Ян Сигел - Заклинатель драконов

«Это оружие для тех, кто убивал драконов», — наконец догадался Уилл — и в тот же миг ощутил запах огня и по стенам комнаты потекла кровь. Комната задрожала.

Уилл ужасно испугался, но он знал, что нужно здесь остаться, рассмотреть все наконечники копий, каждую деталь стрел и мечей. То, что он ищет, может оказаться именно здесь. Но все эти предметы были сделаны из металла, нигде не было видно осколка Лоудстоуна. На маленьком столе в дальнем конце комнаты Уилл увидел нож, который чем–то отличался от остальных предметов. Он был абсолютно черным, без царапин, без украшений и сверкал как новенький. Когда Уилл коснулся ножа, рукоятка удобно улеглась в его ладони. Будто бы этот нож был сделан специально для него и всегда принадлежал именно ему. Рядом лежал кожаный футляр. Уилл вдвинул нож в ножны и затем, оглянувшись, засунул его в карман джинсов, нисколько не задумываясь о последствиях. Ему ведь было необходимо какое–то оружие.

Наконец он осознал, что уже очень долго отсутствует, Гэйнор, должно быть, просто в ярости. Он поспешил к двери, открыл ее, вышел в коридор.

Его оглушил взрыв.

Гэйнор ждала. Она налила себе чаю, но не пила. «Он не должен был оставлять меня здесь одну, — говорила она сама себе. — Не должен был». Рядом тикали часы. И медленно, очень медленно начало меняться освещение. Пламя в камине угасло, блики от него уже не сверкали на деревянной обшивке стен, свет электрических ламп, казалось, потускнел. Серый дневной свет отступил за полузадернутые шторы, в комнате становилось все более уныло и мрачно. За мебелью начали собираться тени. Гэйнор ощутила странное чувство, что все это уже с ней происходило. И тут она вспомнила. Это мой сон… В комнате становилось все темнее, мрачнее, детали ее уже трудно было разглядеть, но точно, точно, все это было в том сне. Скоро она должна увидеть глаза… Она поднялась, и когда подошла к двери, то дверь открылась.

—Простите, что заставил вас ждать, — сказал, входя, доктор Лэй.

В жизни его серая кожа производила поразительное впечатление полной ненормальности. Внутренняя поверхность век осталась розовой, поэтому голубые глаза казались налитыми кровью. Когда он говорил, то зубы цвета желтой слоновой кости обнажались за бесцветными губами. Костюм его был так же безукоризнен, как и костюм его слуги, но Гэйнор не могла не вздрогнуть от предложенного рукопожатия, она с ужасом вспомнила о пальце. Однако голос его не был в точности тем, который подзывал ее две недели тому назад. Он был как–то легче, проще, более… человеческим.

—Вижу, что мой внешний вид тревожит вас, — сказал он. — Так реагируют многие люди. Это наследственный признак. Уверяю вас, что это не заразно. Пожалуйста, присядьте. Уверен, что Харбик сделал все, чтобы вам было удобно.

И Гэйнор снова плюхнулась на мягкий диван, пробормотав что–то нечленораздельное, в то время как доктор Лэй добавил с тонкой усмешкой:

—Я так ждал встречи с вами.

На какой–то момент у нее закружилась голова, она подумала, что он действительно намекает на кошмар с телевизором. Затем он добавил:

—У меня много знакомых среди ваших коллег, — и он назвал несколько имен, но она едва знала этих людей. — Я так понимаю, что вы интересуетесь драконами.

Она этого пока еще не говорила, но это мог по телефону сообщить ему смотритель музея. Как иначе он мог об этом знать?

—Уилл. Мой друг, — сказала она. — Он тот, кто… я хочу сказать, что следовало бы его дождаться…

Да, — сказала Гэйнор. — Да… Это было в одном из манускриптов музея.

Это я одолжил им тот манускрипт. С молодых лет я хотел выяснить правду, узнать истинную причину пигментации моей кожи, которую не мог объяснить ни один врач, специализирующийся на кожных болезнях. Что это — шутки генетики, редкое заболевание, знак Каина — или героя? Вы, уверен, должны понять мою одержимость.

Гэйнор кивнула. Несмотря на свое отвращение, она почувствовала некоторую симпатию к этому человеку, так обезображенному от рождения, помеченному чем–то непонятным. Он прорвал ее оборону, возбудив в ней и сострадание, и любопытство. Она поняла, что ей хочется поторопить его с дальнейшим рассказом.

—Я провел свою жизнь в исследованиях. Нигде, ни в земле, ни во льду, ни в болотах, не осталось их костей. Только письменные свидетельства, да и то не из первых рук. Я стал коллекционером, ученым с установившейся репутацией. Однако чем больше я изучал, тем меньше я знал. Мои сны говорили мне больше, чем какие бы то ни было документы, — сны об огне и битвах. Я был драконом, рассекающим небо в полете. Я управлял его мыслями, обладал его силой. Поскольку манускрипт, который вы читали, рассказал мне — ушло тридцать лет, прежде чем я достал его, — что мои предки были не убийцами драконов, а их Укротителями, Заклинателями драконов, чей наследуемый талант возвышал их над лордами и королями, связывая с бессмертными. Цвет моей кожи, так часто вызывающий отвращение, — это не недостаток, а Дар. — При этих словах глаза Гэйнор расширились. — Однако похоже, что драконов нет и мне некого укро щать. Мои поиски обречены на то, чтобы так и остаться незавершенными.

Он остановился, будто ждал комментариев или сочувствия, но минутная симпатия Гэйнор уже улетучилась. За высокопарными фразами она ощутила эгоизм и страсть к обретению могущества. Стараясь выглядеть максимально прагматичной, она сказала:

Если когда–нибудь и были какие–то драконы, то теперь их точно нет.

Вот так же думаю и я. — Он облизал губы. — Боюсь, что так. Однако мне часто снятся сны, в которых я вижу дракона, вылупившегося из яйца в каком–то удаленном месте, среди людей слишком простых и глупых, способных лишь восхищаться им, но руки у этих людей — черные. Я знаю, что все это происходило очень давно, однако мое сердце наполняется надеждой. В снах я видел, как дракон растет в потаенной долине, вдалеке от цивилизации. Я видел, как он танцует в воздухе над зеленым и алым озерами. Мне снилось, что он одинок, этот последний дракон. И он жив до тех пор, пока я живу, но он недостижим для меня… И я просыпаюсь. И вот передо мной мое пустое существование. Иллюзии рассеиваются. — Он снова остановился, но в этот раз Гэйнор ничего не сказала. — И однажды в моем доме появился гость. Он пришел ночью, около года назад. Он сказал, что я звал его. Он был… не такой, как мы. — Неожиданно Лэй высунул язык и облизал им серые губы. — Не хотелось бы вам увидеться с ним?..

Нет! — Тут она увидела, что за окнами совсем темно. Вздрогнув от внезапного ужаса, она закричала: — Уилл! Где Уилл? Что вы с ним сделали?

Лицо доктора Лэя изменилось, глаза засверкали фосфоресцирующим блеском, голос стал глубже, холоднее и более знакомым.