Александра Лисина - Возвращение

Стрегон в который раз за последние дни покосился на подошедшую Гончую и вдруг поразился безмерной усталости, промелькнувшей в этот миг на ее лице. Она появилась на долю секунды, на краткое мгновение и тут же пропала, словно никогда не было, но он все же увидел. А увидев, до боли стиснул зубы и стыдливо отвел взгляд.

Кажется, он напрасно считал ее неутомимой. Напрасно полагал, что она ничего не чувствует и совсем не устает. Искренне поражался про себя ее фантастической выносливости. Изумлялся ее способностям. Со злым восхищением следил за творимыми ею безумствами и остро завидовал нечеловеческой силе. Однако теперь, наконец, Стрегон увидел цену этой фантастической стойкости, и это заставило его почувствовать себя слепцом. Неразумным детенышем, не умеющим оценить подвиг матери, вставшей ради него против разъяренной хмеры. Потому что Белка совершила за эти дни что-то совершенно невообразимое. Все эти Кордоны, хмеры и чужие раны отняли у нее столько сил, что даже представить трудно. И теперь она едва сдерживалась, чтобы не показать остальным, как же трудно просто стоять и делать вид, что все в порядке.

Проследив за закрывшимся Кордоном и убедившись, что никого не задело, Белка отошла далеко в сторону, а потом вдруг с невеселой улыбкой опустила руки.

- Вот и все...

- Бел? - Шир, оставив эльфов на попечение Братьев, молниеносно скользнул к ней. - Ты как?

Она прикрыла глаза и пару раз глубоко вдохнула.

- Привыкаю: на Границе всегда тяжело.

- У меня пока остался папоротник. Возьмешь?

- Не надо, сейчас пройдет. Прибереги лучше на ночь.

- Может, сбегать назад и собрать еще? Время есть. Я успею.

Она отрицательно качнула головой.

- Не надо. В крайнем случае, тиррта пожую.

- Бел, это неправильно, - заметно нахмурился Шир. - Я понимаю, что ты не хочешь приучать себя к травам, но Траш и без того стала слишком активной. Четыре века в темнице - это много даже для нее. Когда-нибудь настанет время, и она разорвет эти цепи. И тогда будет очень плохо. Бел, ты слышишь?

- Да, - тихо отозвалась Белка. - Мы обе слышим. Спасибо. Но я пока справляюсь.

- Стая тревожится... они не хотят тебя потерять.

- Боюсь. от вас это не зависит.

Охотник с досадой отвернулся.

- Тебе стоит побыть одной. Хотя бы до вечера: близость эльфов только раздражает ЕЕ. Пожалуйста, Бел... хватит уже рисковать. Это становится слишком опасным.

- Что, боишься не справиться, если Траш сорвется?

- Нет, - мрачно ответил он, сверкнув пожелтевшими зрачками. - Боюсь, что это тебя убьет!

Белка укоризненно покачала головой.

- Шир... ты совсем перестал мне доверять. Поверь, если Траш вырвется, ее будет невозможно остановить бескровно, так что даже не пытайтесь. И тут не будет ничьей вины.

- Но ты могла бы попытаться...

- Нет! Это не обсуждается! - отрезала Гончая, нехорошо сузив глаза. - Мы родились вместе, вместе жили, вместе и умрем! Я никогда от нее не откажусь! И если вдруг случится то, чего ты так боишься, то вашей задачей будет проследить за тем, чтобы никто не пострадал. Все понял?

- Да, Бел, - неслышно уронил перевертыш, невольно отступая под таким напором. - Но мне было бы легче, если бы этого не произошло. Хотя бы потому, что стая ОЧЕНЬ тяжело перенесет утрату Вожака. Это убьет ее, Бел. ТЕБЯ убьет. И всех нас тоже.

Гончая устало потерла виски.

- Я не для того столько лет вас учила, чтобы в итоге вы не смогли со мной справиться. Так что не говори, что у тебя дрогнет рука в самый ответственный момент, иначе стая лишится своего Вожака гораздо раньше, чем мы планировали.

