Светлана Графная - По закону перелетных птиц

– Эээ… А разве нет?

Но справку ей все же дали, сказав прийти через пять дней и выдав длиннющий список всевозможных лекарств, которые должно было купить в аптеке на первом этаже. Список, не читая, Лойнна выбросила в ведро возле оной аптеки, и совесть её при этом даже не шевельнулась.

Одним богам известно, как Церхад узнал, что она больна, где выпытал адрес бабки, у которой она снимала комнату, - но буквально через час после того, как разобиженная на всю медицину вообще и медсестричку в частности Лойнна вернулась домой и бессильно упала на кровать, даже не дотянувшись до какой-нибудь книжки, он объявился на пороге, вежливо, но непреклонно оттер в сторону возмущенную домну Абру - и, постучав для приличия, вошел к Лойнне.

– Сгинь, нечисть, - мученически простонала она, натягивая одеяло на голову. - Я не в форме и не принимаю гостей.

– Не принимаешь гостей - значит, будешь принимать лекарства, - невозмутимо отозвался Церхад, отыскивая в шкафу большую банку и водружая в неё огромный букет радостных желтых тюльпанов. Домна Абра вопиющим гласом совести стояла на пороге, всем своим видом показывая, что она не допустит никакого разврата в своем доме.

– Не подскажете, где у вас тут можно повесить куртку? - ничуть не смутившись, обратился к ней Церхад.

– На вешалку у порога, - ледяным тоном отозвалась та. Дождалась, пока он выскользнет из комнаты, и набросилась на бледную, к тон простыне, Лойнну. - Чем ты думаешь, долена?! Он тебя на семь лет старше! С ума сошла???

– Ууу… Домна Абра, я не могу думать, когда я болею. Но если вы его сможете выпроводить - то буду вам очень благодарна! Сама я не в состоянии.

– Так бы и сказала, - с достоинством кивнула ей хозяйка, разворачиваясь и выходя в коридор с решительнейшим видом: умереть, но не допустить супостата.

Бог весть, что он ей там сказал, но уже через пять минут они отпаивали её лекарствами, солодкой и малиновым чаем в четыре руки, причем домна Абра ничуть не оскорблялась, будучи только на подхвате: воды вскипятить, полотенце принести…

– Что ты ей наплел? - раздраженно зашипела Лойнна, когда женщина снова умчалась на кухню.

– Что я - твой старший брат, - невозмутимо пояснил Церхад. - А что, ты против? Я могу уйти, если хочешь.

Она честно задумалась и покачала головой.

– Нет, оставайся. Без тебя мне будет совсем скучно и жалко саму себя.

Он не только остался, но и принялся приходить каждый день, скоро подружившись со строгой хозяйкой, так что та не возражала бы, и оставайся он на ночь - но на такое он никогда даже не покушался. Первые дня два Лойнна бессильно лежала на кровати, а он читал ей книги или развлекал бессмысленной, но забавной болтовней.

Потом стал приводить своего друга с гитарой, и они в два голоса перепели все её любимые песни и все вещи собственного сочинения. Точнее, сочинял друг, а Церхад выступал только вдохновителем, умеющим вовремя сказать, что это - шедевр всех времен и народов, но как часто многим талантливым людям не хватает именно такого вот не обремененного излишним придирчивым вкусом друга, чтобы поверить в собственные силы!

Через пять дней Лойнна сходила продлить справку до конца недели, а вернувшись и не находя себе места до прихода Церхада, поняла, что в любовь, как и в инсульт, не верят только до первого приступа…

У него было необычное лицо и поразительная мимика: в неподвижном состоянии она десятки раз ловила его на жестком, чуть презрительном и мертвенно бездушном выражении, но стоило ему начать говорить, петь или шутить, как на щеке показывалась лукавая ямочка и взгляд искрился смехом.

Он любил красивые жесты и очень мало беспокоился о том, что девушка с технической земли не может воспринимать ежедневный букет свежих ярких цветов как норму.

Он умел безоговорочно признаваться в своих поражениях и видеть в них завтрашние победы. А ещё - бесконечно слушать её спутанные объяснения чего-то жутко интересного, но безумно сложного, и покорно кивать, словно понимает. И решать проблемы. Почти любые и почти мгновенно.

Он был мальчишкой - и поэтому с ним было легко. Мужчиной - и она чувствовала себя в безопасности.

Всю весну они втроем прошлялись по улицам и паркам, дружно прогуливая лекции и семинары. Дарган научил её играть на гитаре - ещё неумело, просто и с трудом разбираясь в струнах, - но она сумела положить на музыку одно из своих стихотворений и, жутко смущаясь, спеть им обоим. Получилось отвратительно, но пришлось исполнять ещё раз - на "бис".

После третьей жалобы, что так жить нельзя и без лекций черта с два она сдаст хоть один экзамен, парни многозначительно переглянулись, наведались в общежитие - и у Лойнны появились все лекции старшекурсников в нескольких вариантах. На их возврате никто особо не настаивал, так что переписывать Лойнна не торопилась.

Только одно её пугало: день за днем, все чаще и чаще она ловила на себе пристальный, выжидающий взгляд черных глаз. "Попавшись", Церхад никогда не отворачивался, а только улыбался или подмигивал - а она жутко смущалась и не понимала, чего он от неё ждет.

Заглянувшая под майские праздники на минутку в гости Нора принесла-таки обещанный диск со спектаклем и, увидев заваленную цветами комнату (Церхад приносил по букету каждый раз, как приходил хотя бы на полчаса) и Лойнну, чья голова лежала на небрежно закинувшем ноги на подлокотник дивана Церхаде, презрительно скривилась и уверенно припечатала:

– Сессию ты не сдашь!!!

– Сдаст! - рассмеялся ничуть не смущенный Церхад. - Причем ничуть не хуже, чем все предыдущие.

– Ну-ну, - скептично фыркнула Нора, завистливо вздыхая и уходя.

Церхад ещё долго посмеивался в кулак.

– А ведь и правда не сдам, - тяжело вздохнула Лойнна, не убирая, впрочем, головы с его плеча. - То есть, сдам, конечно, но кое-как, лишь бы вообще не вылететь.

– Ну, куда уж там, - тепло улыбнулся он, протягивая руку за брошенным Норой на край дивана диском и убирая его на стол. - Уж меня-то не надо обманывать, Лойлинне.

– Как ты меня назвал?!

– Лойлинне, - послушно повторил он. - У тебя имя похоже на Кирэнское, а у них там "лин" - уменьшительно-ласкательный суффикс. Вроде гонерского "чка".

– Откуда ты знаешь? - поразилась она.

– Да только что придумал, - не выдержав, фыркнул от смеха Церхад.

– Ах ты!!! - бросилась на него Лойнна.

Никогда не собираемый, хотя честно застеленный покрывалом диван - отличный танкодром для стратегических боевых действий. Но не в том случае, когда один противник сильнее другого раз в пять и умудряется сгрести его в охапку буквально в первые же минуты сражения.

– Перестань! Пусти!