Андрей Егоров - Путешествие Черного Жака

Достигнув дороги, я обернулся. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как на меня несутся два единорога. Обе дамы приняли лошадиный облик, они склонили головы и нацелили острые шипы мне прямо в грудь. Их копыта дробно стучали… Я резко прыгнул в сторону, так что они пролетели мимо. Не обернись я – и сейчас распластанный лежал бы в дорожной пыли, а на моем лбу был бы отчетливо виден отпечаток копыта единорога.

– Эй вы, – сердито закричал я, – вы что, вконец обалдели?!

Их мой крик мало взволновал: я собирался сбежать, я не хотел становиться единорогом, а это означает только одно – я враг, со мной надо расправиться, меня нужно убить.

«Может, действительно выпить их чертово зелье? Все равно оно на меня, скорее всего, не подействует».

Единорожицы заходили на второй круг. Они посмотрели на меня налитыми кровью глазами, потом опустили головы и понеслись ко мне. Ну все, мне наскучило их скверное поведение. В конце концов, сколько можно было терпеть? Я стремительно стал ткать в воздухе огненный знак, постарался, чтобы он был как можно более острым и крупным. Знак получился монументальным, словно храм, выстроенный богами. Я швырнул его на землю, а сам отбежал на несколько шагов, чтобы он закрыл меня от «лошадок» и направленных мне в грудь рогов.

Свой стремительный бег прервать они не успели – одна из единорожиц напоролась на знак грудью, другая в последний момент кинулась в сторону, ее занесло – и она распорола себе бок. Кажется, это была Ту-тулия. Знак растворился в воздухе, и обе рухнули на землю, заливая ее голубой кровью. Тутулия все еще пыталась подняться, вздрагивала своими длинными тонкими ногами и вбивала их в сырую от крови землю, а из ее рассеченного бока вывалились внутренности.

«Ну вот, допрыгались… Так я и знал, что добром общение с единорогами не закончится».

Я приблизился. Балалия не двигалась, а Тутулия шевелила ногами и тяжело дышала, раздувая большие лошадиные ноздри. Дыхание вырывалось из ее горла шумно, со свистом, наверное, знак распорол ей легкие… Потом единорожица стала издавать слабое ржание. В этих звуках мне послышалось что-то, отдаленно напоминающее человеческую речь. Я приложил руку к уху и присел на корточки. Тутулия явно пыталась что-то сказать… Я наклонился еще ниже и наконец различил.

– Эпирукии, – бормотала она, разжимая коченеющие губы, – Эпирукии.

Вот оно что… Она вовсе не хотела передать мне свою предсмертную просьбу, а призывала правителя народа единорогов. Если он все же решит прийти на ее зов, то мне не поздоровится, а потому лучшее, что я мог теперь сделать, это спешно покинуть сию местность.

Я вскочил на ноги и двинулся прочь по дороге в ту сторону, куда мы еще совсем недавно направлялись вместе с длинноухим, пока он не увидел этих проклятых единорожиц, испортивших нам все путешествие. Я шел стремительно, время от времени оборачиваясь через плечо. Позади мне мерещился перестук тяжелых копыт Эпирукия.

«Это же надо, – вдруг посетила меня поразительная мысль, – а ведь длинноухий, если попробует зелья единорога, тоже сможет принимать человеческий облик». Осознание этого факта так поразило меня, что я на мгновение замер, а когда пришел в себя, то понял, что действительно слышу отчетливый стук копыт. Причем, судя по звуку, за мной несся целый табун единорогов, разгневанных смертью сестер. Тогда, не дожидаясь развязки, я побежал – пока успею сотворить что-нибудь похожее на огненный шар, они затопчут меня насмерть.

Я бежал и боялся обернуться, потому что мне казалось, я знаю, что там увижу: табун единорогов, несущихся во весь опор с одной только целью – затоптать меня насмерть. Перестук становился все ближе, я метнулся с дороги вправо, споткнулся о камень и упал, сжав голову руками. И вдруг топот стих. Я лежал в страхе, опасаясь даже пошевелиться, потом приоткрыл один глаз, убрал ладонь и обернулся. На дороге застыл отряд всадников. Их было около пятнадцати, хорошо вооруженные молодцы в броне, с привешенными к поясу мечами и арбалетами. Все они с удивлением смотрели на меня…

– Здоров же ты бегать, приятель, – с благожелательной улыбкой сказал один из них, наверное главный, его шлем был украшен серебристым вензелем, – давно не видел, чтобы у кого-нибудь так пятки сверкали.

Я до сих пор не мог поверить, что это обычные люди, а не мифический Эпирукии со своим шипастым воинством.

– Я… я думал, что это единороги…

– Единороги? – Воин привстал на стременах. – Я слышал, что они есть в этих местах…

«Наверное, они не видели Балалию и Тутулию, напоровшихся на огненный знак, – я убил их немного в стороне от дороги, а – если бы видели, уверен, у них возникло бы ко мне куда больше вопросов».

– Есть в этих местах? – переспросил я. – Да они забрали моего коня, чтобы сделать его единорогом, и то же самое пытались проделать со мной! Но я сбежал от них… Я думал, это единороги гонятся за мной.

– У меня в прошлом году они забрали брата, – свирепо проговорил один из воинов, – в прежние времена они так себя не вели, похоже, совсем распоясались.

– А я потерял сестру, – поддержал его другой.

– Мы из крестьянского ополчения, видишь, как нас хорошо подготовили, скидывались на солдатские обновки всем селом, вот направляемся в Катар, приятель, – сказал главный, – чтобы служить тамошнему королю. Если хочешь, мы можем взять тебя с собой…

– А я думаю, что мы сначала должны свернуть шеи единорогам, – выкрикнул тот, что потерял брата, – слишком много нечисти развелось в королевстве, уже приличному человеку по дороге не проехать.

– Ну не знаю, Огель, ты уверен, что нам надо это делать? – Главный задумчиво покачал головой…

– Я-то уверен, вопрос только в том, захочешь ли ты сражаться. – Этот Огель выглядел очень решительным малым.

– А может, лучше уехать? – спросил я. – Может, не стоит связываться с единорогами? Они умеют очаровывать, и потом их очень много…

– Может, и не стоит, – поддержал меня командир этого небольшого отряда…

Но единороги не оставили ополченцам выбора. Они появились неожиданно… Послышался дробный стук копыт, такой громкий, что земля затряслась, а потом со всех сторон нас обступили единороги. Их было великое множество, столько, что они мгновенно заполонили все кругом, выставили в нашу сторону острия шипов и рассматривали нас умными серыми глазами.

– Ну ничего себе! – сказал Огель, поправляя внезапно съехавший на ухо шлем. – Эй, что вам нужно?!

– Позволь мне, Огель, – выкрикнул тот, у которого шлем был с вензелем, – по-моему, мы уже решили, что за главного буду я.

– Хорошо-хорошо… – сказал Огель.

– Эй, что вам нужно?!

«Цирк да и только. Тоже мне воины».