Светлана Графная - По закону перелетных птиц

– Да нет, это я так, - махнул рукой Найон. - Это мне в детстве рассказывали сказки, что бывают другие измерения, где тоже живут люди, но только чуть-чуть другие. Помню, мне всегда хотелось увидеться хоть с кем-нибудь из них.

Ведьма тепло улыбнулась, подбрасывая в костер ещё охапку хвороста.

– Что ж, вот лишнее подтверждение того, что если чего-то очень хотеть… Другие измерения, миры, пласты - называй как угодно - действительно существуют, Найон. Сколько их - известно одним богам. Лично я видела около сотни, но это далеко не предел.

Всадник неопределенно хмыкнул, отметив, что маги - это действительно больные люди, а ему не надо было столько пить.

– И какие же они?

– Разные, - пожала плечами Лойнна. - Есть технические земли - те, где ведущее положение заняла наука, и на ней держится весь быт. Есть миры меча и магии - вроде вашего, где в ходу зачарованные мечи, благородные рыцари и кодекс чести. А есть… даже не знаю, как назвать-то… те, где эта злосчастная наука пошла так далеко, что поработила все: землю, природу, сознание людей. Там небо взрывают космические корабли, а города строятся под водой. Я боюсь таких миров.

– А вы родились в каком мире?

– В техническом. В сказочном городе с экзотическим именем Гонеро.

– И что же в нем сказочного, если это "технический мир"?

– То, что с набережной этого города началась моя настоящая - и неимоверно нереальная - жизнь.

День шел как-то криво.

С самого утра, с половины шестого (а может - и того раньше, просто раньше она не вставала) за окном теснились хмурые низкие тучи, порошащие мокрым мерзким снегом. Дороги, вчера растаявшие до луж под весенним солнышком, за ночь подмерзли льдистой накипью, и каблуки подворачивались на каждом шагу, так и норовя отправить неосторожную хозяйку под колеса беспомощных на гололеде машин.

Три бессмысленных пары она кое-как отсидела за партами Академии, лениво, наскоро царапая на бумаге слова мрачного, как и сама погода, лектора и одним ухом прислушиваясь к захлебывающемуся восторгом голосу соседки, в красках описывающей какой-то невероятный спектакль, на котором ей вчера посчастливилось побывать. Спектакль, судя по описанию, был хорош, но оптимизма и веры в будущее лично ей сейчас не добавлял.

– Потом на диске дашь посмотреть? - вяло спросила она, со вздохом переворачивая коряво исписанную какой-то абсолютной бессмыслицей страницу.

– Дам, - с готовностью пообещала подруга.

С четвертой пары она позорно сбежала, бросив своих девчонок на растерзание строгой наставнице, вот уже с месяц требующей от них какого-то совместного танца. Каждая по отдельности девушки двигались великолепно, но с такой разницей пластики, что при любых попытках изобразить синхронную волну тут же заходились смехом и отказывались продолжать даже под страхом незачета. А на шесть разных танцев - по одному от каждой - наставница не соглашалась ни в какую.

Народу на набережной почти не было: дневное время, будний день, межсезонье. Да прибавить сюда отвратительную погоду, давящую на напряженные до предела нервы, - народ в Гонеро предпочитал если уж сбегать от повседневной рутины, то отсиживаться в свое удовольствие дома с чашкой горячего кофе в руках и болтливой соседкой напротив - чтобы было с кем перемыть кости на редкость мокрой и мрачной весне.

Ветер и впрямь разыгрался не на шутку, насквозь продувая серое пальто, под которое она утром и не подумала надеть кофту, вспомнив, как вчера умирала от жары. Мокрый злой снег летел прямо в лицо, даже поля шляпы спасали лишь отчасти. "Представляю, какой у меня сейчас вид! - с какой-то мрачной удовлетворенностью усмехнулась она, поудобнее перехватывая сумку. - Ссутулившаяся, замерзшая, да ещё и с размазавшейся по всему лицу косметикой! Мрак"

Впрочем, это её не слишком волновало: встретить сегодня кого-нибудь здесь, на хмурой набережной, возле покрытого льдом парапета, где холодное мертвенное дыхание реки овевает лицо безысходностью, было маловероятно. Настолько маловероятно, что она, плюнув на всё и вся, вскинула сумку на плечо, вытащила из бокового её кармана наушники и включила плеер на полную мощность. В кои-то веки можно было не думать ни о недовольно морщащемся соседе в автобусе, ни о спящей бабке за стенкой.

"Этот город - вкрадчивая кошка: прячет когти, наигравшись днем. Промурлычит, взвившись на окошко, что-то про "гулять" и про "вдвоем"…" - мягко переливался женский голос, вторя гитарным струнам.

– Долена! - она обернулась не на голос, а на осторожное прикосновение чужой неуверенной руки. Торопливо убрала обратно в сумку наушники.

– Что?

Окликнувший её тип оказался на голову выше, нешироким в кости, но до того пропорционально сложенным, что она ни на миг не засомневалась: такой не побоится встретиться в темном переулке с пятью недружелюбными парнями. Зато здорово испугалась сама: вокруг на версту ни души, ни жилого дома, а крики вязнут в равнодушных мокрых хлопьях так же надежно, как каблуки - в сыром, уже нападавшем с утра снеге под ногами.

– Не подскажете, как мне найти городской сад? - словно угадав её смятение, со всей учтивостью спросил незнакомец, отходя на шаг.

Она украдкой облегченно вздохнула и, кивнув, махнула свободной рукой в тонкой серой перчатке:

– Вам прямо - и по левую руку увидите сначала "Зеленый театр", а потом аттракционы - вам как раз туда.

– Я ваш должник, - белозубо улыбнулся тот, кивая на прощание и быстро удаляясь в указанном направлении. Снег торопливо зализал проталины остроносых следов.

Она оперлась на холодный парапет и долго-долго смотрела куда-то вдаль, на противоположный нежилой берег, но не видела ни широкой полосы стальной воды, ни черных проплешин, на ещё не успевших снова затянуться снегом холмах. В горле назревала завтрашняя простуда, в висках стучала болью кровь, перед глазами крутился калейдоскоп бессмысленных образов и невесть кем и когда сказанных фраз. На редкость расклеенное состояние, до которого она обычно все же не докатывалась, несмотря на всю стихийность неуправляемой натуры и подверженность внешним раздражителям начиная от погоды и заканчивая прочитанной за ночь книгой.

– Знаете, я должен сегодня мирозданию одно доброе дело, - лукаво раздалось слева. Рука в черной кожаной перчатке снова легла на её плечо.

– Вы же, кажется, ушли в городской сад? - усмехнулась она, не отрывая невидящего взгляда от медленно снижающейся темной птицы. Широко раскинутые крылья уверенно ловили воздушные потоки, спирально закручивающимися кругами приближаясь к земле.

– Не ушел, а спросил, где он находится, - невозмутимо парировал тот. - Принципиально разные вещи, долена!