны Кэдвен:

«Проснись, эрна. Разве ты не чуешь взгляда врага?»

И Грэйн немедля почуяла – и проснулась, не успев согнать с лица блаженную улыбку. Впрочем, неуместное благодушие мигом покинуло эрну Кэдвен.

«Я спала! – с ужасом осознала ролфи. – Кровь Локки, я спала! Но где… О! Вот она!»

Добыча была на месте, такая же спеленутая, как и прежде. Грэйн выдохнула и потерла шею, прогоняя вязкие остатки дремоты. И пробудилась окончательно, встретив неподвижный холодный взгляд грязно-синих шурианских глаз.

«Ого, как взглядом-то сверлит, гадина!» – усмехнулась про себя ролфи, а вслух сказала, борясь с зевком:

– А! Вот вы и очну-у-улись, графиня…

Приветствие вышло с подвыванием, да и вообще, не слишком-то любезное вышло приветствие. Особенно подпортило его непроизвольное клацанье зубов в конце. Но, с другой стороны, шурианская пленница была последней, с кем Грэйн желала бы любезничать. Эрна Кэдвен поднялась и слегка качнулась вместе с баржей, ловя равновесие. Ноги болели. Голова тоже. Скверно.

Однако теперь все-таки надо соблюсти хотя бы видимость необходимого ритуала – на этом, помнится, Конри и Священный Князь настаивали особо.

– А раз очнулись, – хмуро продолжила Грэйн, – так сделаем все по правилам.

Пленница ответила невнятным, но очень недовольным мычанием через кляп.

«Нет! Эйккен, ты когда-нибудь видел подобную наглость?!» – мысленно возмутилась Джона.

Но подлый пращур демонстративно молчал. Доволен, стало быть, жареный пес!

– Итак… – Ролфи подошла к добыче и бесцеремонно ощупала шишку на ее затылке. Мычание сменилось стоном. Впрочем, опасности для жизни пленницы шишка не представляла – Грэйн мимоходом порадовалась тому, как удачно приложила шуриа рукоятью скейна.

Если бы не кляп, то, видят Великие Духи, графиня бы самым бесстыжим образом попыталась укусить мучительницу. Грубая девка вертела ее, словно куклу.

– Жить будете, – девушка ухмыльнулась, демонстративно показав зубы. – А вот насколько долго и счастливо, зависит уже от вашего поведения, графиня… Так. Леди Джой… Джойа… тьфу, ну и поганый же язык в вашем Синтафе! Леди Джоэйн Алэйа, графиня Янэм… Янам… нет, положительно можно сломать себе челюсть, выговаривая это… графиня Янэмарэйн?