Павел Виноградов - Хозяин Древа сего

Гела надулась, но настаивать не стала.

Дурманный запах действительно полз по юрте и даже усиливался. Варнава, чувствуя от него и выпитого спиртного легкую ошалелость, вышел на воздух, оставив Аслана с девушкой бурно дискутировать по поводу морального облика молодежи из гелиной Ветви.

Курень жил своей жизнью — женщины работали, дети играли, мужчины развлекались. Неподалеку стоял чум, из которого периодически доносился громкий мужской смех и радостные крики. Жженой коноплей действительно разило не слабо. Уже очень давно Варнава не пил крепкого спиртного, и еще дольше не прибегал к наркотикам, потому сейчас миазмы дурмана слегка встревожили его дух. Он почувствовал непреодолимое желание сделать нечто такое, что вряд ли совершил бы в адекватном состоянии.

Резко повернулся и вошел в юрту, хотя ему показалось, что стражник намерен его задержать. В юрте он понял, почему: Аслан сидел рядом с Гелой, обнимая ее за плечи, и нашептывал на ушко, причем девушка не делала попыток освободиться. При виде Варнавы, впрочем, смущенно отодвинулась. Но тот вторично не посмотрел на парочку: подошел к сундуку, на котором еще раньше видел нужную ему вещь — она и теперь там лежала. Взяв огромную книгу в роскошном кожаном переплете, он так же молча вернулся на улицу, вышел за цепь повозок и направился на другой конец озера. Отойдя на расстояние, с которого, как он решил, его уже не было видно из куреня, раскрыл книгу.

В Степи: «Я — Луна»

— Здравствуй, Орион.

— Я сам хотел прийти к тебе.

— Я почувствовала, но знаю, что не сможешь — он перекрыл ваш тракт.

— Нам надо поговорить Лу…Кусари.

— Кто? А-а… Это он тебе сказал? Оставь эту ерунду. Он лжец и отец всех лжецов.

— Так кто же ты?

— Луна. Я — Луна.

— Луна на Дикой охоте?..

— Орион, нам очень много надо сказать друг другу. Мы сильно ошиблись. Он обманул нас обоих, понимаешь?

— Как же надо обмануться, чтобы стать тем, кто ты есть сейчас?

— Он сказал, что ты убил нашего сына… Ну не молчи же, Орион!

Дивное семейство

Из «Трактата о Древе, и обо всех делах, в Стволе творящихся, и как они в Ветвях отзываются. Сочинено для развлечения и наставления досточтимых членов Ордена нашего». Ветвь издания и имя автора не указаны.

Глава «Земледьявол»

«…И тут следует взглядом окинуть семейство дыево. Установить конечное число отпрысков его никак не возможно, ибо в Ветвях таковых великое множество. Однако представляется вероятным, что самых важных из них зачал он в Стволе, как бы ни нелепо звучало это для членов Ордена нашего. Но, хоть и не в силах я сие доказать ныне, питаю уверенность, что некими хитростями может он достигнуть подобного результата. Что подтверждают и легенды Кратких, которые, как уже сказано было, суть ни что иное, как образы деяний Продленных, в Стволе отраженные. Так, рассказывают о том, как, помочившись на бычью шкуру, одна из дыевских аватар породила сына именем Урион. Сие возможно бы счесть было поэтическим отражением некоего своеобычного зачатия.

Также и о дочери его известно. Девицу сию, Дианой зовомую, согласно мифам, произвела ему некая богиня забвения во времена допотопные…

…Наибольшей же тайной предстает сын его, в Стволе именуемый то Тарх Тархович, то

Таргитай, то Траетаона. А также — Траян, Тор, Трантана, Таргелий. Иные же знают его как Тарху Тархунта или же Тарку Тургу, другие — как Таранджелоза или Тараниса. И множеством еще имен обладает таинственный юноша сей. Однако никто из Продленных, сколько это известно, воочию его не видел. С неведомым дивом сим связано пророчество о Древа Пределе или конце всех Продленных. Якобы, истребит он корень Древа сего в виде великого змея, и сам от того умрет, и настанет конец. Не обладая разгадкой ребуса, полагаю, однако, что слух о сем великом воине самим Дыем в Ствол пущен с целями темными и невнятными. Но в свое время свет и на оные пролит станет…»

После нескольких попыток создать тракт в Шамбалу он, понял, что путь закрыт. Ткань Ветви напрягалась, вытягивалась, было, в нужный вектор, но тут словно упиралась в пятно пустоты, без малейшей возможности продвижения. Устав сражаться с необоримым, он закрыл Трактат, но тут же понял, что процесс продолжается — с другого конца. Неподалеку часть пространства набухала, как скорлупа яйца, которое изнутри пытается проклевать огромный птенец. Положив руку на манжету куртки, стал ждать.

Ожидание, впрочем, было недолгим: часть пространства — небо с облаками, воздух с насекомыми и птицами, земля с зеленеющей травой и цветами — вдруг словно прорвалась и исчезла в беззвучном взрыве блестящих брызг. Она появилась в этом роскошном сюрреалистическом обрамлении такой, какой он запомнил ее с первой минуты узнавания.

— Здравствуй, Орион.

…Он не думал, что есть еще во Древе вещи, способные его потрясти. Потому в его молчании была толика безумной досады — вот, оказывается, душа-то его не до конца убита, способна еще на муку… Да сколько ж можно!

— Не молчи, — еще раз попросила она.

— И ты ему поверила? — презрительно проговорил он.

— Ты бы тоже поверил… Он показал мне, как ты это сделал, показал на Ясене, понимаешь?

— Дыю ничего не стоит слепить любой морок!

— Да пойми ты, я тогда думала, что он просто приревновал, хочет тебя убить и владеть мной! Он так себя вел, что не было причин сомневаться. Изнасиловал меня сразу, как поймал, и… Ну, чувствуют это женщины — я ему нужна была тогда, не ты…

Лицо ее было отчаянно и прекрасно. Вновь билась о стену, разделившую их, в надежде, что он поверит и простит. В Варнаве воскресали давно похороненные чувства — ревность, гнев и…любовь. Однако второй раз история повториться не могла — слишком многое изменилось с момента их расставания.

— Он — отец лжецов, ты сказала…

— Да, теперь знаю…

Обмякла бессильно, будто предпринятое ею безнадежное усилие сожрало всю энергию.

— Теперь?..

Он понимал, что не сможет поверить ей, но даже если такое случится, не вправе подойти и обнять ее, гладить по волосам и телу, утешать поцелуями… Это было как потерянный рай. Или как ад, из которого он вырвался. Он сам не понимал, все чувства его бушевали, но как-то обходили суть души, словно та пребывала в самом зрачке бури, где — мертвенный покой.

— Я слушала ваш разговор на острове. Следила за вами с самого начала. Шамбала не отличает меня от него.

— Почему?

Варнава невольно сжался от жалости к ней, представив, какие страсти она претерпела, узнав то, что узнал он у Башни Ясеня.