Анджей Сапковский - Кровь эльфов

— Что это за война такая, о которой все болтают? — выпалила она. — Хочу знать!

— Пожалуйста, присядь.

Она осмотрелась. В комнате стояло четыре больших стола, заваленных книгами и свитками. Стул был всего один. И тоже заваленный.

— Война? — буркнул Ярре. — Да, идут такие разговоры… Тебя это интересует? Тебя, дев… Не садись на стол, прошу, я только-только привел в порядок материалы… Сядь на стул. Сейчас, погоди, книги сниму… А госпожа Йеннифэр знает, что ты здесь?

— Нет.

— Хм… А мать Нэннеке?

Цири поморщилась. Она понимала, о чем речь. Шестнадцатилетний Ярре был воспитанником первосвященницы, которого она готовила в жрецы и хроникеры. Он жил в Элландере, где работал писарем в городском суде, но в храме Мелитэле бывал чаще, чем в городке, целыми днями, а порой и ночами изучая, переписывая и снабжая виньетками книги из храмовой библиотеки. Цири никогда не слышала этого от Нэннеке, но было известно, что первосвященница категорически не желала, чтобы Ярре крутился вокруг юных послушниц. И наоборот. Послушницы, однако же, то и дело поглядывали на паренька и шушукались, обсуждая предполагаемые возможности, которые предоставляло им частое присутствие на территории храма существа, носящего брюки. Цири страшно удивлялась, ибо, по ее мнению, Ярре являл собою полнейшее отрицание всего того, что, как ей казалось, могло считаться признаками интересного мужчины. В Цинтре, как она помнила, интересным считался мужчина, если доставал головой до бревенчатого потолка, рычал, как буйвол, и от него за тридцать шагов несло лошадью, потом и пивом независимо от времени суток. Мужчин, которые не соответствовали приведенному описанию, придворные дамы королевы Калантэ считали не заслуживающими вздохов и сплетен. Цири достаточно насмотрелась и на мужчин иного толка — умных и мягких друидов из Ангрена, степенных и хмурых поселенцев из Соддена, ведьмаков из Каэр Морхена. Ярре тоже был иным. Он был худ как палка, неуклюж, носил слишком просторную, заляпанную чернилами, пыльную одежду, у него были вечно жирные волосы, а на подбородке вместо щетины росло семь или восемь длинных волосков, половина которых торчала из большой бородавки. Цири действительно не понимала, что ее так влечет в башню Ярре. Она любила с ним беседовать, мальчик знал немало, от него можно было многому научиться. Но в последнее время, когда он смотрел на нее, его глаза становились какими-то рассеянными и маслянистыми.

— Ну, — нетерпеливо бросила она. — Скажешь наконец или нет?

— О чем говорить-то? Не будет никакой войны. Все это слухи.

— Ага! — фыркнула она. — Значит, князь рассылает гонцов исключительно ради забавы. Войска разгуливают по дорогам от скуки? Не крути, Ярре! Ты бываешь в городке и в замке, наверняка что-то знаешь!

— Почему ты не спросишь госпожу Йеннифэр?

— У госпожи Йеннифэр в голове дела посерьезнее, — фыркнула Цири, но тут же спохватилась, мило улыбнулась и затрепыхала ресницами. — Ох, Ярре, ну пожалуйста, скажи! Ты такой умный! Ты умеешь говорить так красиво и по-ученому, я могла бы слушать часами! Ну пожалуйста, Ярре!

Юноша покраснел, а глаза у него посмурнели еще больше. Цири украдкой вздохнула.

— Хм. — Ярре потоптался на месте, неуверенно пошевелил руками, явно не зная, что с ними делать. — Что я могу сказать? Верно, люди в городе болтают, их волнует то, что творится в Доль Ангре… Но войны не будет. Наверняка. Можешь мне поверить.

— Конечно, могу! — вздохнула она. — Но хотелось бы знать, откуда такая уверенность? В Совете князя, насколько мне известно, ты не заседаешь. А если вчера тебя назначили комесом, похвались. Я поздравлю.

— Я изучал исторические трактаты, — покраснел Ярре, — из них можно узнать больше, чем сидя в Совете. Я читал «Историю войн», написанную маркизом Пеллиграмом, «Стратегию» дюка де Руйтера, «Преимущества легкой реданской кавалерии» Бронибора… А в нынешней политической ситуации разбираюсь достаточно, чтобы сделать выводы по аналогии. Ты знаешь, что такое аналогия?

— Конечно, — солгала Цири, вытаскивая стебель травы из застежки ботинка.

— Если историю прежних войн, — мальчик уставился в потолок, — наложить на теперешнюю политическую географию, то легко понять, что мелкие пограничные инциденты, из тех, например, что были в Доль Ангре, случайны и не играют роли. Ты, изучая магию, знаешь, надеюсь, политическую географию?

Цири не ответила, задумчиво перебирая лежащие на столе пергаменты. Перевернула несколько страниц большой, оправленной в кожу книги.

— Оставь, не трогай, — заволновался Ярре. — Это ужасно ценное, уникальное произведение.

— Я не съем.

— У тебя грязные руки.

— Не грязнее твоих-то. Слушай, у тебя тут есть какие-нибудь карты?

— Есть, но они в сундуке, — быстро ответил юноша, однако, увидев гримасу Цири, вздохнул, сбросил с сундука свитки пергамента, поднял крышку, опустился на колени и начал копаться в содержимом. Цири, крутясь на стуле и размахивая ногами, продолжала листать книгу.

Между страниц вдруг выскользнул листок с картинкой, на которой была изображена женщина с завитыми в спиральные локоны волосами, совершенно нагая, страстно обнимающаяся с абсолютно голым бородатым мужчиной. Высунув язык, девочка долго крутила гравюру, не в состоянии сообразить, где верх, где низ. Наконец обнаружила самую существенную деталь картинки и расхохоталась. Ярре, подойдя с огромным рулоном под мышкой, сильно покраснел, молча взял у нее гравюру и спрятал под покрывающие стол материалы.

— Страшно ценное и уникальное произведение, — съехидничала Цири. — Так вот какие аналогии ты изучаешь! И много там подобных картинок? Интересно, книга называется «Лечение и оздоровление». Хотела бы я знать, какие же болезни лечат таким способом?

— Ты умеешь читать Старшие Руны? — удивился мальчик, озабоченно покашливая. — Не знал.

— Ты еще много чего не знаешь, — задрала она нос. — Ты что думаешь? Я тебе не какая-то послушница, которая только и умеет, что кур щупать… Я — чародейка. Ну, показывай свою карту!

Они опустились на колени, руками и ногами придерживая на полу непослушный лист, упорно стремящийся снова свернуться в рулон. Наконец Цири придавила один из углов ножкой стула, а Ярре прижал другой тяжелой книгой, носящей название «Жизнь и деяния великого короля Радовида».

— Хм… Какая-то нечеткая твоя карта! Никак не могу в ней разобраться… Где мы? Где Элландер?

— Здесь, — указал он пальцем. — Тут Темерия. Здесь Вызима, столица нашего короля Фольтеста. Здесь, в долине Понтара, лежит княжество Элландер. А тут… Да, вот тут наш храм.