Papirus - Барс - троглодит

Собственно артефакт можно сделать из чего угодно. Достаточно внедрить свернутую структуру воздействия в предмет. В процессе внедрения создается копия структуры из немного измененного вещества предмета. Вещество остается тем же, но… немного другим. Крис с жаром рассказывал мне что-то про магоизотопы вещества, но я спешил на тренировку и особо вникать не стал. Он еще немного бежал за мной, пытаясь посвятить в подробности, но, заметив, что я не спешу приобщаться, плюнул, назвав дикарем пещерным, и отстал. Главное, что я понял — носитель разрушает момент заполнения структуры энергией, а не ее циркуляция. То есть, если артефакт просто хранит энергию (простой накопитель), закольцованную внутри собственной структуры, то предмет очень долго практически не теряет своей прочности, хотя, разумеется, не до бесконечности. Со временем артефакт все равно разрушится. А вот каждая новая закачка необратимо повреждает носитель. Таким образом, затраты труда на изготовление артефакта из деревяшки или алмаза практически одинаковы, однако деревянный сработает скорее всего не более, чем один раз, тогда как алмазный может активно послужить и потомкам, в зависимости от внедренного в него воздействия.

Примерно через полчаса я закончил, убедился, что нервные сигналы проходят по восстановленным каналам без искажений, снял блокировку болевых ощущений, разбудил парня и легкими щипками стал проверять чувствительность тела.

— Сейчас надо немного потерпеть. Я не могу отключить боль, потому что надо проверить восстановилась ли чувствительность.

— Я потерплю, — прошептал он в ответ.

— Ну вот и молодец. Настоящий мужчина. Воин. Здесь чувствуешь? А здесь? И здесь чувствуешь?

Мальчик неизменно отвечал: да. Следовательно, иннервация конечностей восстановилась полностью. Аккуратно перевернув пациента на спину, я свернул несколько плащей и подложил ему под спину таким образом, чтобы не нагружать восстановленный участок.

— Дайте мне несколько ремней.

— Зачем тебе они, господин лекарь? — осторожно и почему-то с немалой опаской спросил меня старший.

— Надо зафиксировать мальчика на носилках. До ночи ему шевелиться нежелательно, — и, обращаясь к ребенку, шепотом сказал: — Если до ночи выдержишь — завтра уже можно будет шевелиться, а через два дня ходить. Как? Сможешь потерпеть?

— Я смогу ходить? — также шепотом ответил мне мальчик и его глаза заблестели от слез. — Правда, господин лекарь? Я смогу ходить?

— Но ты же чувствовал, как я тебя щипал? — мальчик, счастливо плача, энергично закивал головой. — Вот видишь? Теперь просто необходимо, чтобы эффект закрепился. Понимаешь? Вот и молодец. Только об этом никому ни слова, пусть это будет нашим с тобой секретом, зато потом ты всех ка-а-а-ак удивишь… Договорились?

Маленький пациент энергично закивал головой, а наша с ним Тайна привела его просто в восторг. Он уже предвкушал, как встанет с кресла и спокойно(!), словно это обычное дело, пройдется перед восхищенной родней.

Мне предупредительно подали целых десять поясов, из которых я взял четыре первых попавшихся и привязал ребенка к носилкам.

— Теперь слушай меня внимательно, — так же шепотом стал я инструктировать мальчика. — Могут сказать, что все это ерунда и предлагать тебе посидеть или перевернуться на бок — не соглашайся. Только когда настанет полночь (время я указал с небольшим запасом), если очень хочется, то можно будет перевернуться или сесть. Очень аккуратно только. Ты меня понял? — мальчик кивнул. — А утром уже смело переворачивайся, садись и потихоньку пробуй шевелить ногами. Да. Вот еще, — я достал из кармана флакончик укрепляюще успокаивающего (входит в пакет первой помощи имперской армии), — выпей, если станет тяжело.

Я посмотрел еще раз на пациента и остался доволен. Конечно, он побледнел и исхудал — от него лечение тоже потребовало немало сил — но держался молодцом.

— Командир, — повернулся я к охранникам. — Транспортируете его домой, как есть. В зафиксированном состоянии. С носилок до полуночи не снимать. Иначе все лечение насмарку. Завтра кормить до отвала и обязательно давать эликсир с раствором кальция. Это обязательно. Это все. Желаю здравствовать.

Я развернулся в сторону рынка и спокойно пошел по своим делам. Только я успел слиться с толпой, как раздались вопли, люди отпрянули в стороны, и по образовавшемуся коридору стремительно прошествовала молодая красивая девушка в роскошном, но не стесняющем движения платье. Высокая, голубоглазая, светловолосая. На виске возле левого глаза небольшой шрам. На поясе висели две богато украшенные камнями сабли. За ней пыхтел еще более роскошно одетый толстяк.

— Профессор. Посмотри, что с братом. Быстрее! — притопнула она ногой. — Сержант! Ко мне!

Давешний старший охранник подбежал к девушке, вытянулся в струнку и коротко доложил:

— Трое вампиров. Якобы споткнулись и толкнули носилки. Твой брат упал. Местный лекарь, случившийся неподалеку, оказал помощь. Сказал до ночи не шевелиться и не двигаться. Иначе можно повредить мальцу.

— Посмотрим, что натворил этот недоучка?! — пропыхтел толстяк.

— С чего ты решил, что он — недоучка? — спросила девушка.

— А кто тут может быть еще в этой глуши на западе недалеко от границы с вампирами? — удивился профессор и направился к пострадавшему.

Я не стал дальше выслушивать болтовню помеси павлина с индюком и спокойно направился туда, куда шел с самого начала. На рынок. Мысленно напоминая себе, что должен купить. Впереди, перегородив мне дорогу, нарисовалась «до боли» знакомая троица. До боли представителя, разумеется. Предстоящее разбирательство заставило меня поморщиться. Последствия своего поступка я просчитал еще до его свершения и понимал, что без драки не обойдется. Среди вампиров не было древнего, поэтому расправиться с этой тройкой не очень сложно. Думаю, в случае чего и бесы помогут, куда денутся. Не очень хорошо то, что придется раньше времени снять личину простого, безобидного лекаря. Для моей задачи лишнее внимание может добавить множество дополнительных проблем. Правда, в чем-то и облегчить ее выполнение. Тем не менее, ни о чем я не жалел, раз уж так сложилось. Безучастно пройти мимо той гнусности, что свершили эти подонки, было выше моих сил. Это, разумеется, не значит, что я теперь пойду спасать всех сирых и убогих подряд. Или кидаться с кинжалом на армии, обидевшие парочку крестьян. Совсем нет. В данной ситуации просто все мое естество потребовало немедленно разобраться и свершить суд. Может, это заложили в меня при модификации? А может, помимо обостренного слуха, ночного зрения и скорости у меня попутно обострилась и совесть? Вопросы-вопросы… — ответа я не знаю. Единственно, что точно могу сказать — не вмешался бы, чувствовал бы себя вывалянным в грязи и оплеванным. Неприятное чувство. А неприятности я стараюсь по возможности избегать.