Ольга Безмирная - Стая

О, Морос! Ты господин живого, но слуга мертвого…

Глава 11

Солнечные зайчики трепетали в сухих ветках колючего кустарника, невесть как умудрившегося пустить корни прямо в камне. Острые ветки, давно позабывшие, как выглядят сочные листья, принимали блики, как нечто само собой разумеющееся, и вяло огрызались на порывы душного ветра, щедро осыпающего сухую древесину облаками пыли.

Она затаилась и ждала. И лишь прижимала уши всякий раз, когда сверху накрывало очередным слоем песка, приносимого торопливыми вихрями, которые с любопытством заглядывали в небольшое ущелье. Главное, не дышать в этот момент. Иначе долгие минуты окажутся еще более бесполезными, чем этот сухой куст на вершине остроугольного камня.

Шурш. Кота вновь затаила дыхание: неужели? Как скоро… Впрочем, волчице это только на руку. То есть, на лапу. То есть, на клык. Так и произошло. Шурш. Клац. Тихое ворчание. Тягучая капля слюны, стекающая по лоснящейся на утреннем солнышке гладкой шкурке. Кап. Круглый след в тонкой крупке песка. И еще один, рядом. Багряно-красный.

Слух отметил тонкий писк ужаса, донесшийся из маленькой, едва приметной щелки в камне. Другие тушканы уже знают, что один из них в лапах хищника. Ждать дальше абсолютно бесполезно… да и охотиться сегодня на этом плато. Ни один из тушканов до заката не покинет свое прибежище. Но Кота и не собиралась дальше ждать. Добыча в зубах, настроение еще более яркое, чем утреннее солнышко, подмигивающее с прямой ветки горизонта, словно некая чудная птица. Вскочив, волчица стремглав помчалась вперед, будто хотела поймать и эту наглую, сияющую от счастья, птаху.

Жесткий ветер хлопал по поджарым бокам, одаривал дождем мелкой пыли. Но та лишь полировала золотую шерсть, отскабливая махонькие крошки грязно-коричневого цвета. Рваное дыхание. Скрежет когтей о камень. Безвольно болтающаяся головка дохлого тушкана. Слюна, разлетающаяся крупными каплями. Кота не была так уж сильно голодна, но запах свежей крови щекотал ноздри, небо трепетало от предвкушения вкуса еще теплой плоти.

Теплой… Волчица приподняла верхнюю губу, в чудовищной улыбке обнажая белые клыки. Горячее дыхание мужчины вновь коснулось ее. Нежность сильных рук, томная ласка, прикосновение к чувствительной коже… порой преображающейся в пушистую шерсть. Но Лая это не волновало. Голубые глаза сияли страстью, губы шептали сладкие слова, жадно прикасаясь к затаенным местечкам. Светлое, яркое, покалывающее счастье закружило вихрем, заставляя бежать еще быстрее…

Неожиданно из-за поворота возник человек. Сильные ощущения от воспоминаний притупили бдительность волчицы. Она пропустила все признаки чужака. Еще более темный, чем люди из племени хорко с плато Борх, мужчина был в набедренной повязке ярко-зеленого цвета и в легком жилете, некогда бывшим нижней рубашкой какой-то невезучей дамы. В руке он держал короткое копье. Лицо, обезображенное шрамами, выражало крайнюю степень ужаса.

Застыв, туземец обреченно наблюдал, как навстречу ему несется огромный страшный зверь, шкура которого горела на солнце, а сзади струился красноватый шлейф пыли. Казалось, чудовище летит быстрее ветра. Красные глаза, огромные зубы и крупные капли слюны не давали жертве надежды на спасение. Тонкое древко выпало из ослабевших пальцев и покатилось вниз по склону, издавая неровную мелодию постукиваний.

Коте от непереносимого, рвущегося на свободу, чувства счастья хотелось выть, визжать, кричать, рычать… Она сейчас готова была обнять весь мир. Каждая тварь была любима. Волчица весело подскочила к застывшему человеку, с озорством лизнула того в нос, подхватила выпавшего было тушкана, лязгнув при этом зубами так, что мужчина закрыл глаза и брякнулся задницей на землю. А потом помчалась дальше, не слишком обращая внимания на кисловатый запах, расползающийся от темного пятна под незадачливым туземцем.

Темные своды пещеры слабо освещались тонким лучиком, ныряющим во мрак из дыры в скале. В светлом круге на полу, в который втыкался почти осязаемый луч, опрометью носились пылинки, выдавая с головой таящийся по углам сквозняк.

Трудно шевелиться. Зрелище пятна раздражало, отзываясь острой болью в затылке. Лай тяжело сглотнул и попытался повернуть голову. Скрип. Усмехнувшись, — будто старый дед, — юноша с трудом присел и огляделся. Оказалось, что в пещере не так уж темно. Грубо вытесанные стены заботливо украшены незатейливыми узорами. В неглубоких нишах виднеется глиняная посуда. На полу валяются шкуры. Приглядевшись, Лай понял, что темные пятна на них — от крови. Перевел взгляд на свое тело. Нагое, оно было все в бурых подтеках, — уже подсохших и растрескавшихся. Откуда столько крови? Ощупал себя — открытых ран нет. Странно.

Наморщив лоб, закрыл глаза. Голова на любую попытку вспомнить, — что произошло и где он, — отзывалась острейшей болью в затылке и висках. Среди шкур Лай обнаружил обрывки одежды, но те были не пригодны даже на набедренную повязку. Он попытался обернуться шкурой, но, исцарапавшись, отбросил ее в сторону. Вздохнув, юноша провел рукой по волосам и тут же запутался в свалявшихся прядях. Выругавшись, на ощупь двинулся вперед, намереваясь осмотреть пещеру. Быть может, найдется выход…

Под пальцами скрипела пыль. Раз он неуклюже задел какие-то склянки. Те с оглушительным звоном попадали из ниши на пол. Неудачно ступив, порезал стопу. Запрыгал на здоровой ноге, схватившись за рану. Пальцы нащупали шрам от кинжала Коты.

И тут в голове как будто что-то щелкнуло. Боль отступила, давая дорогу целой лавине воспоминаний. Дикие люди, безжизненные плато, огненный вихрь, Кота, утыканная иглами с ядом. Парень застонал, качнулся и побрел вперед, не обращая внимания на острые осколки и кровавые следы. Уткнулся во что-то мягкое. Нечто поддалось, и Лай вывалился из пещеры, сощурившись от яркого света. Шкура, служившая пологом, мягко шелестя, скользнула по затылку и вниз по спине.

Когда Лай немного привык к свету, он увидел волчью голову. Это было нетрудно, так как огромная морда находилась прямо напротив него. Вокруг суетились какие-то люди, старательно выкладывая на землю подношения. Другие усердно мазали деревянную голову чем-то подозрительно рыже-красным. Каменные столбы, окружающие чудовище, были разукрашены белыми узорами.

Неосознанно отступив, Лай уперся спиной в скалу и вскрикнул. Ему показалось, что голова раздвоилась и меньшая копия приблизилась к нему, зловеще ухмыляясь в лицо юноше. Он даже ощутил горячее дыхание. Зажмурившись, Лай замахал руками, пытаясь прогнать видение. Но видение не желало уходить. Более того, оно лизнуло юношу в щеку и, дружелюбно махнув хвостом, потерлось головой о ладонь. Приоткрыв один глаз, Лай узнал в красно-золотом чудище волчицу, которую когда-то видел в лесу рядом с жилищем Уоза.