Дмитрий Щербинин - Спящие боги
– Хорошо. В таком случае сейчас ты разучишь свою роль. Не обязательно запоминать все слова, но последовательность действий и указов – обязательно. И запомни – перед тобой будут лишь железные механизмы.
* * *
Вход в расстроившийся мирок был в нижней его части. Надо было нагнуться под сферу, открыть там маленькую дверцу.
Творимир чудесным образом уменьшился, и пополз вверх по кажущейся бесконечной лестнице. Он совсем утомился, пока достиг верхнего люка – едва хватило сил распахнуть его – Творимир вывалился на пол в зловеще–багровой комнате. Также и из окон метались багровые сполохи, там плыли черные клубы – можно подумать, что бушевали большие пожары, но, ознакомившись с ролью, Творимир–Риген знал, что – это очередное массовое сожжение еретиков и ведьм. На Творимире тоже была багровая, словно кровью пропитанная одежда; рубиновая роспись ветвилась на груди и плечах. Также Творимир был в гриме: под глазами – темно–синие мешки, скулы подчеркнуто выделяются, в волосах – седина.
Только Творимир отдышался – дверь распахнулась. На пороге появился маленький человечек с большим черепом – человечек побледнел, вскрикнул, рухнул на колени, забормотал:
– А мы то думали – совсем вы пропали! Уже искали вам приемника!
– Что?! Да как вы смели! – Творимир хорошо исполнял роль Ригена, и теперь аж побагровел от гнева.
– Простите! Простите! – человечек ползал на коленях.
– Встань! – презрительно рявкнул Риген–Творимир.
Человек послушно вскочил – от волнения он сильно трясся.
Поддерживая характер, Риген–Творимир захрипел:
– Я приказываю: о моем исчезновении должно быть забыто. Никаких рассуждений, никаких слухов. Если кто–то будет утверждать, что я исчезал – поступайте с ним, как со злостным еретиком.
Человечек затрясся сильнее и взвизгнул:
– Конечно! Будет исполнено. Незамедлительно!.. Что вам сейчас угодно?
– Отвечай, что с зачинщиками восстания Яной и Мирославом?
– По–вашему указанию: заточили их в темницу, но еще не подвергали пыткам.
– Хорошо. Я хочу, чтобы привели Яну.
– Будет исполнено. – человечек побежал исполнять приказы, и Риген–Творимир остался в одиночестве.
Пока он был один – он позволил себе расслабиться, и, по крайней мере, в чувствах побыть Творимиром. Подошел к окну. Открылась широкая площадь на которой происходило мрачное действо. Пылали огромные, многометровые костры. На них, пачками, сжигали людей. Не все уместились сразу – оставшихся приковывали к железным шестам, и как жаркое подталкивали в пекло. Слышался беспрерывный вопль этих мучеников. Блики пламени шли и из города – там тоже кого–то сжигали.
Вдруг Творимир ясно осознал, что он владыка этого царства, и проговорил:
– Какая у меня отвратительная роль.
И тут сзади раздался громкий, ясный женский голос:
– Как хорошо, что хоть сейчас вы это поняли!
Творимир резко обернулся, и… растерялся. Должно быть, с минуту он простоял безмолвный и без движенья. Привели девушку, которая практически не отличалась от Анны, и, разве что волосы у нее были более темными. Он даже не замечал воинов, которые ее привели, и теперь струнами вытянулись – выжидали его указов.
Но вот девушка сказала:
– А вы изменились с нашей последней встречи… очень изменились…
Творимир вздрогнул, и крикнул воинам:
– Идите прочь!
Те безмолвными статуями развернулись, и вышли.
Творимир вновь настроился на то, чтобы быть Ригеном – припомнил заученную роль, и проговорил надменным голосом:
– Ну, как мы видим – восстание потерпело крах.
Девушка печально улыбнулась:
– Да – отчасти вы правы. Из–за подлого предательства были убиты многие хорошие люди. Но я видела палачей: исполняя свое страшное дело, они бояться. Они чувствуют, что долго так продолжаться не может. Еще двадцать–тридцать лет и ваш Багровый Орден уйдет в историю. О вас будут вспоминать, как о преступниках…
Риген–Творимир любовался девушкой… Наконец, собрался, и, как и следовало по роли, рявкнул:
– А ну, заткнись!..
Девушка вновь печально улыбнулась:
– Вижу, вы, все–таки, не очень изменились.
– А какого черта мне изменяться?! Я по–прежнему люблю тебя.
– Ну, а я по–прежнему вас не люблю. Что дальше?
– Яна, Яна. У тебя просто нет выбора.
– Хм–м. Ну, положим, у человека всегда есть выбор. Вы, наверное, предполагаете, что меж костром и вами, я выберу вас. Зря так думаете.
– А–а, ну я ждал этого! Все пустые, геройские фразы!.. Ну, отвечай – тебе дорог Мирослав?
– Зачем спрашиваете? Ведь знаете, что да.
– Он примет мученическую смерть на твоих глазах. А, если…
– А если я соглашусь – вы его отпустите. Какая глупость! Как же можно согласиться любить? Вы можете заплатить несколько монет продажной женщине, и она согласиться разделить с вами ночку, можете назвать это любовью, хотя, конечно – никакая это не любовь. Положим, я притворюсь, продамся вам в жены, вы отпустите Мирослава, но он же без меня не выдержит (как и я без него). Это будет тягчайшая из всех мук. Если хотите сделать мне хорошо – выпустите меня, его и всех заключенных…
– Молчи! Молчи! Молчи!
– Знаете, что?
– Что?!
– Вы очень плохо играете свою роль. Не получается у вас отъявленным злыднем быть. Кажется – вы совершенно иной человек.
Творимир вздрогнул. Ведь он помнил последние наставления Изумрудного Великана: если не удастся восстановить последовательность действий – погибнет весь этот мирок, и он, Творимир, вместе с ним.
И вот он заскрежетал зубами, надвинулся на Яну, встряхнул ее за плечи, зашипел:
– Скоро ты убедишься, что я все тот же, прежний. Завтра ваша казнь! Сначала Мирослав, затем – ты!..
– Да – я была готова к этому с самого начала.
– Сейчас я крикну, и тебя уведут. Но прежде ответь на один вопрос.
– Да?
– Ради чего все это твое упрямство? Разве бывает вечная любовь?
– Конечно.
– Ты говоришь так уверенно! Но это все спесь – пустая, геройская спесь. Ну, ответь, где ты видела эту вечную любовь?! Это пустые слова, которыми любят кидаться чувственные, пошлые твари, вроде… вроде твоего Мирослава! Вот двое: сегодня они счастливы, идут за ручку, сияюще улыбаются. Уверяют всех и себя, что это их чувство единственно, возвышенно, вечно. Проходит год, два, три, ну – пусть десять лет. И они приедаются друг другу. Какая тут романтика? Они имущество делить станут. А еще не поделят – подерутся. Ну, ничего – со временем новую «вечную любовь» найдут! И это повсеместно. И ты, Инна, вовсе не глупа – ты знаешь это. Останься ты с Мирославом, и лет через десять, начнутся у вас семейные склоки. Так зачем эти твои патетичные выражения?..
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});