Ольга Шумилова - Эхо войны.

Сейчас подо мной вздрагивала палуба старого грузового дайра, и с обеих сторон сжимали плечи сослуживцев — тот, кто руководил переделкой дайра, забыл уточнить габариты силовиков в тяжелой броне.

Впрочем… Я бросила короткий взгляд на сержанта. Поговорить нам так и не удалось, но я многое бы отдала, чтобы выяснить, почему понадобилась переброска войск в полной боевой выкладке, хотя до мест боевых действий — не меньше недели лета на межзвездном корабле.

Рой больше не звонил. Наверное, не смог пробиться сквозь помехи — у гражданских аппаратов слабая сеть покрытия, тем более — в воздухе. Но вот где он, если звонит мне по планетарной связи?… Эта мысль почти пугала.

Меня вообще многое пугало в последнее время. Могильник на Корке. Беспокойный труп. Живой, похожий на мертвого. Молчание Корпуса. Молчание Академии. Спецслужбы. Война. Тайл. Комендант. Я сама.

Но что делал на планете мой муж?… До меня доходили слухи о его последнем повышении, и сейчас Деррин — последнее место, где он мог оказаться.

— Выгружаемся! — внезапно прозвучало над самой головой. Я подняла глаза: сержант был уже на ногах, и во всю недюжинную мощь своих легких командовал высадкой. Вот и город…

В форте царило безмятежное лето. В городе царила война.

Мы шли, чеканя шаг, по улице, черной от гари, и понимали, что были не первой и не последней колонной, проходящей тот же путь.

У правой стороны дороги горел огромный промышленный склад. Суетились рабочие, оседали на опущенные лицевые щитки хлопья пепла, стлался по земле ядовитый черный дым. Мы шли с закрытыми лицами, в строгом боевом построении, но все же не могли удержаться — и оглядывались. На горящий склад, на пожарный расчет, на солдат в форме внутренних войск.

Они были повсюду — серо–зеленый камуфляж наводнил провинциальный город. На их фоне мы смотрелись мрачной чернильной кляксой на древесном листе. Но мы улетали, а они оставались — стоять с винтовками наперевес у каждого муниципального здания, бродить по улицам, тщетно пытаясь слиться с жидкой, почти несуществующей толпой — или создавать ее самим; чеканя шаг, сопровождать тех, у кого хватало на это статуса, и — ждать, ждать в почти материально разлившемся по городу напряжении.

Мы шли по обочине одной из главных дорог города, на которой почти не было видно ни дайров, ни гравилетов. Мы шли мимо жилых домов и магазинов, окна которых были закрыты бронированными ставнями, способными выдержать не то что камень — разрывной снаряд. Это был город, в котором жили простые обыватели — но навстречу нам, в космопорт, шли только такие же матово–черные колонны.

Город не просто ждал войну — она уже пришла сюда, пришла давно и надолго.

Городская военная база находилась в десяти кварталах от аэропорта — слишком близко, чтобы посылать машину, но вполне достаточно, чтобы продемонстрировать обстановку в городе всем, кто хотел это знать.

Комендантский час.

В общей казарме, где нам выделили угол, чтобы свалить походные рюкзаки с вещами в ожидании распределения, толклось еще четыре подразделения из четырех разных фортов. Шептались, что город сделали перевалочным пунктом для всего материка.

Неудивительно, что на улицах не продохнуть от военных, и эпидемия вспыхнула именно сейчас.

О ней я вспомнила случайно, и только потому, что о ней тоже шептались. Странная это была эпидемия, от которой горели дома. Говорили, что поджигали их сами зараженные, внезапно сходившие с ума.

Я пропускала разговоры мимо ушей, хотя теперь и поняла, почему по улицам мы ходили в полной выкладке и закрытых шлемах — ничем, кроме мозговой инфекции, это быть не могло.

— Форт Иней! — прогремело из динамиков. — Командирам отрядов немедленно явиться в штаб!

Сержант вскочил с рюкзака, на котором сидел, и быстро зашагал к выходу вместе с офицерами, которым (формально) не являлся.

Маэст, с некоторых пор по привычке отиравшийся рядом, задумчиво прогудел:

— С кем вообще воюем, парни?

— На фронте узнаешь, — Артей сидел на полу, прислонившись к рюкзаку спиной, и жевал зубочистку. — Там мы все–е–е узнаем. И с кем, и как, и почему.

Ждать было откровенно тоскливо, поэтому дискуссия потекла живо и образно. Приход сержанта оборвал ее на стадии откровенного увядания, когда ругать действующий политический режим надоело самой закоренелой оппозиции.

Я никогда не видела у него такого растерянного лица. Те, кто знал сержанта больше года, попросту испугались.

В двадцати парах глаз застыл один и тот же вопрос.

— Сержант, так это с вами мы теперь в одной лодке с дерьмом? — резкий голос поинтересовался совсем другим, и весь отряд в упор уставился на подошедшего мужчину. Молодой офицер–северянин с нашивками Карелла, ближайшего к Северному морю форта. Штабной.

— Да, фарр майор.

— Тогда переводите отряд в четвертую казарму — половину отдали в наше распоряжение. И приходите после в офицерский блок. Если хотим поскорее отсюда убраться, нужна тщательная координация действий.

— Да, фарр, — сержант коротко кивнул, не утруждаясь салютом. Штабной сделал того меньше — резко развернулся и вышел, только хлопнула по спине длинная, ниже лопаток, коса.

Солдаты загалдели.

— Цыц, — сержант медленно опустился на свой рюкзак. — Цыц. Дайте подумать.

В углу казармы повисла тяжелая, нетерпеливая тишина. Сержант жевал стебелек лицинии — нашей, с полей форта, непонятно как попавшей за лямку рюкзака. Мы ждали.

— Ну вот что, — наконец начал он, привычно щурясь. — Нас с вами, фарры, а точнее, все Развалины, мобилизовывали последней волной. Так что отправка войск закончится уже через неделю. Возможно, из города отзовут даже часть внутренних войск. А возможно, и все. Так что очень скоро все эти молодчики погрузятся на звездолеты и отчалят по направлению к Бездне, в отличие от нас с вами. И взвода из Карелла под временным начальством фарра, которого вы уже имели счастье наблюдать, — голос сержанта истекал ядом. Очевидно, это «временное начальство» распространяется не только на безымянный взвод, но и на него самого. — А теперь самое занимательное, фарры. Мы остаемся в городе до тех пор, пока… Морровер, не смотри на меня такими жалостливыми глазами, ты не угадала. К Корпусу нас не приставляют, тем более, что его здесь нет. Нас сделали всего лишь чумной бригадой.

На секунду стало тихо. Но всего лишь на секунду.

— Что за …?!

— А ну цыц, кому я сказал! — рявкнул сержант. — Слушать сюда всем! — он обвел наши дышащие праведным возмущением лица тяжелым взглядом и нахмурился. — Что эпидемия здесь ходит, слышали все?… Слышали, благо, болтают на каждом перекрестке. Так вот это, фарры, еще не все. На окраине видели бешеных зверей, стаями. Сумасшедшие местные не только дома поджигать горазды — они этих зверей и собирают. Собирают, а потом идут в жилые кварталы… Ясна суть?