Коваленко Эдуардович - Камбрия — навсегда!

Возвращающегося барда Немайн увидела раньше, чем услышала — хотя головой пришлось покрутить. Да, это не сакс.

— Удалось?

— А… Ты слышала шаги?

— Я тебя вижу.

— Забыл… Сделали всё, как ты сказала. Одного я застрелил сам, второго ранила Фланн. Она искуснее в стрельбе из лука. Хорошо ранила — жив будет, говорить сможет, но на битву завтра не выйдет. Сакс, которого мы отпустили целым, утащил раненого к своим… Можно больше не таиться.

Но звук так и не включил!

Немайн вскочила и начала отряхиваться. Впереди ждала бочка с водой — и на этот раз с горячей. Почти кипяток. Блаженство! А потом четыре часа сна. Но — вопрос следовало задать. А то кто знает, что за драконы таятся среди белого пятна.

— Почему ты продолжаешь разговаривать одними губами? Без звуков?

Бард расширил глаза. Чуточку нарочито. Хлопнул ртом, изображая глуповатое удивление. То ли опять забыл, что сида хорошо видит его лицо. То ли изображал что-то… Зато ответил серьёзно и понятно:

— Потому, что почитаем тебя выше остальных богов. И, когда важна помощь судьбы, стараемся напомнить ей, что мы часть тебя, пусть и небольшая. Речные. Значит, немного рыбы! Мы всё-таки барды, и хотя стрелы нам привычнее песен, такие вещи проделываем словом, мелодией, жестом…

Немайн тяжко вздохнула. Вот так всегда. Хочешь драконов? Посмотрись в зеркало!

А в крепости кипит новая работа — собирают камнемёт. Распоряжается Нион. Ей, бездоспешной, и командовать в бою этой штуковиной.

Барки пришлось купить, и недёшево. Майни шипела от жадности, всё бормотала, что подобные деньги за перестраховку — слишком. К тому же, может не сработать! Но вдруг, вдруг, вдруг… Эмилий уже ускакал на север, а теперь черед Эйлет — со всей тыловой командой, на восемнадцати барках. Настоящий флот. Каждое судёнышко гружено с верхом. В основном — лесом. Пилёными досками. Горбыли да цельный кругляк из верховий пригнать не проблема, камбриец и плотогон — почти одно и то же. Всё же лесопилки остались на Туи. Хорошо, Эмилий успел привезти достаточно — тоже через верховья, через волок. Хотели укрепить Кер-Нид, да нашлась работа нужнее. Стратегическая.

Срубить мост, чтоб армия Брихейниога могла подойти к месту боя по левому берегу и ударила саксов во фланг и тыл. Внезапно. Расстроенных битвой с диведцами — неважно, победителей или побеждённых. Новым и странным было то, какой мост предстояло построить. Не на обычных сваях-быках — на лодках. Вот на этих самых барках! Так должно получиться гораздо быстрее. Хорошая идея. Только Эмилий отчего-то, выслушивая задание, отразил на лице понимание. Не собственно задачи, а — тайного. Словно узнал про Майни что-то очень важное и интересное.

Эйлет решила — римлянин всё ей расскажет. Только сначала нужно его догнать. Увы, этого оказалось недостаточно — слишком много работы свалилось. Армию снабжать, мосты строить — не с тарелками бегать да рагу по-мунстерски варить. И людей узнаёшь совсем иначе, чем по залу трактира. Только вот толковые женихи всё никак не попадаются! Разве только римлянин. Иноземец, это плохо. За ним ни клана, ни гильдии, а род если и есть, так за морями остался. Но отцу не в первой брать в дом чужаков! Майни же принял… И неважно, что сида. Главное — умная и сильная. И верная. Такую в семью принять — честь.

Вот и Эмилий. Умный и сильный. А верность и честь… Как их проверишь? Эйлет ломала голову — те немногие минуты, когда не раздавала указания рабочим, не барахталась в ледяной воде, спасая сдуру посаженную на мель барку, не тянула верёвки и блоки, подавая пример, не ругалась с кормчими идущих вниз судов, которым мост перегородил путь. Не спала, наконец!

Она совершенно не подозревала, что проверка, бряцая сбруей и оружием, во весь опор летит к её мосту. Командир уэссексцев, издёрганный постоянными упрёками в бездействии, решил провести глубокую разведку.

Это были лучшие — из тех, кто остался. Самые доспешные, самые умелые, храбрые и осмотрительные разом. Все — рыцари, цвет уэссекских тэнов — служилого сословия, более всего напоминавшего дворянство. Между ними ни одного слабого — ни слуг, ни оруженосцев, лишь несколько опытных латников. Работа предстояла опасная и трудная. Требовалось обойти сильных, до поры не обращать внимания на слабых. Вернуться, рассказать. И, только увидев достойную цель, бросаться в атаку.

Понтонный мост, уже перекрытый на всю длину, такой целью являлся. Пусть по ширине его предстояло нарастить больше, чем вдвое — всё равно готовый мост. Перейти с берега на берег уже можно.

Эмилий не был бы римлянином, если бы не организовал охранение. Он даже лагерь хотел перенести с восточного берега, пологого, на западный, крутой. Но пожалел полдня. Оказалось — зря.

Гленская тыловая команда состояла из воинов. Сида их буквально из рядов вырвала — тех, кого кланы поставили бы в строй. Сказала — снабжение нужней лишней сотни бойцов. Те сперва ворчали, но после того, как армия Глентуи пролетела немалый путь втрое быстрей обычного, умолкли. Поняли — стали подручными по военной магии. А это — боевая работа, и даже почётная.

Топоры у гленцев и без того под рукой были. Многие и дротики похватать успели. В том числе Эйлет. Вот и оказалась в первом ряду, возле Эмилия. Спереди — нахальная зелень заливного луга, не обращающего внимания на давно наступившую зиму, потеющая грязью грунтовая дорога. За спиной — ленивый поплеск речной волны и остов недостроенного моста, да занимающие место позади строители, которым довелось бежать с той стороны. Короткий строй — три линии, меньше никак: нужно, чтобы бойцы чувствовали поддержку. Людей, которых для стройки вполне хватало, оказалось ничтожно мало.

Саксы обошли завал лесом, потратили несколько мгновений на то, чтобы порубить в лагере шатры — и зазевавшихся. И вот уже наносят первый удар: несильный, вскользь — как у конницы, только начавшей привыкать к стременам. Полетели дротики — немного, да ни одного мимо. На место раненых и убитых встали люди из второго ряда. Саксы напали снова. Вновь — хрипы, стоны. Вновь свежие люди в первом ряду — но уже с заминкой.

Эмилий сознавал: то, что гленцы ещё не побежали — уже чудо. Нормальные легковооружённые африканцы или греки бросились бы наутёк после первой атаки, гвардейцы — после второй. Страшно — вставать на место второго уже убитого, поднимать тёплое от его рук копьё, и видеть — ни один враг не повержен. Даже не задет.

Эмилия это не касалось. Хорошо выученный, рассудительный, римлянин не дрожал — считал. У саксов по два дротика, значит, закончились. Теперь третья атака, подойдут на копейный удар. Удастся пустить рыцарям кровь — есть шансы, что камбрийцы снова устоят. И настроение станет совсем другое.