Алексей Герасимов - Мерзкий старикашка

Многие князья на этих словах откровенно начали ухмыляться — взаимная «любовь» Валиссы и Тыкави была им хорошо известна, и вовсе не по той песне, что когда-то пересказывал мне Тумил.

— Меж тем, блаженный царь Буджум Просветленный, истинный защитник Веры, установил, что земля наследуется лишь по мужской линии, и лишь при отсутствии наследников мужеского полу владение отходит дочерям, вдовам и прочим женщинам. Князь Бонока, как все знают, потомков и близких родичей-мужчин по себе не оставил, — примас обвел взглядом присутствующих, и, выдержав паузу, добавил: — Но теперь они у него есть. Я разумею царевичей Асира и Утмира, его внуков.

Интересный довод. Этого я не учел.

— Таким образом князем Шехамы в настоящее время является не царевна Валисса, а старший из ее сынов, — продолжил Йожадату. — Покуда он не достиг совершенных лет, и вне зависимости от того, кто будет хранить или занимать престол Ашшории до него, блюсти его место в совете князей надлежит законному опекуну, каковым нынче является его мать.

От так! И нашим, и вашим, и закон соблюден. Ну и жук же у нас в примасах подвизается!

Князья вновь зашумели, но не сильно на сей раз — в основном высказывались мнения, что годик-то они Валиссу в совете перетерпят. Да и меньше даже осталось-то!

— Раш так, не шоблаговолит ли ее вышочештво до шрока шанять мешто швоего шупруга в шовете? — главный министр указал на кресло подле трона.

Вот это присутствующим уже понравилось куда как меньше, но стерпели — всем уже хотелось приступить к гвоздю программы, ко мне, — и Шехамская Гадюка гордо прошествовала к предложенному месту, плавно покачивая бедрами и откровенно красуясь.

Ну а что? Красота — тоже оружие и способ заполучить союзников. Зулик — свидетель!

— Ну што ше, — прошамкал князь Дамуриани, который, как старейший из присутствующих, в отсутствии царя исполнял обязанности спикера совета, — как видишь, щаревищь, мы швято блюдем шакон. Говори ше, мы шлушаем тебя.

— Слушаете? Ну слушайте. Рассусоливать не будем, — я выпрямился, попытался попредставительнее и попафоснее выглядеть. — Я, Лисапет из рода Крылатых Ежей, сын царя и брат царя, заявляю, что имею преимущественные права на престол перед царевичем Асиром, внуком царя Кагена и моим внучатым племянником, и требую от совета князей передать мне корону Ашшории. Законы престолонаследия вам известны, так что решайте.

— Закон-то закон, но монах на троне, это как-то… — молодой, едва ли сильно старше князя Баратиани, мужчина со светло-каштановыми волосами (князь Оози, судя по занимаемому месту) покрутил кистью правой руки в воздухе, как бы иллюстрируя этим свои сомнения.

— Примас Йожадату уже месяц как снял с меня священные обеты, — парировал я. — Он здесь, и может подтвердить это лично. Да и документ имеется.

— Меня волнует не твое монашество, царевич, а заки, — отмахнулся князь. — С каждым годом они все наглее, все чаще и чаще их набеги.

Оозского сеньора можно понять — на самой границе со степняками проживает, к нему постоянно за зипунами ездят. Те кто к нему ходят за шерстью возвращаются, правда, как я слыхал, исключительно стриженными… если вообще возвращаются. Но нервотрепки ему хватает.

— Давно, знать, их не прореживали, молодежь подросла, — я пожал плечами. — Или ты опасаешься, что я буду проявлять милосердие и терпение к язычникам? Солнце, конечно, завещал любить всех ближних… но заки, думается мне, очень нам даже дальние, хотя и соседи. Верно я говорю, примас?

— Все мои помыслы лишь о том, как смягчить нравы этого дикого народа и привести их к благодатной истинной вере, — скорбно произнес Йожадату. — Увы, успехи Церкви в этом весьма скромные, ибо большую часть проповедников они либо убивают, либо обращают в рабство.

— Как это непорядочно с их стороны, — я вновь повернулся к властителю Ооза. — Издревле мы ходим в Большую Степь или со словом Солнца, или с оружием. Иногда совмещаем эти два инструмента. Такой подход неэффективен — на место каждого убитого кочевника встанет другой, выбей одно племя, и через год его пастбища займет другое. Степь велика и в ней много разных народов. Верно я говорю?

— Верно, — отозвался сосед пограничного князя, лиделлец, если я не путаю порядок расстановки кресел. Тоже степнячий терпила. — Но и терпеть их нельзя. Что же нам, как в далекой стране Сюнну, по границе стену строить? Не особо-то, я слыхал, она и спасает. Ходить в степь и выбивать саков, пока они силу не набрали, надежнее.

— Веками ходим, да что-то не слишком помогает. Не с копьем и колчаном надо идти в степь, а с плугом и зерном. Покуда всю степь не засеем кочевники наши границы так и будут тревожить. А земля-то там плодородная. В Ашшории, в большей части, крестьяне на головах уже один у другого сидят, каждый клочок земли обработан, и то всех прокормить не каждый год удается — вспомните недавний голод, князья. Города не растут отчего? Не оттого ли, что землепашцам самим еды едва хватает? А переселить лишний народ в степь, так что? Худо-бедно витязя вооружить, по тамошним урожаям, да если наделы давать такие, что только паши, полутора десятка мужиков хватит. Поселите полторы тысячи, и вот у нас на границе сотня бойцов. Пятнадцать тысяч переселить — так уже целое войско. А мы и пятьдесят тысяч туда посадить можем! И семьдесят! Поначалу только их оборонить, первые год, много два, а там и саков, глядишь, на землю посадим. Тех кто останется жив и примет истинную веру, разумеется, — я перевел дыхание. — Тогда внуки наши всю Большую Степь вспашут, до самого Зимнолесья… И, разумеется, те кто помогал переселенцам, кто защищал их на первых порах, будут иметь с этого свою долю. Сначала, правда, надо и иные наши границы обезопасить, но сие как раз не такая уж и проблема.

— Это что же, если я, положим, переселю в степь несколько деревень, да поставлю над каждой по витязю из младших княжьих сынов, с вооружением им помогу, так то будут мои вассалы? — в задумчивости поинтересовался князь Коваргине.

С ним мы этот вопрос не обсуждали, это вообще была чистая импровизация. Историк у нас в школе был знатный, знания давал на совесть, так чего бы опытом Руси не воспользоваться, которая веками оборонялась от кочевых народов путем их покорения и ассимиляции?

— Конечно твои, чьи же еще? — ответил я. — Или дружину свою пошли, если хочешь земли к своему личному уделу прирезать. Да и царских солдат я позволю нанять на такое дело. Крепости, от набегов укрываться, построим.

— Кажется, мой голос ты получил, царевич, — усмехнулся Оозский владетель.

А в зале меж тем поднялся неслабый шум от пересудов — владетельным требовалось обсудить, причем немедленно, столь революционную тактику не только борьбы с набегами, до которых большинству никакого дела не было, но и приращения своего благосостояния. Раньше-то в степь ходили без особой охоты — чего там кроме низкорослых кобылиц да рыжих наложниц брать? — а тут такое предлагают. Правильно мой шеф говорил, что двигателем человеческого прогресса всегда были лень и жадность. Вот оно, наглядное подтверждение!