Александр Рудазов - Шумерские ночи

— Не думаю, что у меня есть выбор. Согласен.

— Тогда ближе к вечеру я приведу тебе какую-нибудь каркиду.

— Я бы предпочел харимту. Ты не можешь раздобыть харимту?

— Если хочешь харимту, тебе придется самому отправиться в их храм. Они не ходят в чужие дома.

Креол разочарованно надулся. Несмотря на то что харимту продают свою благосклонность за деньги, они в первую очередь жрицы Инанны. Проституция для них — часть служения своей богине. Харимту учатся этому искусству с юных лет и занимаются им исключительно в храме, овеянные ароматами курений и внимая священным гимнам.

А заманивать демона в храм — пустое дело. По-настоящему могучая тварь может вломиться и туда, но этот егрущщик — явно из низших. Скорее всего, он даже не сумеет переступить порога.

— Храм отпадает, — вздохнул маг. — Пусть будет каркида. Только выбирай здоровую и не слишком уродливую. Кстати, платишь ей ты?

— Конечно нет. Ты.

— Тогда выбирай самую дешевую. Я отдал почти все золото Мардуку… причем зря.

— Как пожелаешь, — кивнул Аханид, снимая с очага рыбу. — По-моему, уже можно есть.

Креол потянул носом и невольно облизнулся. Обжигаясь и дуя на пальцы, он принялся рвать белое мясо, жадно заглатывать кусок за куском.

Доев свою порцию, лугаль поднялся из-за стола и сказал:

— Я вернусь вечером. До того времени подготовь все, что тебе нужно.

— У меня уже все готово… — вяло отмахнулся Креол. — Разве что еще печати наложить…

— Ну вот и наложи их. Я хочу быть уверенным, что на этот раз мы точно покончим с… с… как, ты сказал, называется эта тварь?

— Егрущщик.

— Вот-вот. Подготовься как следует, Билькис.

— Я же сказал, чтобы ты не называл меня так!

— Извини, я забыл.

Когда за Аханидом закрылась дверь, Креол сыто икнул и погладил раздувшийся живот. В новом теле он наедался быстрее, чем раньше. Видимо, желудок стал поменьше.

— Вечером вас тут уже не будет, — холодно произнес маг глядя вниз. — Учтите это.

Весь оставшийся день Креол готовил место для охоты. Он наложил на дверь односторонние печати — чтобы демон мог войти, но не мог выйти. Нарисовал на полу удерживающий круг — если демон окажется в нем, то попадет в ловушку. Развесил по стенам ладан и мирру — священные запахи ослабляют нечистую силу, делают ее уязвимой. Приготовил пузырек с благовонием Зкауба — вернейшее средство против демонов.

Аханид, как и обещал, вернулся вечером. Его сопровождала закутанная в плащ девушка. Невысокого роста, костлявая, с некрасивым лицом и мальчишеской фигурой. Настолько мальчишеской, что Креол поначалу даже совершил ошибку и громко возмутился:

— Зачем ты привел мне мальчика, идиот?! Я же сказал, что я не содомит!

— Это женщина, — спокойно возразил Аханид.

— Это, по-твоему, женщина?! — вспылил маг.

— Да. Что тебе не нравится?

— Если это женщина, то где грудь?! — рявкнул Креол, щупая одной рукой грудь каркида, а другой — стену. — Смотри, никакой разницы! Что там, что тут — плоско! Не веришь — сам пощупай!

— Зато она дешево обошлась, — пожал плечами Аханид. — Тебе нужно расколдоваться или что?

— Ладно, сойдет так… — пробормотал Креол, окидывая каркида недовольным взглядом. — Раздевайся.

Бедная девушка начала развязывать пояс. От обиды у нее дрожали руки. Она уже неоднократно имела дело с грубостью и бесцеремонностью, но так и не смогла привыкнуть.

К тому же на этот раз клиентом оказалась женщина. Господин лугаль обмолвился, что это не настоящая женщина, а проклятый чародей, но каркида все равно чувствовала себя неловко. Ей раньше не доводилось играть в свечу с женщиной. На эту работу она согласилась только из-за крайней нужды.

Жребий каркида — один из самых тяжких. В отличие от харимту, живущих в роскоши и выбирающих клиентов по собственному вкусу, каркида вынуждены отдаваться первому встречному за горсточку сиклей. Почтенные горожане пренебрегают несчастными, стражники отовсюду гонят, а разбойники не упускают случая поживиться. Большую часть заработка приходится отдавать «старшему братцу», а до старости доживают немногие.

Это харимту с возрастом перестают принимать клиентов и становятся просто жрицами. У каркида будущего нет.

Аханид уселся на табурет и сложил руки на животе. Креол выжидательно посмотрел на него, с намеком перевел взгляд на дверь — лугаль не двигался с места.

— Ты можешь идти, — наконец произнес маг.

— Я лучше останусь и посмотрю. Возможно, тебе потребуется моя помощь.

— Не потребуется. Иди отсюда.

— Я не буду тебе мешать. Просто посижу в уголке.

Креол медленно поднял руку. Аханид сглотнул, чувствуя на шее мертвую хватку. Маг сдавил ему горло невидимыми тисками и чуть слышно зашипел, скрючивая пальцы. Лугаль понял, что Креол находится в крайней стадии бешенства и запросто может его убить. Перед глазами уже начали плавать круги.

— Я ухожу… — прохрипел он. — Отпусти…

Креол неохотно ослабил хватку. Потирая шею, на которой остались следы невидимых пальцев, Аханид поднялся на ноги.

— Тебе не следовало так поступать, — холодно произнес он, открывая дверь. — Я это еще припомню.

Маг ответил сдавленным рычанием. Он и без Аханида чувствовал ужасное смущение из-за того, что должен был сделать. Судя по отчужденному взгляду блудницы, ей это тоже не доставляло удовольствия.

— И зад у тебя совсем плоский, — разочарованно фыркнул Креол, обойдя ее со всех сторон. — Клянусь прелестями Инанны, этот маскимов лугаль притащил мне самую невзрачную шлюху в городе…

Каркида что-то неслышно прошептала, не смея поднять глаз.

— Что-что?! — приложил ладонь к уху Креол.

— Прости меня, господин, — чуть громче повторила девушка. Слова все равно звучали глухо и невнятно, но теперь Креол их хотя бы услышал.

— Ладно, не имеет значения, — поморщился маг. — Как тебя зовут, женщина?

— Билькис.

У Креола дернулась щека, а кулаки медленно сжались. Его лицо странным образом почернело — словно кровь в жилах окрасилась сажей.

— Я что-то не так сказала? — испугалась такой реакции каркида. — Мое имя чем-то не понравилось господину?

— Ничем… — прохрипел Креол. — Это… Ты тут ни при чем… Но его я убью!

— Кого, господин?

— Меньше задавай вопросов — дольше проживешь.

Первые ласки были крайне неловкими. Билькис невольно отстранялась, прикрывала руками грудь и промежность. Креол же не переставал морщиться — в женском теле ощущения были совершенно другими, ничуть не похожими на испытываемые обычно. К тому же он никак не мог решить, как действовать по окончании прелюдии. Ведь самый главный инструмент утрачен.