Шир с неожиданной заботой коснулся ее руки.

- Бел, прошу тебя... хотя бы не ускоряй!

И Белка, не будучи к этому готовой, внезапно дрогнула. А потом встретила его красноречивый взгляд и в кои-то веки отвела глаза: все правильно. Негоже делать больно другим, даже если самой сейчас невыносимо. И даже если собственная боль начинает сводить с ума. А он не может по-другому. Не умеет. И если с ней действительно что-нибудь случится, он себе этого не простит. Если ему все-таки придется когда-нибудь исполнить этот трудный долг до конца, он его выполнит. Все они приняли присягу и поклялись. Однако это вовсе не значит, что ПОСЛЕ они смогут жить так, как раньше.

- Пожалуйста...

- Хорошо, - неожиданно согласилась Белка. - Я отойду. В межлесье уже поспокойнее и можно не бояться пересмешников. Как только доберемся до Места Мира, я уйду. Обещаю. Но ты останешься с Тилем и проследишь, чтобы никто не пострадал.

Шир облегченно вздохнул.

- Конечно, - и, подметив, что к ним направляется Тирриниэль, торопливо добавил: - Если хочешь, я сам могу их довести. Сверну к Третьему - там мужики как раз небольшой запасец оставили: одежду, брони, всякую мелочь... негоже эльфам являться к Владыкам в том рванье, в каком они ходят сейчас. Заодно и отмоются, и в порядок себя приведут. Они и так пали ниже некуда, а если еще в таком виде покажутся людям... боюсь, нас могут не пустить в Чертоги.

- Кхм, - кашлянула Белка. - Ты прав: Риглан в последние годы совсем озверел, скоро и меня пускать перестанет. Ладно, веди. Только к болотам не приближайся.

- Да уж не дурак. Помню.

- Иди уже, - усмехнулась Гончая, а затем повернулась к Владыке Л'аэртэ. - Тиль, ты как раз вовремя: у меня к тебе наметилось крайне серьезное дело...

В этот день Белка впервые оставила отряд надолго. Правда, причину этого соизволила пояснить только Тирриниэлю, но и ему, кажется, до конца не открылась. Не потому, конечно, что не доверяла, а лишь оттого, что не хотела пугать больше необходимого и сообщать, что отпущенное ей время медленно подходит к концу.

За последние недели она уже трижды замечала нехорошие признаки: в тот день, когда едва не потеряла Стрегона и своими глазами увидела, на что способен агинский палач, если дать ему волю. Тогда она, хоть и не призналась никому, впервые за долгое время оказалась на грани. И убила всех, кто сопровождал Брегариса, просто будучи не в силах остановиться. А потом с ужасом вспоминала накатившее безумие и тихо радовалась тому, что его результатов никто, кроме нее, уже не увидел.

Во второй раз Траш пошевелилась во время короткой схватки с Охотниками. Несильно, но ее присутствие стало достаточно явным, чтобы выдать ее манеру вести поединок, добиваясь максимально быстрой и жесткой победы.

Наконец, третий эпизод случился во Впадине, когда они вдруг оказались перед стаей недобро настроенных хмер.

Всякий раз Белка успевала закрыть свое сознание от кровной сестры, сумела задавить ее гнев и не позволить свершиться непоправимому. Тогда ей еще хватало сил, чтобы бороться. Но Шир правильно подметил, что ее зрачки все чаще и чаще сверкают нехорошими зелеными огнями. Правильно распознал шипящие нотки в ее тихом голосе. И быстро понял, почему она старается больше не смотреть ему в глаза: Траш уже устала ждать избавления. И мирно покоящийся рядом с ней Карраш - тоже. Им было тесно внутри естественной темницы, построенной внутри чужого разума. Им надоели искусственно наведенные оковы. Начали раздражать терпеливые объяснения хозяйки, утомило ее сопротивление. Они хотели воли. Свободы. Через столько веков томительного плена они снова пытались ожить. И с каждым годом все настойчивее старались сбросить кровные узы, чтобы вернуться в свои, заключенные в камне тела.