Ульяна Соболева - Аш. Пепел Ада (СИ)

Как, например, сегодня, когда Шели с затаённой надеждой спросила, возможно ли, что его могут убить на состязаниях. Спросила в тот момент, когда член уже стоял колом, требуя немедленной разрядки. Испугалась за свою жалкую никчёмную жизнь. Трусливая дрянь. Такая же, как и все остальные наложницы. Только играет по другим, пока по непонятным для него правилам. Аш оставил её одну в покоях и вышел прочь, приказав попутно, чтобы к ней доставили её рабыню. Ещё одна уступка в угоду той, кто не заслуживал вообще ничего кроме удовлетворения его потребностей…которые она и не думала удовлетворять. И за это Аш ненавидел её ещё больше. За то, что уступал. За то, что настолько осатанел от мысли, что она низменно мечтает его смерти, что не взял её там же, в наказание. За то, что, вышел от неё и безжалостно имел до смерти других рабынь, наслаждаясь смешавшимися потоками их слёз и крови, раздирая в клочья их мясо, а не её! Упиваясь не её, а их истошными воплями и мольбами о смерти.

Аш сделал резкий выпад вперёд, соперник не ожидал подобного, упал на одно колено, но всё же успел в последний момент подставить свой меч под удар меча байстрюка. Лязгнула сталь, и Аш отпрыгнул в сторону, когда противник попытался достать его ногой. Быстрый взгляд на трибуны, и снова негодование на самого себя. Почему он намеренно ищет её в толпе зрителей? Это просто свет проклятых волос притягивает к себе даже против воли. Такие яркие, серебристые, как нечто греховно-запретное в Менемае. Свет в Аду. Извращенная насмешка над кровавой грязью и пороком этого места. То, чего здесь никогда не должно было появиться.

Зрители оглушительно взревели, и Аш молниеносно развернулся к противнику, отражая атаку. Он процедил сквозь зубы, с ненавистью разглядывая лицо Аша:

— Ты, жалкий ублюдок смертной шлюхи. Я снесу тебе голову!

Оттолкнул со всей силы и ринулся в нападение, уже не думая о том, что эти слова- всего лишь попытка разозлить и заставить лишиться контроля. В любом случае, он добился желаемого. Аш яростно наносил одну атаку мечом за другой, противник был очень силён, но левой рукой работал не так хорошо, как правой. Совсем чуть-чуть, но Ашу этого хватило, чтобы ранить его.

Засмеялся, глядя в удивлённые глаза воина Берита, и сам пропустил меткий выпад. Грудь обожгло адской болью, будто разорвавшей её изнутри на сотни частей, и единственное, что Аш успел — это из последних размахнуться и снести тому голову. Из его шеи фонтаном хлынула чёрная кровь, заливая арену, а голова, отделённая от тела, откатилась на несколько метров.

Силы покинули тело резко, глаза выцепили испуганный взгляд ШелИ, в отчаянии закрывшей рукой рот, будто в попытке сдержать крик, и он упал на горячий песок, почти такой же обжигающий, как и боль внутри, разливавшаяся по венам, словно яд.

Я смотрела как Аш падает на залитый черной кровью песок, и мне казалось это происходит очень медленно. Настолько медленно, что я успела заметить, как он посмотрел на меня, как сначала его волосы коснулись песка и лишь потом удар щекой и огненные глаза закрылись. Я видела, как разлетаются в разные стороны брызги его крови от мощного удара противника мечом в грудь. В эту секунду мне показалось, что яркая сталь полоснула меня саму и я прижала руку к своей груди в том же месте. Все ахнули и повскакивали с мест, я вцепилась в перила, несколько секунд смотрела на него, а потом бросилась вниз, сломя голову, спотыкаясь о чьи-то ноги.

Когда я выскочила к арене, Аша уже уносили на носилках и мне не дали к нему приблизиться, стражи оттеснили всех назад. Я видела, как свисает с носилок его рука и по пальцам стекает кровь, капая на землю. Я выбежала с другой стороны арены, отыскивая взглядом рабов с носилками. Нашла, приподнимая длинную юбку взбежала по ступеням.

Аша занесли в спальню и там уже столпился народ. Я увидела старика с длинной белой бородой. Сеасмила. Того самого, который так яростно желал моей смерти, он меня даже не заметил. Все были заняты раненым демоном. Я затаилась у двери, прижав руки к груди, чувствуя, как внутри поднимается волна отчаяния, как становится трудно дышать от дикого ужаса. Но ведь демоны так просто не умирают. Они бессмертны. Или я чего-то не знаю? Я вообще ничего не знаю об этом проклятом мире, об этом мужчине…даже о себе. О своей роли в его жизни тоже не знаю.

Я слышала голоса, но за широкими спинами стражей ничего не видела. Мне до боли хотелось растолкать их всех, чтобы самой убедиться, что он в порядке, но сейчас это было невозможно. Я только услышала, как тот самый маг тихо говорит на языке Мендемая:

— Рана смертельна. Видимо лезвие было пропитано ядом. Не знаю какого происхождения. Пока буду искать ответы, он уже умрет. Мне очень жаль, Повелитель, твой сын мужественно сражался и погиб в бою, как великий воин.

— Как великий воин? — голос кого-то невидимого оказался очень мощным, настолько оглушительным, что задрожали каменные стены.

— Моего сына отравили и как только я найду кто это сделал его будет ждать страшная смерть.

— Аш отрубил голову своему противнику прежде, чем яд поразил его органы. Свидетель мертв, мой Повелитель.

— Ты точно ничего не можешь сделать, Сеасмил? Я дам все что тебе нужно. Любые зелья, любые условия. Поставь его на ноги.

— Он умрет через сутки. Не будь его организм таким сильным, то умер бы через пару часов. Не зная природу яда, я не могу дать противоядие. Пока буду изучать потеряю время. Но я конечно же приложу максимум усилий. Просто хочу, чтоб вы не надеялись. Скорей всего это конец и можно объявить траур по всему Мендемаю.

Мне показалось, что внутри меня все остывает. Такой вселенский холод от кончиков пальцев, до кончиков волос охватил все мое тело. Мне казалось, что я задыхаюсь, мне смертельно холодно от одной мысли, что демон может умереть. Сейчас. Сегодня. Это было не просто отчаяние, меня накрыло паническим ужасом. Тем самым сумасшедшим страхом потерять, от которого земля уходит из-под ног.

Раздался громкий стон, и я сама тихо застонала, кусая губы.

— Мой сын будет страдать от мучительной боли, умирать у меня на глазах, и ты ничего не сделаешь? Облегчи его страдания, Сеасмил! Сделай хоть это!

— Ты знаешь, что я не умею забирать боль. Я могу лечить, а страдания — это часть жизни. Пока ему больно — он жив.

Аш снова застонал, и я не знаю откуда у меня взялись силы растолкать стражей, Меня пытались сдержать, схватив за волосы, за шкирку, не впуская в покои.

— Я могу забрать боль!

Закричала так громко, что фигура в длинном черном плаще незамедлительно повернулась ко мне. Я судорожно сглотнула, когда зоркие огненные глаза впились в меня пронзительным, уничтожающим взглядом. Уже поздно было отворачиваться я смотрела прямо в бездну. В пепелище Ада. От ужаса сковало все тело. Как под гипнозом.