Джал Халгаев - Книга Мертвых

Парень в ужасе застывает и закрывает глаза.

Он чувствует на шее тяжелое горячее дыхание монстра и едва не вздрагивает, но вовремя заставляет себя замереть и задержать дыхание. Злобное рычание становится все ближе... и внезапно исчезает.

Открыв глаза, он видит, как серая волчья фигура уносится вдаль, заприметив еще одну убегающую жертву. Юноша вздрагивает: зверь прыгает на спину мужчине и разрывает его пастью не две части. Синие кольца кишок падают на землю.

- Нет!

Знакомый голос. Он поворачивает голову в сторону источника звука, но едва может различить на фоне разгорающегося пожар хоть что-то.

- Нет! Нет! Пожалуйста, хватит!

Его сердце на миг прекращает свой ход. Он понимает, что кричит его младшая сестра.

Усилием воли парень заставляет себя подняться на ноги. Он бредет в сторону, откуда доносится голос ее сестренки, и прикрывает слезящиеся глаза рукой, пытаясь разглядеть размытые силуэты людей.

Внезапно кто-то врезается в его плечо. Они вместе падают на землю.

Снова крик, на этот раз под самым ухом. Мужчина вскакивает на ноги и бросается прочь, однако почти в ту же секунду воздух взрывается выстрелом пистолета, и тот с глухим стуком рушится обратно с пробитой грудью.

Откашлявшись, юноша встает на четвереньки. Он знает: стоит ему высунуться, и его тут же убьют, и хотя все его нутро желает сбежать и сохранить жизнь, сердце требует идти дальше и найти родных.

- Хватит!

Истошный крик десятилетней сестры открывает в нем второе дыхание.

Обогнув еще одно горящее здание, он застывает. Еще один одетый в латы солдат стоит прямо перед ним, прижимая маленькое грязное тельце девочки к сломанному столу. Ее когда-то гладкие золотистые волосы слиплись от пота и грязи, новое платьице изорвано и задрано вверх, и вся спина покрыта следами от когтей.

Она кричит, но вырываться бесполезно. А солдат, спустив штаны и схватив ее за шею, все быстрее движется тазом взад-вперед, тихо постанывая от удовольствия.

В его груди вскипает гнев. Одним большим комом он замирает у него в горле, и он, превозмогая боль бросается вперед, хватая солдата за шею.

От неожиданности тот падает назад, но от его большого веса у юноши из легких выбивает сразу весь воздух, и руки обессиленно соскальзывают вниз. Солдат разворачивается. Его яркие желтые глаза надолго останутся у еще только недавно беззаботного мальчишки в памяти.

Солдат вынимает из ножен на бедре стилет и бросается на юношу, пытаясь вонзить оружие в его горло. Хрипло выдохнув, парень в отчаянии пинает монстра в колено и переворачивается на живот, пытаясь отползти в сторону.

Необычайно холодные пальцы стискивают его опаленную лодыжку и тянут назад.

Кричать не получается. Он снова бьет ногой наугад, но на этот раз промахивается, и стилет мягко пронзает его плоть и вонзается в бок.

Глаза закатываются.

- Непослушных надо наказывать, - смеется прямо в ухо солдат и заносит руку, чтобы закончить дело.

- Дасти!

Что-то вспыхивает у второго бедра солдата. Стилет уже мчится к его глазу. Стиснув зубы, юноша бросается вперед и перехватывает другой такой же клинок. Извернувшись, он вонзает стилет солдату в нижнюю челюсть.

Скинув с себя тяжелый труп, он вытаскивает оружие из головы мертвеца. Видит второй - выковыривает его из скрюченных как у ворона пальцев.

- Лиза, иди сюда!

Едва поднявшись на ноги, он протягивает руку к сестре. Она бежит навстречу, размазывая по щекам слезы. Грохот. Выстрел. Ее тело падает к нему на руки, и вместо лица у него одно кровавое месиво из крови, костей и мозгов.

- Лиза! - рыдая, он трясет сестру за плечи. Бесполезно.

Осторожно опустив ее на землю, парень оглядывается и видит, что прямо к нему движется еще один солдат, и в руках у него вспыхивает кривая полоса красной сабли.

Он в последний раз бросает взгляд на тело своей сестры и бежит прочь.

- Ловите его! Брукс, он бежит прямо к тебе!

Ноги подкашиваются, и он падает. Бьется головой о что-то мягкое и тут же с воплем бросается в сторону, едва не свалившись лицом в развороченный живот мертвого отца. Рядом с ним лежит и мать, недвижимыми руками прижимая к груди кричащий маленький сверток, и ее остекленевший взгляд упирается в кровавое от восходящего солнца небо.

Он протягивает к ней руку. Окровавленные пальцы стискивают маленькую подвеску, лежащую у нее на груди.

- Добегался.

Он поднимает голову вверх и встречается глазами с человеком, чье лицо от правого глаза до самого подбородка изуродовано большим кривым шрамом.

Солдат следит за его взглядом, с интересом смотрит на укутанного в старое одеяло младенца.

- Твой сын или брат? Нет, для сыночка ты слишком молод. Сколько тебе? Шестнадцать?

В ответ он слышит лишь молчание. Вокруг уже толпятся другие, и на их лицах сверкают мрачные ухмылки, а глаза горят желтизной.

- Отвечай, иначе я насажу его на меч!

В доказательство своих слов солдат направляет острие клинка на ребенка.

- П-пятнадцать, - с болью выдыхает юноша.

- Пятнадцать, - "шрам" довольно кивает. - Как раз сгодишься для работы на рудниках.

- Не убивай его, прошу. Я сделаю все, что угодно, только не убивай брата...

Захватчик улыбается. Схватив маленького Генри за голову, он кидает его в сторону, и визжащий малыш исчезает в пасти подбежавшего волка.

- Нет!

- Вот, что случается с...

Договорить он не успевает. Небо внезапно заливает ярким красным светом, кто-то кричит:

- Капитан, в сторону!

- Сраный Ель снова палит куда попало!

Снаряд врезается землю, и их накрывает оглушительным гулом взрывной волны.

- Нашел что-нибудь, Патрик?

- Не-а. Походу эти говеные псы все заграбастали себе. Только всякие железки и остались. О, гляди-ка, еще и кольцо.

- Золотое?

- Медяк.

- Так выкинь его, балбес! Сейчас за медь дают меньше, чем за чистое лошадиное дерьмо. Им, видите ли, удобрения нужны для растений. Тьфу ты, куда только катится мир.

- И не говори. Походу скоро мы вообще останемся без заработка.

- Угу. А у меня вот-вот дитятко появится.

- Поздравляю! Что ж ты сразу не сказал, старый хрыч?

- Сам ты старый, бычий ты хрен. Просто сглазить не хотел. В прошлом коду как Марта разродилась, так девчушка мертвая появилась. Тьфу-тьфу, мы ее быстрей на святой землице прикопали, чтобы вурдалак какой не явился.

- Марта-то небось убивалась?

- Еще как. Целыми днями продыху не давала, заперлась в каморке и рыдает, только стенки трясутся. Между прочим, весь месяц я других двоих сам с ложечки кормил, чуть не спину не надорвал, пока между работой и домом разрывался.