Ольга Хожевец - Пламя на воде(СИ)

На принятие решения у принцессы было несколько мгновений; впрочем, она не колебалась. Выскочив из-за колеса, Алина ухватилась за задний борт, на какой-то ужасный миг повисла на нем, чувствуя, как уходит почва из-под ног, но сумела все же перекулиться внутрь телеги. ``Опять солома!'` - с досадой подумала она, зарываясь в душистую колкую массу.

К счастью, в этой телеге не трясло так, как в первой, да и ехала она побыстрее, мягко покачиваясь на ходу. Алина лежала у задней стенки, там же, где сумела юркнуть в солому. Оказалась она далековато от свертка, но шевелиться боялась; что-то подсказывало ей, что если от предыдущей парочки серьезной беды ждать не приходилось, то от этих двоих мужчин, буде они ее обнаружат, ожидать можно чего угодно. Потому принцесса просто притаилась, тихонько дыша через щель между досками заднего борта, и усиленно шевелила мозгами, пытаясь сообразить, что же все это может означать. Несомненно, происходило что-то неординарное; вопреки всему, в сердце Алины всколыхнулась несмелая пока, неожиданная надежда.

Ненадолго телега замедлила ход - вероятно, перед городскими воротами, предположила принцесса - потом покатилась уже не по камню, съехав, скорей всего, на проселок; однако дорога была ровной и гладкой, и повозка все набирала ход, разогнавшись до приличной скорости. Ехали долго - может быть, часа четыре или больше, точнее Алина определить не могла. Принцесса то задремывала, забываясь в чутком, тревожном полусне, то вскидывалась, осторожно выпрямляла затекшие конечности, поудобнее устраивала ноющее тело. Под конец дорога стала хуже, участились повороты, иногда по бортам телеги хлестали ветви деревьев. Потом повозка с грохотом прокатилась по бревенчатому настилу, снова по камню и наконец остановилась.

Алина испуганно вжалась в дно телеги. Только сейчас ей пришло в голову, что если кто-нибудь вздумает открыть задний борт, то она неминуемо будет обнаружена. Однако обошлось: мужчины ловко попрыгали в повозку прямо с козел, аккуратно передали тюк в подставленные руки встречающих. Удалились голоса и шаги; телега тронулась с места, проехала совсем немного, развернулась, встала. Алина услышала, как выпрягают и уводят цокающего копытами коня. Только тогда она рискнула высунуться.

Повозка стояла в закутке возле конюшни, в углу небольшого вымощенного булыжником двора. А вот и конюшня, и двор находились на территории настоящего - Алина такие видала только на картинках в книгах - древнего замка. Небольшого, зато оснащенного всеми принятыми в те времена фортификационными сооружениями - от высокой зубчатой стены со смотровыми башенками, караульной дорожкой и бойницами наверху до подъемного моста, да еще и работающего, поскольку именно в этот момент он поднимался. Следом опустились двое ворот: внешние, с острыми пиками по нижнему краю, затем такие же внутренние; по расстоянию между ними принцесса прикинула толщину стены и едва удержалась от изумленного восклицания. Сам замок венчала всего одна башня, зато такая высокая, что у Алины закружилась голова, когда она попыталась рассмотреть верхушку; окон в башне не было, виднелись только несколько узких бойниц.

Борясь с нахлынувшим чувством нереальности - будто она вдруг угодила в сказку - Алина выбралась из повозки, прижалась к стене конюшни. Внутри деревянной постройки слышались голоса; в самом дворе спрятаться было абсолютно негде. Ну не нырять же, в самом деле, обратно в солому? Да и сколько так можно лежать?

Неподалеку скрипнула дверь. Принцесса увидела служанку, идущую с двумя ведрами наискосок через двор; там, в дальнем конце, действительно виднелся колодец. К счастью, в сторону конюшни служанка не смотрела. Алина осторожно выглянула из-за угла, заметила приоткрытую низкую дверцу, ведущую внутрь главного здания - ход для прислуги, вероятно, - рискнула оторваться от стены. Десяток шагов до дверцы по открытому пространству двора стали для принцессы настоящей пыткой; тем не менее, никто не окликнул ее, не огласил пространство криком. Нырнув в темноватый коридор, Алина сразу почувствовала себя уверенней.

Первый же выходящий в коридор дверной проем вел, как и предположила принцесса, в кухню - такую же старинную, как и все здесь, с огромной печью-плитой и рядами закопченных котлов. Алина только заглянула туда, уловила ароматы готовящейся пищи и поторопилась отойти от двери; есть ли кто внутри, она заметить не успела. Дальше коридор сужался, становился еще темней, но где-то впереди виднелся неуверенно подрагивающий свет факела, и принцесса направилась в ту сторону.

Встретившаяся на пути крутая ступенька стала для Алины полной неожиданностью. Пол здесь был каменным, край ступеньки - выщербленным; с размаху саданувшись голенью об острую грань, принцесса рухнула на колени, от неожиданности и боли из груди ее вырвался короткий вскрик.

- Ушиблась, милая? - Раздался позади участливый грудной голос. - Говорила ж я Журу, чтоб повесил здесь еще один факел. Сама сколько раз спотыкалась.

Алина испуганно обернулась. В кухонном проеме стояла полная, большегрудая и широкобедрая женщина, судя по фартуку и чепцу - повариха. На принцессу она смотрела сочувственно.

- До крови, что ли, расшиблась? - Спросила она. - Иди сюда, посмотрю. Иди, иди, не бойся.

Не найдя другого выхода, Алина покорно пошла за поварихой.

В кухне женщина усадила принцессу на деревянную лавку, ловко обтерла поврежденную ногу влажной холодной тряпкой.

- Ничего, - констатировала она. - Только с виду страшно, а так - до свадьбы заживет. Но Журу я теперь на шею сяду и не слезу, пока факел не присобачит. А это тебя, что ль, Карам давеча из деревни привез?

Алина на всякий случай кивнула.

- Бедняжка. - Почему-то засокрушалась повариха. - Молоденькая-то какая. Не повезло тебе, девонька. Да ты меня-то не робей, не стесняйся; я ж понимаю, не сама ты такую долюшку выбирала, не от хорошей, знать, жизни пошла. Голодная, небось? Эти бандюки только и знают, что потешиться, а покормить-то и не догадаются, а сама, вижу, робеешь. Ничего, ты ко мне прибегай, как вырвешься, я тебя подкармливать стану. Сейчас, сейчас.

Женщина засуетилась, плюхнула в широкую глиняную плошку жирной наваристой каши, отрезала щедрый ломоть хлеба, сверху положила сыр. К удивлению Алины, от вида этой простой крестьянской еды у нее потекли слюнки. Только сейчас принцесса вспомнила, что целый день ничего не ела.

- Ишь, как оголодала, - сказала повариха, довольно поглядывая на уплетающую за обе щеки девушку. - Ешь, ешь, бедолага. Скоро уж свечереет, для тебя - самое рабочее время, верно? Так что давай, заправляйся.